Лоис Буджолд - Цветы Форкосиган-Вашнуя

— Отчасти это моя вина. Глупо было полагаться на этого идиота Лестрейда! — с горечью произнес Холмс. — Но мне следует начать с начала, после чего леди сможет поведать вам свою часть истории.

После того как мы расстались, я занимался картотекой. После ужина ко мне заглянул покурить Лестрейд, как он порой это делает. Я спросил его, как идут поиски в Кэмберуэлле.

«Ах, мистер Холмс! — жизнерадостно проговорил он. — Как все неожиданно разрешилось! Всего пару часов назад к нам пришел брат той леди и забрал ее».

«Что?!» — изумленно воскликнул я.

«Да, тут никаких сомнений быть не может. После того что вы сказали сегодня утром, я склонен был отнестись к нему с подозрением, но он смог вполне удовлетворительно продемонстрировать свою благонадежность. Кстати, одно ваше предположение действительно оправдалось: он имеет американское гражданство, хотя родился в Англии, как и его сестра. При нем были их паспорта, которые это подтвердили. Его зовут Ормонд Сэкер, имя его сестры — Вайолет. Он, несомненно, один из тех мужчин, которых нам описала та леди, хотя она говорила о нем так нелестно, что это не сразу стало понятно. Это темноволосый молодой человек примерно тридцати пяти лет, одного со мной роста или чуть ниже, с выпуклыми карими глазами. Одет как подобает джентльмену. У него круглое гладкое бледное лицо и быстрые движения. Оказалось, что леди перенесла в Америке воспаление мозга в довольно тяжелой форме. Он сказал, что в течение нескольких недель они опасались за ее жизнь. Его дядя, который одновременно является их семейным врачом, этот тип Сэкер и преданная служанка перевезли леди в Англию, надеясь ускорить ее выздоровление, но не успели они приехать в Лондон, как ее состояние ухудшилось. Кстати, дядя — это тот, которого Вайолет Сэкер назвала похожим на птицу. Оказывается, болезнь этой леди проявляется в виде сильного бреда, во время которого она не узнает родных и друзей. Бедняга был ужасно этим смущен. Подающему надежды молодому человеку неприятно иметь в родне сумасшедшую, хотя, похоже, он очень к ней привязан. Боюсь, что, когда я с ним разговаривал, я позволил себе излишнее любопытство. «А как мисс Сэкер получила воспаление мозга?» — спросил я. Похоже, он готов был сквозь землю провалиться. Тут фигурирует молодой человек: ничего странного, конечно. Он оказался прощелыгой и внезапно уехал в Южную Америку. Ну, вы же знаете, что бывает с женщинами, когда молодость проходит, а мужчины не видно. Короче, она страшно переживала и в конце концов подорвала себе здоровье. И вот результат».

Это звучало достаточно убедительно, Ватсон. Все, что он сказал, не противоречило той картине, которую я наблюдал утром. Однако оставались некоторые моменты, не дававшие мне покоя.

«А почему они не явились раньше? — задал я самый очевидный вопрос. — И почему не обратились в полицию, как только она исчезла?»

«Я тоже об этом подумал, — сказал инспектор. — По словам Сэкера, они искали ее с той минуты, когда выяснилось, что ее нет в постели, и поэтому прочли газету только сегодня утром. Дядя хотел обратиться в полицию, но Сэкер испугался огласки и хотел попробовать найти ее самостоятельно. Этим утром дядя убедил его обратиться в Скотленд-Ярд, и вот тут-то они увидели статью во вчерашней газете. К этому времени старый доктор совершенно выбился из сил, вот почему он отправил Сэкера в больницу одного.

Ну, когда женщина увидела братца, у нее случился приступ тревоги. Доктору Стэнли пришлось дать ей успокоительного, чтобы сестры смогли надеть на нее одежду, которую привез брат. Кстати, на ее плаще была американская этикетка, так что все сходится. Я записал его адрес и отправил их домой на извозчике».

«И вы не поехали с ними убедиться в том, что мисс Сэкер благополучно доставлена в Кэмберуэлл?» — спросил я у него.

«Тут вы промахнулись, мистер Холмс, — ответил Лестрейд со смешком. — Хотя мне показалось, что защита нужнее ему. Леди сопротивлялась, как дикая кошка. Но они не в Кэмберуэлле: они в пансионе в Хаммерсмите. Ну, знаете ли, вы же не можете постоянно угадывать все до мельчайших деталей».

К этому моменту я уже понимал, что что-то не так. Но я опоздал, Ватсон, — преступно опоздал! Похоже, я становлюсь слишком стар для такой работы. Старческое разжижение мозгов. Я удовлетворился тем, что записал адрес и отправил Лестрейда восвояси, довольного тем, что это дело с него свалилось.

Вечером я собирался посмотреть новую постановку «Фауста» в Ковент-Гардене, но какой-то голос в подсознании велел мне ехать в Хаммерсмит. Я решил, что просто загляну проведать мисс Сэкер — и, может быть, попрошу прощения за то, что утром не придал должного значения ее проблемам. Любой предлог сгодился бы. Когда я приехал по адресу, который тот тип дал Лестрейду, там оказалась нотариальная контора, зажатая между пабом и аптекой. Как вы понимаете, мне стало довольно тошно. Я позвонил Лестрейду из ближайшего почтового отделения (искренне надеюсь, что ему пришлось вылезти из ванны) и чуть ли не накричал на него, требуя, чтобы он со своими людьми срочно ехал в Кэмберуэлл. Как вы знаете, Ватсон, за всю мою карьеру у меня убили четырех клиентов, и я не имел желания повторять этот опыт. Я прыгнул в кеб и помчался обратно на Бейкер-стрит, намереваясь отправиться оттуда в Скотленд-Ярд. Но, оказавшись дома, я к глубокому моему изумлению обнаружил миссис Хадсон на грани истерики, извозчика, угрожающего вызвать блюстителей порядка, — и эту леди (смею ли я назвать ее моей клиенткой? Ее определенно зовут не Вайолет Сэкер), истекающую кровью в прихожей.

А теперь, сударыня, — закончил он, поворачиваясь к незнакомке, — я хотел бы, чтобы вы еще раз рассказали нам обоим вашу историю. На этот раз постарайтесь изложить ее как можно более связно и последовательно.

Она едва заметно кивнула, выказывая совершенно необычное при данных обстоятельствах спокойствие, хотя и продолжала слегка дрожать. Ее речь по сравнению с началом дня значительно улучшилась. Более того, речь улучшалась по мере ее рассказа, как будто сам процесс облегчал течение слов.

— Тот человек — он был тем, кого я помнила по той зеленой комнате, — приехал за мной в больницу. Мне сказали, что он — мой брат. Я ответила, что этого не может быть. Я была в этом уверена. Не могу вам объяснить, почему, — и им тоже не смогла. Тот низенький врач сказал: «Но вы ведь ничего не помните, откуда вы знаете, что он вам не брат?» Осел! — бесстрастно охарактеризовала она доктора Стэнли. — Я отказалась с ним ехать, но я не могла справиться со всеми сразу. Они навалились на меня и заставили выпить что-то, от чего у меня закружилась голова, а потом меня посадили в карету вместе с этим человеком. Тогда я подумала, что если поеду с ним, то смогу узнать, откуда я, и перестала сопротивляться. Мы долго ехали под дождем. Я не узнавала тех мест, которые мы проезжали. После того как мы уехали из больницы, он со мной не разговаривал.