Анастасия Вихарева - Семиречинская академия: наследство бабки Авдотьи

– Дураки мы, – разрешился от сомнений Макс, – если крокодилье мясо похоже на курицу, значит, все динозавры съедобны. Я по телевизору смотрел, как его готовить. В реке крокодилов тьма-тьмущая.

– А ты в курсе, что у варана такая зараза во рту, не захочешь, а сдохнешь? – передернулся Кирилл. – Я пробовать древних бронированных тварей отказываюсь. Тем более крокодилов, которые питаются падалью.

– Тогда надо искать мелкотравчатого…

– Согласен, надо перебраться на ту сторону, в долину. Там место открытое и пастбища сочнее. А кто останется лагерь охранять? – спохватился Кирилл.

– А чего его охранять? – беззаботно пожал плечами Макс. – Мы тут давно всех распугали! Если что, запалят костер. Машка в курсе техники безопасности. Увидим дым, вернемся.

Поднялись на вершину скалы, осматривая окрестности в бинокль. Стадных животных в долине было немного. Заметив одно такое сборное стадо, Кирилл и Макс пересекли лог, перебрались на другую сторону реки по валунам, не рискуя сунуться в воду, в которой мог обитать какой угодно зверь. По пологому берегу спустились ниже по течению к устью, где заметили животных.

– Смотри, кладка… сырая еще, только что вылупились, – Кирилл остановился возле ямы, изучая остатки не склеванной птицами скорлупы.

– Значит, дальше можем столкнуться с какими угодно динозаврами? – насторожился Макс.

– И, кстати, шестьдесят пять миллионов лет назад млекопитающие вполне могли уживаться с динозаврами, существуя параллельно! Машке это будет интересно.

– Надо что-то небольшое, не тяжелое, но чтобы шашлыка всем хватило, – Макс, залег в траве, приценился к стаду, высматривая самку с несколькими детенышами, чтобы потеря одного не стала для нее трагедией.

– Блин, я кажется кинжал оставил, – Кирилл недовольно взглянул в сторону лагеря, который остался вне пределов видимости – и вздрогнул, резко хватая Макса за рукав, дернул, развернув и ткнув в сторону лагеря рукой.

Над лесом поднимался черный дым – кто-то жег сырые хвойные ветви.

С минуту молча смотрели, пытаясь сообразить, случайно или преднамеренно посылают сигнал.

– Нас, наверное, потеряли, – предположил Макс, слегка успокоившись. – Мы ж не сказали, куда пошли. Что могло случиться? Я Машку знаю, она так и поступит, если ее разозлить, сто пудов не пойдет искать!

– Точно! – согласился с ним Кирилл. – Зеленые в лесу, как у себя дома…

– Ну, задам я ей! – пригрозил Макс, приметив неподалеку подходящего детеныша. Мать, похожая на страуса, двух метров ростом, но не в перьях, а покрытая густой длинной шерстью, прикрывающей сильные голые ноги с мощными когтями, с выводком из четырех цыплят возвращалась с водопоя. – Зацени! Я наброшу лассо на последнего, а ты отсеки ему башку, чтобы не пикнул. Возьми мой нож. Лишь бы мамаша не поняла, что случилось. Я топил щенков, знаю. Если услышит, будет искать, тогда нам не поздоровится. Она нас ногами запинает.

Провернули операцию ловко. Оттащили добычу в кусты, а когда мамаша с выводком скрылась, вернулись к переправе, выбравшись по скальной круче на другой берег.

Первым забрался на скалы Макс, сбрасывая лассо, чтобы Кирилл привязал тушку птицы. Следом поднялся Кирилл, подталкивая тушу снизу. Потом еще пару раз проделали операцию, чтобы преодолеть всю кручу. До лагеря добирались почти бегом – дым стал еще гуще.

– Нет, наверное, что-то случилось… – встревожился Макс, заторопившись. – Я Машку знаю, пошутила бы и успокоилась… Кир, я пойду вперед, а ты дотащишь?

– Само собой, – кивнул Кирилл. Тушка была килограмм на пятьдесят, но до лагеря оставалось рукой подать.

– Если что, кричи, – Макс бросился бежать.

Минут через пятнадцать Кирилл успокоился. Макс уже, несомненно, был в лагере и пока не позвал его. Он сбавил шаг, позволив себе передохнуть. С тем, что дотащит тушу без помощи – это он поторопился. Но мысли о шашлыке не позволили ему бросит ее на полдороге. Дотащил дичь до опушки, возле которой разбили лагерь, и застыл, как вкопанный.

Машка плакала. Макс ходил по лагерю в нервном расстройстве, ругаясь матом, на чем свет стоит, переворачивая то, что осталось нетронутым. В центре поляны – разваленный навес и перевернутый стол со всеми наготовленными для пиршества продуктами, и смятые шалаши, словно по ним прошлись великаны. Машкина пушка лежала у нее на коленях, согнутая рогаликом, а сама она, красная и опухшая прижимала к глазу носовой платок, макая его в ведро с водой.

– Маш… Че случилось? – Кирилл в ужасе взглянул на взбешенного Макса, речь которого понять было сложно. – Макс?

Машка едва качнула отрицательно головой, всхлипнув громче.

– Зелененьких… зелененьких украли! – в голос завыла она.

– Как украли? Кто украл? – опешил Кирилл.

– Не знаю… Звери… – Машка, очевидно, рассказывала уже не в первый раз. Убрала платок с глаза, который опух, заплывая синяком.

– Вот! – кивнула на пушку. – Словили и унесли!

В полном недоумении и потрясении Кирилл опустился рядом с Машкой, пытаясь осознать и поверить в сказанное.

– А че хотели-то? Съесть?

– Не знаю… Унесли… Зубами… – Машка несколько раз открыла и закрыла рот, изображая пережевывание чего-то большого.

– А че тебя оставили? – машинально спросил Кирилл, думая о своем, пытаясь представить, как это было. И, главное, кто? Кто мог схватить зеленых зубами?

– Я не знаю! – Машка утерла слезы, вдруг как-то внимательно уставившись на Кирилла. – Они налетели, когда вы ушли. Сначала тихо все было, а потом…

Машка снова завыла, видимо, передохнув и набравшись сил. Макс продолжал крыть все и всех матом и в ярости крушить все, что осталось после нападения, с каким-то непередаваемым наслаждением раздавливая сладкие дыньки, которые росли на деревьях и напоминали что-то среднее между дыней и арбузом.

– Свист, треск, дали в глаз… Когда пришла в себя, тут уже все было разрушено, а зелененькие в зубах пищали, а после повернулись и ушли…

– Охренеть! – только и смог выдавить Кирилл, осматривая лагерь и разрушения. Первое потрясение сменилось недоумением.

Какому зверю понадобились зелененькие? Сами они были не местные, про необыкновенные их качества, если на планете и был кто-то разумный, не мог знать никто. Машка не преувеличивала ничуть: на земле остались многочисленные следы огромных лапищ, которые мог оставить только двуногий динозавр. С чего бы динозаврам так выборочно подходить к пище на обед? Да еще в глаз наподдать.

– Черт! – Макс остановился рядом, пнув попавший под ноги котелок. – Справил, называется, день рождение!

– Да подожди ты! – прикрикнул на него Кирилл. – Хватит крушить! Нам и так ничего не оставили! Что-то здесь не так!

– Что ты этим хотел сказать? – сердито взглянул на него Макс.