Франсуа Баранже - Спаситель мира [litres]

Все вокруг закивали, и Танкред понял, что многие согласны с такой точкой зрения.

– Во-вторых, ты у нас единственный механик, что делает тебя незаменимым.

Альберик произнес последнее слово так подчеркнуто, что создавалось впечатление, будто он имел в виду скорее нечто обратное. Тем не менее возразить было нечего.

– Следовательно, добровольцем пойду я . Я взял на себя ответственность за то, что Танкред и Льето будут жить с нами, и по-прежнему ее несу, разделяя с ними опасности, к которым они нас склоняют. Кроме того, – добавил он, с улыбкой истинного политика обводя взглядом присутствующих, – я здесь далеко не лучший биопрограммист, а значит, я-то вполне заменим.

Кое-где послышались смешки. Танкред догадался, что в этом самоуничижении присутствует большая доля ложной скромности. Игнасио, который вроде овладел собой, пока Альберик произносил свою тираду – Льето заметил, что его руки больше не дрожат от ярости, – оценил ситуацию и заявил:

– Отлично, может, ты и прав, команданте. В конечном счете я согласен: мое присутствие там наверняка не так важно, как здесь.

Его губы растянулись в фальшивой улыбке человека, умеющего проигрывать с достоинством.

– Но не исключено, что в следующий раз все сложится по-другому.

Дождь хлынул за час до нашего ухода.

В этот момент мы все находились на «складе», в пещере длиной метров сорок и шириной восемь, стены которого, изборожденные эрозией от древних подземных потоков, напоминали анфиладу овальных арок самолетного ангара. Тут хранились все наши средства передвижения, то есть в основном багги, а также остальное оборудование.

Там Танкред, Льето и я сам вместе с добрым десятком беглецов занялись подготовкой снаряжения и продовольствия, необходимых для экспедиции, предложенной экс-лейтенантом НХИ. Солдаты сядут на своих першеронов, а мы с Адельфом Перолем, вторым добровольцем – вторым безумцем, – заберемся в багги. Багажника маленькой машины оказалось достаточно для той небольшой поклажи, которая могла нам понадобиться, главным образом для двух портативных терминалов, нескольких измерительных приборов и прочих электронных детекторов, а также кое-каких инструментов на случай, если понадобится починить что-нибудь, и кое-какой провизии. Предполагалось, что мы вернемся максимум через двадцать четыре часа, так что не имело смысла особо нагружаться.

К моему большому огорчению, Танкред настоял, чтобы мы были вооружены. Я не очень представлял себе, как после одного-единственного урока стрельбы, полученного только этим утром, буду разить Milites Christi из своей винтовки Т-фарад, но согласился с нормандцем, что достаточно странно пускаться в операцию вроде нынешней, не имея средств дать отпор. Каким бы жалким ни оказался отпор двух бесшипников.

Нам пришлось также смириться и натянуть на себя защитные костюмы, настоящие облегченные доспехи, которые состояли из прикрепленных к плотным тканевым комбинезонам углеродно-семтаковых пластин, – таким обмундированием пользовались для работы в опасных местах. Хотя, готовясь к бегству, мы и прихватили с собой дюжину этих штуковин, ни у одного из нас пока не было случая ими воспользоваться. Они были тяжелыми, неудобными и нелепыми. Вырядившись таким образом, я глупо чувствовал себя рядом с глыбами мощи и эффективности, коими являлись два солдата в боевых экзоскелетах улучшенной модели «Вейнер-Ников».

Разумеется, окружившие нас верные друзья хихикали и подшучивали надо мной.

– Ну, скоро отвинтишь колесики со своего «Вейнера», Альберик? – не упустил случая подколоть меня этот идиот Паскаль.

Я уже приготовился дать ему достойный ответ, когда началось землетрясение.

Скорее, я подумал , что началось землетрясение.

Со всех сторон раздавался глухой гул, сопровождаемый сотрясением почвы, легким, но вполне ощутимым. Все, кто был на складе, остолбенели от ужаса и любопытства.

– Что происходит? – воскликнул Адельф, который только начал натягивать защитный костюм.

– Похоже, будто снаружи проходит парад «Зубров» М-четыре! – бросил другой бесшипник, крутясь на месте, словно пытаясь удостовериться, что источник шума находится не на складе.

– Нет, – заметил я, – это точно снаружи, но очень похоже на…

Я не успел закончить фразу: другие тоже уже поняли, и всей толпой ринулись к коридору, чтобы побыстрее выбраться из пещеры.

Дождь!

Мощный ливень, да что я говорю, настоящий потоп обрушился на нас и на всю эту проклятую планету! Во всяком случае, сколько хватало глаз. Водяные потоки обрушились с неба из первых настоящих туч, которые нам довелось увидеть после отлета с Земли. Тяжелые тучи со странным фиолетовым отливом, такие темные и плотные, что им даже удалось преградить путь лучам альфы Центавра – подвиг, казавшийся мне невозможным, настолько я уже привык жить с этой безжалостной геенной над головой.

Капли дождя, которого уже никто не ждал, оказались до удивления крупными, и глухой звук, издаваемый ими при ударе о землю, превращался во внушительную барабанную дробь.

– Неудивительно, что мы подумали про землетрясение! – крикнул я, стараясь перекрыть этот шум.

Большинство беглецов выскочили, чтобы не пропустить такое зрелище, но оставались под прикрытием большой плоской скалы, защищавшей вход в нашу пещерную систему и образующей естественный навес. Никому и в голову не пришло сунуться под дождь, пока мы не узнаем, из чего он состоит.

И действительно, буквально через несколько минут показался Плелен, наш химик, таща с собой длинный металлический шест, на конце которого была наспех закреплена какая-то емкость. Высунув шест за пределы навеса, он набрал немного дождевой воды, торопливо втянул емкость обратно и поставил на землю. Все сгрудились вокруг него, пока он погружал в жидкость тонкий белый зонд, подсоединенный к измерительному прибору.

Лично мне не нужны были никакие тесты, чтобы знать, что низвергавшийся с небес водопад состоит из настоящей воды, – я это чувствовал . Весь воздух был пропитан умиротворяющим запахом, который приносят первые ливни, падая на землю, запахом, так похожим на обещание обновления природы. И тем не менее я, как и все остальные, испытал облегчение, когда наш химик лаконично объявил:

– Аш два о.

Собравшиеся встретили известие свистом и радостными криками. Некоторые, не выдержав, немедленно нырнули – в прямом смысле слова – в воду, пусть даже такой ливень внушал робость. Вначале, попав под крупные, как градины, капли, они заорали от удивления, но очень быстро на смену опасениям пришел смех.

– Как будто ребенок бьет кулачками! – воскликнул один.

– Или как будто тебя массируют, не жалея сил! – добавил другой.