Франсис Карсак - Робинзоны космоса [сборник litres]

В полумраке было невозможно определить, являются эти структуры естественными или искусственными. На первый взгляд казалось, что они созданы некой разумной расой, но все было столь древним, что утверждать наверняка Каррер бы не решился. На Земле, в районах сильной ветровой эрозии, он видел множество невероятных фигур: вдруг эти имели такое же происхождение? Он тщательно отметил это место в записной книжке.

Вечером он объявил о своем открытии по радио и столкнулся с явным недоверием. Сперва и сам не слишком убежденный, Каррер завелся – столь очевидным было противоречие.

– Да я ведь видел все это собственными глазами! И, будучи геологом, уж я-то могу распознать естественную структуру! Конечно, эта может быть и естественной, как я уже говорил вам, но… Но тогда она – самая необычная из всех, что мне известны!

– Полноте, Каррер! Вы же и сами знаете, что Марс мертв и на нем, вероятно, никогда не было жизни!

– Вы были в этом куда менее уверены, когда отправляли меня исследовать… руины озера Зея!

– Вы же сами нам сказали, что это природные образования.

– На Зее – да. Здесь же все не так очевидно…

– Ладно, будет видно. «Песчанка-два» завтра выезжает вам навстречу – будет буря или нет, без разницы. Скорее всего, вы повстречаетесь с ней у оконечности мыса Дион. Доброй ночи!

Доброй ночь не выдалась: Каррер находился во власти кошмаров. Ему казалось, что он ездит по улицам города во времена его расцвета. Полупрозрачные, отдаленно похожие на людей жители расхаживали среди высоких строений, легких и изящных. Они проходили мимо, не замечая Каррера, словно он был призраком. Затем, мало-помалу, дома рушились, очертания размывались, существа становились все более и более прозрачными. Каррер очутился наедине с одним из них на широкой площади, посреди руин. Лишь тогда марсианин, казалось, заметил его, подошел и, размахивая хрупкими ручонками, прошептал ему на ухо тем бесцветным голосом, какой можно услышать только во сне:

– Так ушел Марс! Так уйдет и Земля. Вас ждет та же участь, что и нас, варвары!

Каррер внезапно проснулся и зажег фонарик. Все было спокойно. Металлическая обшивка «Песчанки» выглядела вполне надежной. Но иллюминатор за спиной Каррера, казалось, пристально смотрел на него мертвым взглядом, и он стыдливо опустил затворку.

«Через это окно уходит слишком много тепла», – солгал он себе.

Снова уснуть он уже не смог. Сон был слишком реальным, слишком ярким. Каждый раз, как он закрывал глаза, он снова оказывался среди руин, на площади, рядом с прозрачным марсианином, превращавшимся в дым сразу же после брошенного им предупреждения.

– Черт! Нужно было меньше читать Брэдбери!

Он подумал о читаном-перечитаном экземпляре «Марсианских хроник», имевшемся в библиотеке базы, – единственной настоящей книге, по ошибке захваченной ими с Земли вместе с более легкими микрофильмами. За исключением нескольких отрывков, этот толстенный том ему не очень нравился, но его проще было брать в постель, чем устройство для чтения микрофильмов. На основе этой книги они изобрели игру «Анти-Брэдбери»: надо было представить себе, так сказать, «негатив» каждой истории, нечто такое, что мог бы написать другой автор, с иным взглядом на мир.

Утром изменился лишь цвет пелены, застилавшей стекло кабины. Видимость была практически нулевой, не более четырех-пяти метров, и Каррер всерьез встревожился. В такой пыли две «Песчанки» могли часами искать друг друга. В любом случае он продвигался так медленно, что рисковал израсходовать весь кислород до прибытия помощи.

На этот раз Харрингтон отнесся к его положению крайне серьезно.

– Да, они уехали, и я почти сожалею о том, что отдал им такой приказ. Если к завтрашнему дню ситуация не улучшится, остановитесь, выключите все, кроме электродвигателей, системы кондиционирования воздуха и отопления. Экономьте кислород. Его должно хватить на месяц, а за это время буря наверняка утихнет.

Он не сказал, что они уже пережили бурю, длившуюся больше месяца. Да этого и не требовалось – Каррер уже знал о ней.

Он целый день ехал со скоростью улитки, резко тормозя перед препятствиями, которые, казалось, внезапно возникали из земли в нескольких метрах перед ним. В полдень он остановился, чтобы перекусить, и вышел на связь с базой. Вторая «Песчанка» испытывала те же трудности. Каррер продолжил путь, предприняв кучу предосторожностей, что, впрочем, не помешало ему соскользнуть на дно оврага, замеченного слишком поздно. Склон оврага оказался на удивление крутым для Марса, и Каррер потратил два часа на то, чтобы выбраться. К вечеру он едва преодолел шестьдесят километров.

В ту ночь кошмар вернулся. Каррер снова оказался на площади. На сей раз марсиане смотрели на него пристально, приподнимая уголки тонких губ в ухмылке. Как и в прошлый раз, один из них подошел к нему и прошептал:

– Марс убил марсиан! У землян нет ни единого шанса!

Он проснулся. Ветер – ветер Марса – кричал и улюлюкал, принося не только мелкий ил, но даже песок, хрустевший на корпусе «Песчанки». Должно быть, бушевала неистовая буря. Такого еще не было ни разу за полгода их пребывания на этой планете.

Каррера терзала тревога. Он уже не был уверен в том, что сможет встретиться с номером вторым и вернуться на базу. И попытался связаться со вспомогательной экспедицией:

– Алло, «Песчанка-два». Алло, «Песчанка-два». Это «Песчанка-один»…

Через четверть часа его наконец услышали.

– Это «Песчанка-два». У аппарата Григорьев. Как дела?

– Плохо. Жуткая буря. Повсюду кружит песок, настоящий песок! Видимость нулевая.

– Здесь тоже. Каковы ваши примерные координаты?

– Думаю, не ошибусь, если скажу, что, вероятнее всего, нахожусь в стране Яо, близ триста пятнадцатого градуса долготы или, если так вам будет удобнее, у сорок пятого градуса восточной долготы и тридцать второго градуса южной широты по нашему, земному обозначению. Точнее определить не возьмусь. А вы?

– У границ Срединного и Сабейского заливов! Воздух полон песка, быстро двигаться не получается! С момента выезда мы преодолели менее шестисот километров…

Весь день «Песчанка» едва тащилась, и Каррер с беспокойством наблюдал за тем, как наступает вечер. Атмосфера становилась все более непроницаемой, рыжеватая пыль сделалась серой, затем – черной. Истощенный постоянным напряжением, он наскоро поужинал и лег спать. Сон вернулся. На сей раз марсиане прикасались к нему. Они толкали его, ухмыляясь, перебрасывали между собой, словно мячик. И хотя он отчетливо чувствовал на своем теле твердые и сухие руки марсиан, те обращались в дым, как только он пытался их ударить. Глухой удар сотряс корпус, окончательно разбудив Каррера. Он был весь в поту.