Лариса Порхун - Вне души

– И плевать на кислородную маску, инструкции, своих товарищей и прочую ерунду, так что ли получается?!

– Но, сэр, вы же лично занимались этим случаем сразу после нашего отправления с Титана, – произнёс тихо Эвард, – и даже создали комиссию по сбору и анализу данных, где сверялись все технические и свидетельские показания… Вывод был однозначный: Ник провёл на спутнике без кислородной маски не менее четырёх минут… А возможно и больше…

– Нет, – резко оборвал его Гору, – это невозможно! Нужно понять, где мы ошиблись… Ведь в противном случае, – он замолчал, подбирая слова, – ты же понимаешь, что это значит?

– Конечно, – Эдвард в раздумье покачал головой, – если наши расчёты верны и в техническом отношении не произошло никакого сбоя, то… по всем признакам и следуя элементарной логике, Николас Дорин должен быть сейчас мёртв… Алан Гору протяжно вздохнул:

– То-то и оно, но ты же слышал этих восторженных кретинов из центра? Неужели они действительно полагают, что двухмесячный отпуск в состоянии исправить эту ситуацию? – капитан стиснул зубы и на его потемневшем лице показались желваки, – Дорин не может принимать даже косвенное участие в межпланетных исследованиях, – жёстко констатировал он, – Ник утратил это право, когда забыл про свой долг, про то, где он находится, про личную ответственность, которую несёт каждый из нас… И ни один руководитель космической экспедиции, если только он находится в здравом уме не примет такого человека в состав своей группы…

– Сейчас я думаю о том, что можно сделать, – негромко сказал Эд, когда они не сговариваясь, направились к выходу, – как помочь Нику?

– Хочешь моё мнение? – снова остановился Алан, и не дожидаясь ответа, произнёс отрывисто и резко, словно ударил молотком по блестящей шляпке гвоздя:

– Никак! Помочь можно лишь тому, кто сам этого хочет… А Ник не видит и не понимает, что происходит. Он искренне считает, что всё идёт так, как и должно быть, – он замолчал и удручённо посмотрел на Эда:

– Скажи, ты тоже чувствуешь рядом с ним, что-то вроде… холода или какого-то отторжения… Эдвард Миллер отвернулся и спустя мгновение кивнул:

– Сэр, и всё-таки мне кажется, что ещё не всё потеряно… – снова возникла пауза, во время которой Эд пытался справиться с собой и проглотить то и дело подкатывающий к горлу ком:

– Знаете, сэр, – продолжил он, – Мне хорошо известно, что Ник очень любит свою жену и сына… Вот я и подумал, что…

– …что сынишка обнимет папу, а любимая жена всплакнёт у него на плече и наш Ники очнётся, словно оттаявший Кай из старой, детской сказки?! – Гору язвительно и неприятно рассмеялся, – Наивный и добрый старина Эд! Как бы мне тоже хотелось в это верить! Капитан вдруг также внезапно стал серьёзным:

– Не хочется разрушать твои иллюзии, ты хороший человек, Эд, – он приблизился к Миллеру почти вплотную, – но Ник сам позволил этому случиться… То есть допустил… Работая в комиссии, я сопоставил некоторые факты и интересная выходит история, знаешь ли, – да не смотри ты на меня так, буркнул Алан, – получается, будто Ник изначально готовился к встрече с … Титаном, – тщательно и планомерно, он буквально жил этим, вот ведь какая штука, – он шумно выдохнул и нажал на дисплее телефона кнопку вызова авиатакси, – он хотел, чтобы это произошло, Эд… Ему были важны его ощущения, он сделал всё, чтобы нечто, чтобы это, чёрт побери, ни было, пробралось в его мозг… Похитило его душу… Он задумчиво посмотрел на подлетевшее, сферическое воздушное средство и на гостеприимно открывшуюся дверь, в ту же секунду трансформировавшуюся в небольшую лестницу:

– Оставь это, Эд… Мне за свою жизнь приходилось иметь дело с кое-чем похожим… Пойми, что это уже не тот Ник, которого мы знали, это кто-то, а может и что-то совсем другое, – раздалось два тонких звуковых сигнала, означавших, что Алану стоит поторопиться с посадкой, – и он совершенно не помнит себя прежнего, так как даже не заметил произошедших с ним изменений, – он поднялся в беспилотное такси, и пока дверь закрывалась, добавил:

– Пока, Эдди, будь здоров, встретимся через пару месяцев на сборах в Подмосковье, – он взмахнул на прощание мощной рукой с крупными, длинными пальцами, – и помни, что нам неизвестно с чем мы имеем дело, вполне вероятно, что Ник теперь может представлять опасность для того, кто не согласиться принять его таким, – последние слова заглушила плотно закрывшаяся дверца-люк и звук, набирающего высоту двигателя.

Эдвард Миллер ещё долго стоял на небольшой, аккуратной площади, которая к этому часу выглядела пустой и безлюдной, позволив апрельскому ветру в полной мере отвести душу, дурачась с его длинными, заворачивающимися в тугие, рыжие спирали волосами. Последние слова капитана всё никак не шли у него из головы. Он стоял, вдыхая свежий, весенний воздух, и думал о том, как воспримет произошедшие перемены Марика, жена Николаса Дорина и его пятилетний сын Александр. Не угрожает ли им опасность и что вообще ждёт их всех в самом ближайшем будущем…

Выйдя из столичного аэропорта, Николас позвонил жене и сообщил, что приедет домой только завтра к вечеру, так как вынужден задержаться.

– Почему? Что случилось? – услышал он встревоженный голос женщины.

– Ничего, – последовал размеренный, безликий ответ, – я просто хочу поработать в университетской библиотеке, потому что только здесь самое полное собрание уникальных материалов по космобиологии, сравнительной планетологии и астрофизике.

– Но милый, – голос жены звучал растерянно, – ты ведь только прилетел, тебя не было полгода, мы так ждали, так соскучились…

Взгляд Ника, как за последнее время всегда в подобных случаях, стал просветлённо-отчуждённым, а голос ещё более монотонным и чужим:

– Мне это очень нужно… Это важно для меня лично и всей моей дальнейшей работы в космосе. Ни в интонации, ни в ощущениях Ника не было и намёка на нетерпение или раздражение, он действительно совершенно искренне не понимал, по какой причине должен оправдываться и объяснять то, что по его мнению в толковании вовсе не нуждалось.

– Конечно, дорогой, – в голосе Марики всё также слышалась растерянность и непонимание, – раз ты считаешь, что так будет лучше… Просто Александр всё время…

– Я приеду уже завтра к вечеру, – перебил её Ник, взглянув на часы, – поработаю сегодня до закрытия и завтра с самого утра, переночую в кампусе. До встречи. Марика недоверчиво посмотрела на плотно замолчавший телефон, а затем перевела взгляд на сынишку:

– Папа? – спросил он, глядя на неё глазами цвета июньского неба после грозы, глазами её мужа Николаса Дорина и этим коротким полувопросительным, полуутвердительным словом заменяя сразу с десяток вопросов. Марика погладила мальчика по голове и рассеянно кивнула: