Жозеф Рони-старший - Навигаторы Вселенной

И тут Иван указал на какую-то точку в противоположном склоне ямы.

— Посмотрите! Похоже мы забрали храм, но не весь… Проследив за его взглядом, я с удивлением воскликнул:

— В самом деле, там вход в подземелье.

Выходит, когда Бурхард пустил газ, и тот, согласно настройке приборов, заполнил указанную сферу эфира, куда входил храм и часть земли, на которой он стоял, он не захватил подземелий, которые, видимо, уходили в самое сердце Фобоса.

Теперь же перед нами в стене этой рукотворной ямы зияло отверстие — вход в подземелья. И не успели мы принять какое-то решение, как Иван спрыгнул в яму и отправился ко входу в подземный коридор.

— Там наверняка сокрыто что-то интересное, — пробормотал он себе под нос, но при этом достаточно громко, чтобы мы смогли хорошенько расслышать его слова.

Разом переглянувшись, мы готовы уже были броситься следом за Иваном, когда у самых ног Бурхарда взметнулся песчаный фонтанчик, и земля вновь дрогнула у нас под ногами, а потом еще и еще.

И тут страшный удар швырнул Антуана в пыль нам под ноги. Его резиновый костюм вздулся и опал. В разные стороны брызнули пузырьки крови.

Я отреагировал моментально, я бросился к товарищу и зажал руками дыру в рукаве скафандра. Земля у нас под ногами продолжала трястись. Фонтанчики пыли вздымались слева и справа, словно кто-то вел беглый огонь по равнине…

И тут меня пронзила догадка. Я понял, что происходит и отчего стены древнего храма казались обстрелянными неведомыми врагами.

Мы попали под метеоритный дождь.

Ладно Тургеньев и Гесс, но как могли мы, опытные астронавты, совершившие путешествие на Марс, забыть о самой страшной опасности, которая поджидала космических путешественников — метеоритном дожде.

Мелкие камешки, несущиеся в эфире, порой разгоняясь до скорости орудийных снарядов, часто обрушиваются на крупные космические тела. На Земле нам они не грозят, так как редкий камешек долетит до поверхности — большая их часть, раскалившись, сгорает в верхних слоях атмосферы, но иногда влюбленные загадывают желание, глядя на одинокую, падающую с неба «звезду».

Однако на планетах, лишенных атмосферы, таких как Фобос, метеоры представляют собой смертельную угрозу. И если броня нашего космического корабля достаточно крепка, чтобы выдержать удар космического снаряда, то что говорить о резиновых скафандрах! А ведь стоит такому снаряду всего лишь порвать скафандр, человек может умереть от потери кислорода…

Поэтому первое, что я сделал: это сорвал с пояса моток веревки и крепко-накрепко перетянул руку товарища выше разрыва, потом, потянувшись к вентилю кислородного баллона за спиной Антуана, прибавил кислорода. Сквозь прозрачное переднее стекло шлема я увидел, как к лицу моего товарища прилила кровь.

Тем временем Бурхард тоже времени даром не терял. Повернувшись к своему аппарату, который мы ещё не успели загрузить обратно на «Уранию», он отломил от него несколько деталей и, прикрываясь этой грудой металлолома, как зонтиком, вернулся к нам и встал, прикрывая и себя, и нас.

— Как он? — спросил Бурхард.

— Антуан жив…

— Тогда поспешим… — он оборвал речь на полуслове, так как тут и ему и мне в голову пришла одна и та же мысль: «Где Иван?»

Мы разом повернулись в сторону ямы, но Ивана нигде не было, и тут в наушниках шлемов, пробиваясь через треск помех, зазвучал его приглушенный голос:

— Бегите на корабль. За меня не бойтесь, я спрятался в подземелье, ухожу подальше от входа… — тут голос его окончательно смолк.

Иван в безопасности. Теперь нам медлить не следовало. Я подхватил за плечи Антуана, и мы попятились к «Урании», стараясь двигаться как можно скорее. Бурхард прикрывал нас своим импровизированным щитом. Правда, эта защита оказалась не так уж и хороша. Один из метеоров так сильно ударил в щит Бурхарда, что немец покачнулся, едва устояв на ногах. И тут же второй астероид ударил ногу Антуана, которая лишь на мгновение высунулась из-под импровизированного щита. Правда, в этот раз мой товарищ отделался всего лишь легкой царапиной, но костюм его теперь был разодран и на ноге, и нам пришлось еще раз останавливаться, чтобы я перетянул скафандр у него на ноге, чтобы остановить потерю воздуха.

В итоге мы с трудом добрались до нашего корабля.

Метеоритный дождь к тому времени превратился в настоящий ливень, но мы успели укрыться за стенами из алюминита, которому подобные удары были не страшны. Перед тем как залезть в люк нашего корабля, Бурхард с тоской вздохнул и отшвырнул уже ни на что негодные обломки своей машины.

Лишь когда внешний люк закрылся и каюта наполнилась воздухом, мы с Бурхардом сняли шлемы и вздохнули с облегчением, после чего занялись раненым. Пока Бурхард занимался застежками костюма, я снял с Антуана шлем.

В это время внутренний люк открылся, и на пороге с аптечкой в руке появился Жан Коваль. Мы тут же сделали нашему другу инъекцию обезболивающего, потом, срезав с руки остатки скафандра наложили шину на раздробленную руку.

И тут, складывая остатки скафандра Антуана Лурга, я замер от ужасной мысли: «У нас в баллонах было воздуха часа на три. И, без сомнения, часа два, а то и больше мы провели, изучая храм, уменьшая его, а потом перегружая в трюм “Урании”…» В ужасе я подскочил к иллюминатору и выглянул наружу. Тут и там по всей равнине поднимались фонтанчики вздыбленной пыли — метеоритный дождь и не думал прекращаться. Выйти наружу было равносильно самоубийству. Опустив руки, я повернулся к своим товарищам.

— Боюсь, мы ничем не сможем помочь Ивану, — с тяжким вздохом проговорил Бурхард, словно прочитав мои мысли.

Те часы показались нам настоящим адом. Наш товарищ остался где-то там, и у него кончается кислород. А из-за метеоритного дождя наружу не выбраться.

Бурхард предложил попробовать собрать щит, чтобы, прикрываясь им, добраться до подземного тоннеля. Но на это, во-первых не было времени, во-вторых, для того чтобы создать щит, который смог бы выдержать удары метеоритов, требовалось время, а его у нас как раз и не было. И ещё, то что мы, прикрываясь обломками машины Бурхарда, смогли добраться до «Урании», само по себе было чудом. Нам очень повезло.

Единственный вариант — вновь поднять наш корабль и сесть рядом с выходом из подземелья. Другого варианта не было. Но на то, чтобы запустить двигатели, нам тоже нужно было время, пусть немного, но нужно…

В итоге мы с Жаном заняли место за пультом управления.

Антуан по-прежнему был без сознания, видно, ему и в самом деле крепко досталось.

Однако перенести корабль на такое малое расстояние оказалось не так просто. Тут требовалось настоящее мастерство пилотов. Потому что метеоры били в корабль, и если пробить или даже повредить оболочку из алюминита они не могли, то от вибрации ударов спасения не было: корабль трясло так, словно мы стояли на зыбкой палубе парусника во время бури.