Франсуа Баранже - Dominium Mundi. Властитель мира [litres]

Молодой человек молчал, не сводя с него проницательного взгляда. Он не доверял незнакомцам, и Танкред вдруг подумал, что следовало бы брать с него пример. Не очень-то умно распинаться подобным образом на публике с его дисциплинарным прошлым.

– Если война тебе так отвратительна, что ты делаешь в этом походе? Мне казалось, желающих хватало, легко можно было бы уклониться.

– Ошибаешься. Для человека в моем положении уклониться было невозможно .

Тот медленно покачал головой, словно взвешивая ответ. Танкред решил, что пришел момент поговорить откровенно:

– Послушай, я уже устал подчиняться, не рассуждая. Вести войну за правое дело – благородная профессия. Но оказаться по другую сторону морали – это тот риск, на который я больше не готов идти. Я подписался на крестовый поход, в надежде, что столь важная цель позволит мне обрести душевное спокойствие. Но теперь я устал. Устал от компромиссов, от лжи. И теперь я хочу понимать, прежде чем подчиняться, я хочу знать, чтобы исполнять.

– Не слишком «уставной» подход…

– Я уже сказал тебе, что я не конформист. Поверь, очень может быть, что твои идеи мне ближе, чем ты думаешь. Этот суд шокировал меня не меньше, чем тебя.

– Я ничему не верю. Сначала скажи, о чем ты хотел поговорить, а потом я подумаю, можно ли на такие темы беседовать с незнакомцем.

Наконец-то он немного расслабился.

– Там, в зале, похоже, ты считал весь суд сплошным лицемерием. Почему?

– Это не совсем то, что я сказал. Я разозлился, потому что человек, которого осудили… – он поправился: – …которого приговорили , мой друг. Возможно, слова сорвались сами собой.

– Ты мне по-прежнему не доверяешь, – заметил Танкред. Он постарался, чтобы его голос прозвучал как можно более искренне. – Ты должен мне верить. Если у тебя есть информация, которую люди обязаны знать, то твой долг донести ее.

Молодой человек рассмеялся:

– Ты серьезно, Танкред Тарентский? Если бы у меня была «информация», как ты говоришь, последнее, что мне следовало бы сделать, – это ее обнародовать. Ты же видел, как они обошлись с моим другом! Его преступление в том и заключалось, что он призывал других думать своей головой. И потом, если ты класс Ноль, то должен быть как можно незаметнее, а не лезть на рожон.

– Класс Ноль? Ты насильно мобилизованный?

– А что? Ты не видел этой отметины?

Он похлопал по двум желтым полоскам на рукаве. Танкреду стало неловко, что он раньше не заметил этой детали.

– Видел, но как-то не сообразил. Я никогда раньше не разговаривал с бесшипником.

– И не без причины, – заметил тот едким тоном, – они делали все возможное, чтобы пореже с вами встречаться. Это считается дурным тоном. И готов поспорить, ты с самого начала полета не часто выбирался из тренировочных куполов.

– Да, не часто. Я… сочувствую, что тебя рекрутировали насильно.

Тут Танкред осознал, что никогда не задумывался о проблемах бесшипников.

Молодой человек вдруг разозлился. Он вскочил так же резко, как в зале суда:

– Кончай эту ерунду! Сам видишь, нам нечего делать вместе, лейтенант Тарентский. Давай, до скорого свиданья!

Танкред тоже поднялся:

– Нет, погоди!

– Что еще?

– Я был знаком с той испепеленной женщиной, которую нашли в прачечных.

Парень застыл. Он огляделся вокруг, потом подошел совсем близко к Танкреду и тихо сказал:

– Правда? Ты что-то об этом знаешь?

– Да, кое-что.

Молодой бесшипник на мгновение задумался, он колебался.

– И ты готов об этом поговорить?

– Да, но только баш на баш. Тебе тоже придется ответить на мои вопросы.

Парень, похоже взвешивал все за и против, потом решился:

– Ладно, найдешь меня завтра вечером после ужина в саду Святого Иоанна.

– Договорились, я знаю, где это.

Тогда, не добавив ни слова, парень направился к выходу.

– Кстати! – окликнул его Танкред. – Как тебя зовут?

– Альберик, – бросил бесшипник через плечо. – Альберик Вильжюст.

5 августа 2205 ОВ

Этим утром в программу 78-го смешанного П/К входил инструктаж.

С начала второй части полета все подразделения по очереди посещали серию лекций об Акии Центавра. Для 78-го это был первый раз. У большей части солдат идея «ходить в школу» не вызвала особого энтузиазма, но возможность узнать наконец чуть больше об их пункте назначения и о враге являлась достаточно притягательной. И все равно настроение было скорее сварливое.

Действительно, лекцию назначили на десять, и все явились вовремя, кроме лейтенанта. В отсутствие своего офицера им пришлось пропустить очередь и сидеть в зале ожидания, пока тот не соизволит явиться. У солдат, привыкших получать нагоняй за малейшую минуту опоздания, это отсутствие вызывало раздражение. И люди убивали время в брюзжании.

Как часто случалось, громче всех свое недовольство высказывал Арделион:

– Еще как минимум два часа валандаться до следующего захода, а мы даже не знаем, где он!

– Ага, – фыркнул другой солдат, – и без того этот инструктаж сплошное занудство, а тут еще маринуйся невесть сколько…

Олинд, Дудон и Рено играли в карты, устроившись на скамье под вентиляционной отдушиной, чтобы время от времени исподтишка посмолить сигаретку, выдыхая дым в трубу.

– Интересно, что за важные дела могут быть у лейтенанта? – ни к кому не обращаясь, спросил Олинд. – Этим утром он даже не проинспектировал каюту.

– После столовой он сказал, что ему нужно кое-что посмотреть, и ушел, – ответил Дудон.

Рено бросил туза на лежащие перед ним карты.

– Да не дергайтесь вы, – ухмыльнулся он. – Придет наш лейтенант рано или поздно. А я пока что классно вас общиплю.

Дудон попытался засмеяться с сигаретой в зубах, не выпуская карт из обеих рук, и в результате уронил на штаны пепел.

– Вот дерьмо! Чистые ж штаны, с утра надел!

– Ну, важные дела или неважные, – пробурчал Арделион, – а меня это начинает раздражать. Он своих людей вообще ни в грош не ставит!

Рассеянно следивший за всякой ерундой, которую передавали по Интра, вечный его подпевала Людовико тут же поддакнул:

– Не знаю, чем он так занят, наш лейтенант, но дела у него плохи. Надеюсь только, что не нам придется расхлебывать…

При этих словах Льето, развалившийся на сиденье, скрестив руки на затылке, навострил уши. Рено пожал плечами:

– Да ладно… Ну сделал он пару глупостей, не из-за чего огород городить.

– Не скажи, его скандальная выходка в прачечных в присутствии полиции стала известна даже в верхах.

– Да уж, вот так, ни с того ни с сего выстрелить из Т-фарада в общественном месте – это ж надо быть психом, верно? – подбавил огонька Арделион. – Не считая всего прочего, что говорят о его сомнительных связях, будто он якшается с темными личностями…