Франсис Карсак - Робинзоны космоса [сборник litres]

Город показался гостям крайне примитивным и в то же время высокоцивилизованным. Техника, имевшаяся в распоряжении его обитателей, выглядела отсталой: минимум машин, причем самых простейших. Но внутренние помещения освещались мягким белым светом, источник которого земляне так и не смогли обнаружить. Несколько раз они проходили мимо закрытых дверей, из-за которых порой доносилось легкое гудение или скрежет. На все вопросы «ангелы» отвечали:

– Там, за дверьми, ничего нету.

«Это нормально, – подумал Ривьер. – Они нас не знают и не имеют ни малейшей причины открывать нам свои секреты, даже если таковые действительно есть».

Экскурсия не отличалась разнообразием. Все части города походили одна на другую: чудесные жилые помещения, битком набитые бесценными произведениями искусства, длинные коридоры, где они лишь изредка сталкивались с местными жителями, которые грациозно сторонились, уступая дорогу. Когда солнце начало опускаться, Ривьер – наполовину жестами, наполовину словами – попросил проводить его к летательному аппарату, чтобы отправить сообщение на звездолет. Ответил ему Колехайнен.

– На борту все спокойно. Ергушову уже лучше, хотя я пока держу его в медпункте – в случае рецидива возможно что угодно. Помощник капитана и экипаж, в соответствии с указаниями, остаются на корабле либо в непосредственной близости от него. Я поймал парочку птиц, которых решил придержать для вас, хотя и сгораю от желания взяться за скальпель! А что там у вас?

– Мы обнаружили необычную цивилизацию! Похоже, она целиком основана на художественном творчестве, а ее технический уровень довольно-таки низок. Что до обитателей, то они восхитительно красивы – и чрезвычайно любезны. И однако… моментами у меня возникает неприятное ощущение, что все это – лишь фасад, ширма. Не ослабляйте бдительности. Буду выходить на связь каждый вечер в это же время.

Так прошли три недели. «Ангелы» уже спокойно общались на интерлингве, а земляне получили общее представление о цивилизации своих хозяев.

– А ты не знаешь, Бернар, что именно хотел сказать Тлииит, противопоставляя непосредственное сознание сознанию намеренному?

– Я не уверен, Ирен. Тогда я, как мне казалось, понял, но сейчас… Они не только поразительные художники, но и глубокие философы, до которых мне ой как далеко!.. Я очень рад, что Тлииит и Уэуэна попросили взять их на Землю. Обе наши цивилизации лишь выиграют от этих контактов.

– Уэуэна божественна!

– Вы в нее влюблены, Купер?

– В каком-то смысле – да. Даже жаль, что межвидовые браки пока что невозможны. Согласитесь, ни одна земная женщина – не в обиду вам, Ирен, будет сказано – не сравнится с ней с точки зрения возвышенной красоты. Нет, я ею просто любуюсь, словно восхитительной статуей, не испытывая ни малейшего сексуального влечения. Вот только, когда она здесь, я не могу отвести от нее глаз.

– Умопомрачительная красотка, согласны?

– Заткнитесь, Ривьер, не то я поверю во все эти мифы о циниках-французах!

– Да будет вам, не сердитесь! Тем более мне пора выходить на связь со звездолетом. До скорого!

Он вернулся через двадцать минут, озабоченный и подавленный.

– Плохие новости: Кол мертв! Отправился поохотиться на небольших зверьков и отбился от остальных… только сейчас нашли. Выглядел целым и невредимым, как мне сказал Ергушов, кроме одной небольшой детали: мозг высосан через небольшое, треугольной формы отверстие посреди лба! Его оружие валялось рядом, заряженное. Он не стрелял, а значит, был застигнут врасплох. Ергушов скоро прибудет сюда на втором летательном аппарате и, по его словам, привезет ужасные новости. Какие именно, он не пожелал сказать по радио, заявив, что я все равно не поверю, пока не увижу доказательств.

– Кол мертв? Малыш Колехайнен? Как это ужасно! Да еще и мозг высосали!

– К счастью, здесь, среди друзей, ты ничем не рискуешь, Ирен! И я захватил с собой оружие.

– Поцелуй! Поцелуй жизни! В самую середину лба! Это глупо, я знаю… – Ее голос дрогнул. – Для меня, человека умственного труда, мозг – в какой-то мере табу… Съели мозг! Какой ужас!

– Пойду предупрежу Тлииита, – прервал ее излияния Купер. – Быть может, он знает… Да нет же: он точно должен знать! Это наша оплошность: нам следовало расспросить его об опасностях этой планеты! Все, я пошел!

– Нет, Купер! Дождемся Ергушова. Мы и так наделали немало глупостей… Он должен прибыть с минуты на минуту. Я встречу его и приведу сюда. Не разделяйтесь, держитесь друг друга!

– Ты чего-то боишься?

– По правде сказать, ничего конкретного, – по крайней мере, пока мы в городе. Но все же стоит проявить осмотрительность…

Он исчез в коридоре, спустился по лестнице и вышел на площадь. Вокруг хижин, среди омерзительного зловония, сновали туда-сюда люди-обезьяны. И как только, спросил он себя, «ангелы», столь деликатные, переносят эту вонь в самом центре своего города? Но затем вспомнил, что в разговорах они не касались обонятельных ощущений. Уже опустились сумерки.

Между звездами промелькнула тень, спустилась пониже и приземлилась неподалеку от него. Из летательного аппарата выбрался Ергушов. В тусклом свете луны Ривьер увидел, что он вооружен до зубов: помимо уставного оружия, на поясе у него висели два фульгуратора, обычно вынимавшихся из арсенала звездолета лишь в случае серьезной опасности.

– Где остальные? В городе? Лучше бы все ждали меня здесь. Впрочем, не будем терять времени даром. Проводите меня!

Его лоб едва заметно блестел, и француз заметил, что на голове у него – своего рода сеточка, сплетенная из серебряных нитей. Они вошли в коридор, где их ждала Уэуэна.

– Куда ходить, Человек с Земли? А, приводить новый друг? Мы, в Городе, быть очень рады.

Могучая рука Ергушова вдруг пришла в движение, и в следующую секунду «ангел» рухнул на пол, раздался приглушенный звук раздробленных костей. Ривьер выхватил свой револьвер:

– Убийца! Азиатская скотина!

Резким движением тыльной части руки русский выбил у него оружие, а затем протянул ему такую же серебряную сеточку, какую носил сам.

– Наденьте это, и мы снова поговорим об убийстве!

– Но вы только что лишили жизни ангела!

– А, так и для вас тоже они – «ангелы»? Забавно! Для меня они – лошади!

– Да вы сошли с ума, Ергушов!

– До чего же вы, французы, болтливы! Берите и надевайте на голову. Вот так! А теперь – смотрите!

На полу, с черепом, проломленным гигантским кулаком русского, распростерлось существо, в котором не было ничего ни человекоподобного, ни ангельского. Лицо ее теперь состояло лишь из двух огромных глаз без ресниц да округлого рта с роговидными губами, расположенного на самом краю выпуклого конуса.