Джек Уильямсон - Рождение новой республики

— Ситуация становится серьезной. Утром лунного дня, после того, как мы прилунились, Уоррингтон оставил Теофил, чтобы пойти на штурм Нового Бостона.

Он начал читать небольшие выдержки из депеши:

— «Блокада Теофила не могла серьезно препятствовать нашему выступлению, поскольку наши дезинтеграторы прикрывали линию марша; но провиант и аммуниция, которые должны были последовать за нами, были уничтожены ударом земного флота. Автопоезд, который вышел из Колона, подвергся нападению орды «лунных телят», которые были хорошо вооружены, и, как полагают, были завербованы землянами. Груз был потерян, и большинство людей убито и съедено, хотя немногие смогли бежать с помощью своих преданных селенитов . Больше ничего не было сделано для снабжения армии. Собрание Директоров испытывает недостаток в реальной власти. Кажется, своего рода апатия овладела Луной. Есть люди, и пища, и оружие, много. Но, кажется, надежда умирает. В прошлом месяце я был вынужден положиться на частные пожертвования, на вклад благородного духом Джона Адамса, вместо прежних налогов Собрания Директоров. Если мы не одержим победу скоро, война закончена».

Я вспыхнул от гордости при таком упоминании о моем отце. А Доэн продолжал читать:

«Из-за нехватки поставок я вынужден был прекратить наступление на Новый Бостон. Мы провели две лунные ночи, расположившись лагерем в горах на полпути между Теофилом и Новым Бостоном, разместившись в шахтах, расширив их лучами дезинтеграторов. Мы испытываем недостаток в пище, так же как боеприпасах и оборудовании. Нет даже достаточного количества атомных нагревателей и пневмоцилиндров, чтобы сделать наши импровизированные бараки пригодными для жилья. Половина солдат больна из-за нехватки витамина J в синтетическом воздухе. Умирают сотни… Тысячи случаев дезертирства — солдаты убегают целыми компаниями после каждой ужасной ночи, пытаясь найти путь назад в город или в одно из меньших поселений горняков, некоторые даже собираются к Новому Бостону — отдаться на милосердие Гумбольдта. Я едва могу обвинять их. Армия Гумбольдта не продержалась бы часа при таких условиях. Но вопрос скоро решится. Гумбольдт выступил из Нового Бостона и идет на нас. У него, как сообщают, почти сорок тысяч солдат, приблизительно четыре раза по-столько, сколько я могу собрать. В основном это негритянская пехота, которая доказала, что может выстоять при интенсивной высокой температуре лунного дня намного лучше, чем белые… Я готовлюсь отступать, поскольку мы не можем надеяться дать отпор такой силе. Гарднер и Адамс, инженер, возвратясь с Дженкинсом, встретят меня около кратера Смита. Доэн должен стартовать в космос, собрать другие суда и попытаться воспрепятствовать флоту Металлов преследовать нас». — От себя Доэн добавил: — Предполагаю, что его план состоит в том, чтобы просто уклоняться от Гумбольдта в течение нескольких дней. Будет невозможно, конечно, для землян провести ночь далеко от Нового Бостона, и если сражение будет отсрочено хотя бы на неделю, то земной генерал будет вынужден отступить в город для защиты от тьмы и холода ночи. Но у этого генерала есть туз в рукаве; это — способ, которым он перекрывает снабжение… Мы должны сделать решающий шаг, или скоро мы не сможем сделать ничего вообще. Уныние! Этот враг страшнее, чем все дезинтеграторы Гумбольдта.

Час спустя Гарднер и я отправились с Дженкинсом в кратер Смита. Дженкинс ехал впереди на своем огромном, зеленоглазом, алом скакуне, по имени М-Об. Огромные прыжки больших, длинноногих существ были хорошо рассчитаны, так, что шесть их поднимались и падали как один, покрывая каждым прыжком сотню ярдов.

Мы ехали бок о бок, и Дженкинс, подогретый бутылкой виски от Доэна, стал очень болтлив. Он кричал пронзительным тоном, и даже тогда половина его слов была не слышна сквозь свист ветра или терялась в скрежете камней и треске ветвей, при «посадках» в конце каждого прыжка. Он начал с замечательных баек о своих интрижках с женщинами, но скоро перешел к хвастовству о своих прежних деяниях в лунной дикой местности, неправдоподобно богатых шахтах, которые он обнаружил, невозможных приключениях с Ка-Ларбах и другими племенами диких «лунных телят». Он зашел так далеко, что начал рассказывать историю о том, как он был захвачен за несколько лет до этого М-Дауилс, легендарным племенем чудовищ, и оказался пленником на другой стороне Луны, в глубокой долине кратера, с теплым и ровным климатом и изумительной растительностью, где эти странные селениты создали высокоразвитую цивилизацию, на порядок совершеннее той, что алчные первопроходцы разрушили в кратере Тихо. Но, в то время как старый разведчик был примерно в середине своего экстравагантного описания этого изумительного места, с его странными жителями и его невероятным богатством в драгоценных полезных ископаемых, его язык стал совсем неуправляемым. Какое-то время он продолжал мужественно бороться за продолжение своей байки, спотыкаясь языком о наиболее трудные слова.

— Тогда с-сел-лени-ниты взяли меня к ба-башшне из фиолетового крыс-крис-талла…

С этими многообещающими словами он уронил голову на грудь и заснул. Интеллектуальные существа, которые несли нас, прыгали, пока он спал, послушные его последнему приказу. Несколько часов спустя он проснулся снова, ворчливый и угрюмый, и принял дозу «возбудилки-бодряка» — странного снадобья из лунных трав. Несмотря на мои нетерпеливые вопросы, он не поведал больше ни слова о приключениях на той стороне. Я так никогда и не узнал, насколько его рассказ был порождением фантазии, насколько — пьяным бредом, и насколько — истиной, которой старик не желал делиться, будучи трезвым.

У нас были полные термосы горячего кофе и сумки бутербродов; Гарднер и я поели и попили, и поспали, пока мы ехали… прыжок… прыжок… прыжок.

Спустя тридцать шесть часов после отъезда с тайного космодрома мы достигли лагеря Уоррингтона. Мы нашли его за мрачными скалистыми стенами кольца Кратера Смита — непроходимой черной гранитной стеной в двадцать миль диаметром, окружающей жаркую, засушливую пустошь. Уоррингтон разбил лагерь под защитой этих могучих неприступных стен, позади небольшого горного хребта, который обеспечивал некоторую защиту армии с тыла.

Гумбольдт, с его сорока тысячами негритянских пехотинцев, также расположился лагерем вдоль стены кратера, на четыре или пять миль позади Уоррингтона. Он догнал нашего генерала и почти взял в окружение. Он, очевидно, намеревался дать отдохнуть войскам, затем нанести удар и одержать легкую победу.

Часовые, очевидно, ожидали нас; мы миновали передовые линии и скоро оказались в небольшой палатке Уоррингтона. Он отсутствовал — инспектировал небольшую команду саперов, которые сносили небольшой холм, поднимая облака пыли лучами дезинтеграторов.