Джек Уильямсон - Рождение новой республики

Поскольку из моих друзей ты — самый здравомыслящий, я попросил, чтобы мое тело и эту рукопись доставили тебе.

Может быть, не совсем честно взваливать этот груз на твои плечи, но мне надо кому-то все это рассказать, потому что я уже сейчас сам себе не верю— что же будет потом? Я до сих пор не понимаю и уже никогда не пойму, что я на самом деле нашел в Мексике. Я не могу решить, стоит ли опубликовать свой отчет или лучше его скрыть. И я не в состоянии больше иметь дело с этими безжалостными людьми, которые хотят отнять у меня то, что, как они считают, я нашей. Я очень устал, и, хотя моя смерть не будет легкой, я умираю более умиротворенным, чем жил в последнее время.

Как тебе известно, прошлым летом целью моей экспедиции были истоки Эль Рио де ла Сангре — небольшой реки, впадающей в Тихий океан. За год до этого я обнаружил, что ее красноватые воды в высокой степени радиоактивны и надеялся где-нибудь в верховьях найти урановую руду. В двадцати пяти милях от устья эта река выходит из Кордильер, дальше идет несколько миль быстрины, а затем первый водопад. Никто еще не бывал по ту сторону водопадов. Я добрался до них со своим проводником-индейцем, но не смог взобраться на скалы за ними.

Прошлой зимой я прошел курс летной практики и купил подержанный аэроплан. Он был старым и тихоходным, но вполне подходил для полетов над горами. С наступлением лета я переправил его на судне в Вака Морена, и в первый день июля вылетел вверх по реке к ее неоткрытому истоку.

Хотя я и был неопытным пилотом, старый самолет летел нормально. Поток подо мной походил па красную змею, пробирающуюся между горами к морю. Направляясь к хвосту змеи, я проследовал над водопадами к высоким пикам за ними, где река пропадала в узком ущелье с черными стенами. Я некоторое время кружил, пытаясь найти место для посадки, но там были только голые гранитные склоны и неровная поверхность застывшей лавы. И тогда, перелетев через высокий перевал, я обнаружил этот кратер. Зрелище было совершенно невероятное: целое озеро зеленого огня, не менее десяти миль в поперечнике, со стенами из черной вулканической породы. Поначалу я подумал, что подо мной вода, но на туманной поверхности озера не было волн, и тогда я решил, что это, должно быть, какой-то тяжелый газ.

На окружающих высоких пиках все еще лежал снег. Их серебряные короны были расцвечены восхитительным образом — алым на западных склонах, пурпуром там, где склоны гор были в тени. Это дикое буйство красок, первозданное смешение зеленого и красного, завораживало и тревожило — ничего подобного не смог бы вообразить даже самый сумасшедший современный художник.

Приближалась ночь. Я понимал, что пора возвращаться, что я слишком задержался, кружа над кратером и пытаясь понять, что это за озеро и что это за газ. По мере того, как солнце садилось, вокруг начинали твориться странные вещи. Тонкий зеленоватый туман собирался вокруг пиков, тек по склонам вниз, словно впадая в это газовое озеро. Затаи что-то зашевелилось в самом кратере. Центр озера выступил вверх в виде светящегося купола и, когда тягучий газ стек, я увидел, как из бездны поднимается огромная красная сфера. Ее гладкая металлическая поверхность была густо утыкана шипами желтого огня, и она очень медленно вращалась вокруг вертикальной оси. Д как бы это ни было невероятно, ее вращение показалось мне осмысленным.

Сфера поднялась выше моего самолета и задержалась там, все так же вращаясь, на каждом ее полюсе проступили круглые тускло-черные пятна. Я видел, как ленты тумана от пиков и от озера втягиваются в эти пятна, будто бы сфера вдыхала их в себя. Некоторое время она висела надо мной, желтые шипы постепенно накалялись, светясь все ярче, пока весь объект на засверкал как крохотная золотая планетка, вытягивая последние остатки тумана с пиков. И, когда пики стали черными и голыми, она внезапно упала обратно в свое плоское зеленое море. С ее падением кратер заполнило зловещая тень. И тогда я с испугом осознал, как много потратил бензина и светлого времени дня, и сразу же повернул обратно к побережью, однако мысли мои были заняты не управлением аэропланом, они вновь и вновь возвращались к только что увиденному.

Скорее озадаченный, чем испуганный, я пытался понять, природной была та штука из кратера или искусственной, реальной или иллюзорной. Помню, я предположил, что огромные залежи урана могут оказывать непредвиденное воздействие и а окружающее. Мне также пришло в голову, что, возможно, кто-то мог добраться сюда раньше меня и что я видел испытания атомного корабля.

Размышляя таким образом, пока самолет приближался к перевалу, я вдруг заметил, что бледноголубое свечение стало распространяться по обтекателю кабины. Через мгновение оно покрыло весь самолет и перешло на мое тело. Встревоженный, я добавил обороты и попытался подняться выше, но, хотя мотор работал на полную мощность, подняться я не мог. Меня тянула вниз какая-то непонятная сила, вероятна, связанная. с этим голубым свечением. Тело стало тяжелым, мысли притупились от головокружения, отяжелевшие руки цеплялись за край приборной доски.

Чтобы сохранить скорость полета, мне пришлось резко нырнуть вниз, и, даже не успев осознать, что происходит, я оказался внутри газового облака. Я не задохнулся в нем, как ожидал — не было ни запаха, ни каких-либо неприятных ощущений. Видимость уменьшилась до нескольких ярдов, и я летел вниз почти вслепую, пока не увидел под самолетом темную поверхность. Выйдя из нырка, я ухитрился сесть. По счастью, дно кратера представляло собой ровную равнину, засыпанную крупным красным песком, который, как и зеленый газ, тускло светился.

Некоторое время я был прижат к сиденью собственным весом, но постепенно голубое свечение поблекло, и с ним пропал этот эффект. Тогда я выбрался из самолета, захватив фляжку и автоматический пистолет, которые, все-таки, были еще невероятно тяжелыми и, не будучи в состоянии стоять прямо, пополз по песку в сторону от машины, уверенный, что меня притянул вниз какой-то чужой разум и не желая стать его добычей. Перепуганный до смерти, все-таки вскоре я был вынужден остановиться и передохнуть.

Даже оттуда, где я лежал — вероятно, не меньше чем в сотне ярдов от самолета — мне были видны голубые огоньки, которые приближались к нему сквозь туман, Я тихо лежал и смотрел, как они закружились вокруг самолета. Их было пять, движения их были тяжелыми и замедленными, в тумане вокруг них светились тусклые ореолы. Я не мог разглядеть, имелась ли у них внутри какая-либо структура. Наконец они поднялись и снова исчезли в тумане, и тогда я продолжил движение. Хотя избыточной тяжести уже не было, я продолжал ползти на четвереньках, пока самолет не исчез из виду, и только тогда встал. И тут понял, что потерял чувство направления.