Джек Уильямсон - Рождение новой республики

— Колин, — сказал он. — Выключайте генераторы и приведите своих людей на верхнюю палубу. Мы покидаем корабль.

— Колин мертв, сэр, — прошепелявил голос в трубке.

— Кто это? Юно? Что за…

— Колин погиб, сэр. Я слежу за генераторами. Я сорок лет отвечал за генераторы, сэр, вам любой скажет…

Голос Кемптона дрогнул. Он вспомнил, с какой быстротой и мастерством генераторный отсек выполнял во время боя его команды.

— Клю, я благодарю вас. Мы все вам обязаны. А теперь выключайте генераторы, приходите и надевайте свой скафандр.

ЧЕРЕЗ НЕСКОЛЬКО МИНУТ мы, одиннадцать человек, потащились от корабля к кораблю в неуклюжих, громоздких скафандрах, увешанные оружием, перебирая руками трос, соединяющий их в пустоте. Это было самое невозможное путешествие, какое только можно себе представить — одиннадцать надувных кукол, болтающихся на тросе, как связка воздушных шариков, а вместо летнего неба — пламенеющие завихрения Великой Туманности и вместо солнца — зловещий черный диск Мертвой Звезды.

А затем произошло нечто неожиданное и ужасное. Главный шлюз «Беллатрикс» раскрылся, и оттуда вылетело несколько человеческих фигур. Сначала мы подумали, что это пираты выходят из корабля, чтобы отбить наше нападение. Но тут же поняли свою ошибку — эти люди были без скафандров. Воздушный поток отбросил их от корабля, и они помчались прочь, быстро распухая в вакууме и лопаясь, как надувные куклы. Это отвратительное убийство беспомощных пленников подстегнуло нас. Мы рванулись вперед, чтобы захватить шлюз до того, как он закроется, с боем пробиться на корабль и отомстить пиратам за их черное дело. Но, как это ни странно, нам никто нс препятствовал, мы без труда вошли через шлюз, задраили внешний люк, открыли внутренний и проникли на «Беллатрикс». В странном непротивлении пиратов было что-то зловещее, но мы тогда не обратили на это внимания.

Когда мы открыли вторую дверь шлюза, на палубе у выхода нас встретил Скал Дун, один и явно безоружный. Он мрачно улыбался, мягкие карие глаза смотрели насмешливо, но в глубине их было странное выражение, очень похожее на безнадежность.

— Скал Дун, — рявкнул Кемптон, — вы ответите за убийство беспомощных пассажиров!

— Но, мой дорогой сэр, — возразил пират своим резким тонким голосом, — это были не пассажиры, а мои люди! Против этого вы, надеюсь, не станете возражать?

— Э? А пассажиры?

— Совершенно не пострадали, уверяю вас. Они в безопасности, заперты в своих каютах. Я выбросил своих людей через шлюз в порядке акта милосердия.

— Что вы имеете в виду? Говорите! — капитан пригрозил ему ионной иглой. Дун снова криво улыбнулся и пропищал:

— Вы, похоже, поняли мой план — упасть по параболе мимо Мертвой Звезды.

— Да. Несложный трюк.

— Когда я заметил, что вы за нами последовали, капитан, то усек, что вы поняли. И, когда корабль оказался на привязи, я проиграл. Пришлось искать другой способ бегства. В соответствии с ним, некоторое время назад я изменил курс «Беллатрикс».

— Что? — торопливо спросил Кемптон. — Что вы сделали?

— Я полагаю, вам нс составит труда разобраться самим. А для того, чтобы вы не помешали моему плану, я также испортил двигатели и закоротил генераторы, чтобы они сгорели.

— Так как же вы намерены спастись?

— Вы уже наблюдали спасение моих людей. Я сейчас последую за ними. Но мое дело, как вы, несомненно, обнаружите, переживет меня.

Скал Дун сжал челюсти и мы услышали, как что что-то хрустнуло у него во рту. Все еще улыбаясь, он выплюнул кровь и осколки стекла.

— Прощайте, капитан! Желая вам благополучного путешествия к Мертвой Звезде!

Он иронично отсалютовал и тяжело упал лицом вперед.

Через несколько минут мы убедились, что пират сказал правду. С пассажирами было все в порядке — она, действительно, оказались заперты внизу и совершенно невредимыми. Зато о двигателях и генераторах этого сказать было нельзя — она были безнадежно испорчены. Хьюм с Кемптоном прошли на мостик лайнера.

«Беллатрикс», действительно, двигалась к Мертвой Звезде курсом, который должен был завершиться катастрофой. Дун, осознав свое поражение, перевел лайнер с параболической орбиты, направив его к титаническому черному солнцу. Он был прав, его дела пережили его, хотя и ненадолго.

Один взгляд на гравископ, детектор гравитационного поля, сказал Хьюму, что гибель неизбежна. Стрелка указателя далеко зашла за красную черту. Даже если бы можно было включить двигатели на полную мощность, это не принесло бы пользы, корабль все равно был бы бессилен перебороть неумолимое притяжение.

…Когда запертых пассажиров освободили, Тони прибежала на палубу, нашла Гедеона Юно и обхватила его руками. Старик наклонился, потрепал ее волосы, заглянул в темные, мечтательно-счастливые глаза. И тут с мостика вернулся Хьюм, сообщив команде станции о том, что мы падаем на Мертвую Звезду, беспомощные и обреченные. Гедеон выслушал его, задумался на мгновение и, подняв девочку на руки, крепко прижал к себе, а затем опустил на пол.

— Прощай, Тони, — шепнул он. — Я кое о чем забыл. Я должен вернуться на некоторое время на станцию. Капитан Мэннерс позаботится о тебе. Беги к нему.

Слегка оттолкнув ухватившуюся за него девочку, он поспешил к шлюзу. Хьюм последовал за ним.

— Вы же не собираетесь вернуться на борт, Клю? Это смерть! Там нет воздуха!

Старик задержался, взглянул на Хьюма, потом перевел взгляд на посерьезневшего ребенка.

— Да, — прошепелявил он. — Я должен идти. Ради нее!

Он снова надел скафандр, и Хьюм выпустил его наружу.

Атмосфера на станции была очень разреженной и холодной.

Стены отсвечивали в бледно-желтом свете ламп морозным мерцанием. Откуда-то слушался непрестанный тонкий свист — это воздух продолжал выходить в холодную бездну. Он оставил скафандр в шлюзе. Баллон со сжатым воздухом протянул бы еще, возможно, около часа, но в огромном скафандре для открытого космоса ему не протиснуться даже в дверь, ведущую с верхней палубы внутрь станции, не говоря уже о двери каюты. Гедеон Клю открыл небольшой щиток и повернул переключатель. Послышался шум — это заработал насос, качая воздух из аварийных баллонов. Теперь у него есть немного времени, пока не опустеют баллоны. Воздух продолжал выходить через невидимую пробоину, и он не знал, когда это произойдет. Возможно, у него есть час или чуть меньше. Надо спешить. А сделать предстоит много — нужно закончить труд пятидесяти лет.

Добравшись до своей каюты, он стоял некоторое время, задыхаясь, рядом со своим аппаратом. Сердце билось где-то в горле, при виде знакомых приборов на глазах выступили слезы. После стольких лет они казались ему близкими, чуть ли не живыми. Его собственная жизнь значения не имела, но Мертвая Звезда не получит его изобретение! И она не получит Тони!