Алексей Банный - Incarnum

Так он и жил в колонии, постепенно проникаясь рутиной, свыкаясь с окружавшей его действительностью. В обязательном порядке посещал лекции, устраиваемые трижды в неделю умниками из соседнего, синего сектора. Не потому, что того требовали правила проживания в колонии, а из собственного интереса. Только там, пусть и в предельно скучной форме, можно было узнать хоть что-то о мире за пределами стен. А заодно и подробности о правилах проживания, которые злили мужчину все сильнее с каждым днем.

Этих правил было не так чтобы очень много, но за каждым из них Титов чувствовал тотальное унижение людей. Унижение, не обоснованное ничем, кроме желания полностью подчинить волю колонистов, нацелив их невесть на что. Тоталитаризм, так ненавистный мужчине на Земле, на новой для людей планете расцвел во всей красе.

Нельзя было покидать границ города, это считалось смертельно опасным. Об этом неустанно повторяли лекторы, об этом твердили с уличных информационных дисплеев, установленных на половине городских зданий. Об этом шептались на рабочих местах, и кричали натянутые между крыш прочные сети. Страхом того, что может ждать за стеной, был настолько пропитан город, что через несколько месяцев нахождения в колонии даже Денис, не считавший себя трусом, стал с куда большей настороженностью вглядываться в свою амбразуру, ловя в неверном синем свете силуэты местных животных, и ожидая нападения.

Нельзя было даже покидать границ своего сектора без специального пропуска. Город был разделен на четыре сектора, а сам Денис жил в черном, рабочем секторе, в котором были сконцентрированы практически все вспомогательные службы, ассенизация, материальное обеспечение, рота охраны и хозяйственные производства. В этом же секторе находился перерабатывающий завод, уничтожающий отходы ради выработки синтетических удобрений. Все-таки хорошо поработала неведомая армия ученых, готовивших этот полет. О существовании большинства технологий, которые на Астрее стали обыденными, мужчина и не подозревал.

Но сам факт, что покидать пределы своего сектора ему запрещалось, Титова безумно злил. Ведь были еще синий сектор ученых, зеленый сектор травников, как за глаза называли ботаников, пытавшихся адаптировать земные растения к условиям Астреи. И белый сектор, в котором жили те, кто управлял всей жизнью колонии.

И был самый нелепый, как считал Денис, запрет на какие-либо отношения, кроме рабочих. Колонистам предписывалось сосредотачивать все свои силы на развитие и достижение процветания города, при этом жертвуя всем тем, что обычно и делало человека именно человеком. Под этот запрет подпадали даже дружеские отношения, о том, чтобы завести роман в свободное от работы время и речи быть не могло. Да и не оставалось у Титова этого свободного времени. Сутки дежурства за пультом, выходной, вторую половину которого занимали лекции, ночное дежурство на стене, потом день на сон, и опять суточное дежурство за пультом. По-настоящему свободного времени совершенно не оставалось.

Этим утром Денис проснулся от глухого звука и ощутимой вибрации общежития ассенизаторов. Мужчина вскочил, мгновенно стряхнув с себя сон, и принялся быстро одеваться. Уже через минуту он был в коридоре, набитом такими же удивленными людьми.

– Дэн, что случилось? – окликнул его Ванька, невысокий, скуластый и вечно неопрятный парень из его бригады.

– Да кто его знает. – отмахнулся Денис. – Пошли на улицу.

Возле общежития уже собралась приличная толпа. И все смотрели в сторону центра города. Денис проследил взгляды других людей, и оторопел. Над белым сектором поднимались густые клубы черного дыма. По толпе гулял растерянный гомон, но Денис не стал его слушать и вернулся обратно в свою комнату. Пожар, конечно, вещь страшная, но уподобляться зевакам, тратящим выходной на монотонное зрелище ползущего к небу дыма, он не хотел. Титов бросил быстрый взгляд на часы, и коротко выругался. Раннее утро, можно было еще спать и спать. Ночью заступать на стену, и выспаться сейчас было не просто хорошей идеей, а практической необходимостью.

Но выспаться в этот день не получилось. Едва Денис, не раздеваясь, растянулся на кровати и закрыл глаза, от двери коротко пискнул интерком. Парень чертыхнулся, и не спеша пошел отвечать на вызов.

– Слушаю.

– Дениска. – голос Саныча был непривычно взволнованным. – Ты же выходной сегодня?

– Мне сегодня на стену. – напомнил Денис.

– Да плевать, решим. – заверил начальник. – Давай, через пятнадцать минут в штабе нашем будь. Поедешь последствия аварии разгребать.

– Что там случилось?

– Потом. – Саныч оборвал связь, и Денису не оставалось ничего, кроме как с тоской посмотреть на кровать.

За неподчинение полагалось лишение продовольственного талона на пару ближайших приемов пищи. Не сказать, что синтетическая паста в столовой при штабе ассенизаторской службы была верхом кулинарного искусства, но мера действовала, даже случаев тихого саботажа среди жителей колонии почти не было. Но Денис выполнял сейчас это распоряжение вовсе не из страха наказания. Он действительно уважал своего начальника, всегда веселого, немного фамильярного, но при этом открытого и справедливого человека. А потому оказался в штабе своей службы даже раньше намеченного времени.

– Саныч, что случилось? – Денис задал вопрос, едва зайдя в кабинет начальника.

– Рвануло что-то в белом секторе. Формируем группу для наведения порядка, и, если получится, установления причин. – непривычно серьезный Саныч выдержал паузу, будто собираясь с мыслями, и продолжил. – Мне сверху звонили. Там больничный корпус разворотило. Человек пятьсот под завалами.

– Ой е… – только и смог ответить Денис.

– Давай дуй в гараж. Сейчас ребята подтянутся, и выезжайте. Вам до белого сектора пропуск дали.

Денис не стал продолжать расспросы. Раз Саныч сказал быстро идти в гараж, то стоит сделать именно так. Но, пробираясь по гудящему, словно пчелиный улей, штабу, он никак не мог отделаться от неприятного предчувствия чего-то нехорошего, ждущего впереди. Смутный страх упрямо пробирался в душу. И, вместе с ним, как ни странно, в эту же самую душу царственной походкой вступало давно, казалось, забытое чувство любопытства.

Пропуск до белого сектора подразумевал пусть и короткое, но все же путешествие по всем секторам Коробова. Это был шанс хоть краем глаза увидеть, как живут люди в этих секторах. Несмотря на то, что закрепленные за ним дома находились в секторе травников, он мог лишь дистанционно их отслеживать. Жизнь секторов оставалась тайной за семью печатями и пропускными пунктами с тамбурными воротами. Даже со стены ничего не было видно. Теперь же появился шанс, и любопытство торжествовало.