Жозеф Рони-старший - Навигаторы Вселенной

— Но как такое возможно? — с удивлением воскликнул Жан.

— Я и сам сначала не понял. Растерянный и испуганный, я стал шарить вокруг, и рука моя наткнулась на фонарик, который при падении, видимо, сорвался у меня с пояса. Я сразу же попытался включить его, но по-прежнему царила полная тьма. Я решил, что фонарик испорчен, и сначала хотел выбросить его, но потом сквозь пленку грязи, залепившей мне лицо, я различил странные отблески. Значит, все дело в липкой массе у меня на лице? Я попытался на ощупь определить, что это. Мох? Плесень? Я так и не смог определиться, единственное, что я понял: это удивительное образование каким-то неведомым мне образом генерировало кислород… Когда же я пришел к подобному выводу, надежда вновь разгорелась у меня в груди… Я размазал странную грязь по шлему, постаравшись залить побольше в разбитый шлем, благо этой грязи было много; я сидел в ней и, черпая руками, выплескивал её прямо себе на лицо. Потом я попытался протереть остатки стекол шлема. Наконец, решив, что добился нужного результата, я щелкнул выключателем фонарика… Мне не описать словами то радостное чувство, когда сквозь полупрозрачные, заляпанные грязью осколки, которые ещё держались в металлическом шлеме, мне удалось что-то разглядеть… Я сидел в огромной яме «грязи» посреди огромной пещеры. Однако нужно было спешить. Мне непременно нужно было выбраться из недр этой маленькой планеты и добраться до нашего судна до того, как вы бросите поиски и решите улететь дальше.

— Мы бы не бросили тебя, Иван! — заверил друга Гесс.

Однако русский с сомнением посмотрел на друга.

— Вы должны были давно счесть меня мертвым. Об этой живительной массе вы ничего не знали, а воздух в моем баллоне должен был вскоре закончиться. К тому же, попробовав массу на вкус, я понял, что если смерть от удушья мне в ближайшее время не грозит, то я могу умереть от голода или жажды… Поэтому, стараясь не терять времени, поспешил вперед по каменному коридору, решив выяснить, куда все же ведет тайный ход из храма… Ну, а дальше вы все знаете. Я добрался до выхода из туннеля. Он обрывался нагромождением камней… Может быть, раньше подземный ход и в самом деле куда-то вел, но теперь ход обрывается в хаосе обломков и исковерканных скал. И вновь я отчаялся, потому что к тому времени вы должны были считать меня давным-давно мертвым. И тут я заметил огонек, который, мигая, быстро скользил среди звезд. Это мог быть только наш корабль. В отчаянии я схватился за фонарик и стал посылать сигналы… и мне повезло… Но почему, увидев меня, вы бросились бежать?

Жан потупился, я же решительно ответил:

— Мы испугались… Представьте, навстречу нам выскакивает чудовище в костюме нашего «мертвого» друга, но с ужасной головой…

И тут мы все вместе рассмеялись.

Этот перелет был коротким.

Тем не менее мне было обидно, что в этот исторический момент во время прибытия Второй Земной экспедиции на Марс в рубке управления находились лишь два человека: я — Жак Лаверанд и один из моих верных спутников, Жан Коваль. Третий наш друг, Антуан Лург, хоть и пытался подняться с койки, но так и не нашел в себе достаточно сил, чтобы присутствовать при посадке. Гесс Бурхард, запершись в своей каюте, колдовал над обломками своей газовой уменьшительно-увеличительной машины, что же до Ивана Тургеньева, то он был полностью захвачен изучением странного мха, который спас ему жизнь, одарив живительным кислородом.

После того как мы точно определи место предстоящей посадки, я позвал его в рубку, но он пробурчал через дверь что-то неразборчивое, перемешивая русские, французские слова. Из всего, что он сказал, я понял лишь одно: он на пороге какого-то «величайшего открытия». А Бурхарда я и вовсе побоялся побеспокоить. Когда я подошел к дверям его каюты, то услышал немецкое: «Черт побери!», грохот металла. Определенно, он работал над своим аппаратом…

Вот так и вышло, что на меня и Жана легла вся ответственность посадки. Тем не менее мы легко справились со стоящей перед нами задачей и постарались опустить наш аппарат как можно ближе к подземным жилищам трехногов.

Мы хотели как можно быстрее встретиться с нашими друзьями. Я же много думал о Грации — о встречи с этим удивительным созданием, к которому я определенно чувствовал духовное влечение. Я вспоминал, как мы с ней гуляли в лесу, бродили на берегам озер, Однако после посадки нас — меня и Жака — постигло огромное разочарование, потому что никто не вышел приветствовать нас. И лишь удивительное небесное сияние в вечернем небе встретило нас волшебством марсианских красок.

Я уже описывал это явление в книге о Первой Марсианской экспедиции, так что не стану повторяться, однако должен заметить, что никакими словами не передать красоты этого удивительного феномена природы. Скажу лишь, что в вечер нашего прибытия на Марс игра небесных огней была просто невероятной. Однако, быть может, это нам всего лишь показалось, так как на Земле мы часто грезили, пытаясь мысленно воссоздать великолепие этого зрелища.

Вскоре, несмотря на свою занятость, к нам присоединились Иван и Бурхард, и лишь бедный Антуан остался на своем ложе в ожидании выздоровления. А в тот марсианский вечер мы ни слова не говоря стояли плечом к плечу на земле другой планеты и наслаждались удивительным зрелищем небесных огней Марса — мы, представители далекой Земли, вновь отважившиеся ступить на поверхность иной планеты, чтобы раскрыть её тайны, как в свое время наши предки открывали тайны Земли.

Однако я был встревожен. Не заметить нашего прибытия было невозможно. Но почему же тогда трехноги не вышли нас встречать? Где Грация и её соплеменники?

Вдоволь насладившись небесным зрелищем, я хотел было в тот же час отправиться к марсианам, попробовать отыскать Грацию и узнать, что, собственно, тут происходит, что случилось за время нашего отсутствия на Красной планете?

Однако мои спутники уговорили меня не спешить. Не стоило бродить в марсианской ночи. И хоть во время прошлого посещения этой планеты мы хорошо изучили и животный, и растительный мир Марса, инстинкт подсказывал нам, что во тьме могут таиться опасности, о которых мы и не подозреваем.

В итоге я позволил уговорить себя отправиться на поиски наших друзей на следующее утро. Вместо этого мы занялись изготовлением светящихся фигур, что заняло у нас большую часть ночи, а потом, как и раньше пользуясь азбукой Морзе, послали сообщение на Землю. Мы знали, что множество астрономов постоянно наблюдает за ночной поверхностью Красной планеты в ожидании нашего сообщения. Кратко рассказали мы о своих приключениях на спутнике Марса, подтвердив теорию о том, что спутники планеты бога войны — осколки планеты которая, видимо, существовала на месте нынешнего пояса астероидов.