Игорь Николаев - Гарнизон

— Чем мы могли бы вас отблагодарить?

— Ну что вы! — седой человек в синем комбинезоне протестующе и даже с определенным возмущением поднял ладони. Впрочем, Уве показалось, что в негодовании Октавиана есть некая наигранность. — О какой благодарности может идти речь? Человек всегда должен быть готов прийти на помощь другому человеку.

— Тогда… — Боргар сделал паузу. — Кто вы?

— А вот об этом вы расскажите мне, — губы Октавиана под седыми усами шевельнулись в доброжелательной улыбке.

— Не понимаю, — сказал арбитр. Очень спокойно, с умеренной вежливостью, однако у Холанна даже зубы заныли от напряжения, разлившегося в кондиционированном воздухе Валькирии.

— Я слышал о вас, как об очень умном человеке — пояснил Октавиан. — И теперь мне любопытно, какие выводы вы сделаете на основе…

Он шевельнул ладонью, словно очерчивая незримую окружность. Арбитр правильно понял жест как собирательное определение всего на свете. Холанн сцепил зубы, понимая, что ничего не понимает. И в первую очередь — почему Боргар относится к спасителям с такой настороженностью, как будто к скрытым врагам. А Октавиан, похоже, воспринимает это как должное и даже с некоторым потаенным одобрением.

— Что будет, если я сочту вашу просьбу… неуместной? — Боргар определенно решил пойти на обострение беседы, чем еще больше умножил недоумение Холанна.

— Я буду огорчен, — честно и открыто признался Октавиан. — Очень огорчен.

Теперь в его словах прозвучала угроза, отчетливая, как раскаты грома в надвигающейся грозе.

— Хорошо, — Владимир оценил соотношение сил и счел наилучшим отыграть назад. — Предполагается, что я должен угадать ваше… происхождение?

— И цели, — уточнил Октавиан.

— Но зачем?

— Для начала мне интересно, действительно ли вы столь умны, как гласит молва.

— А есть иные причины?

— Возможно, — неопределенно отозвался Октавиан. — Но они пока не существенны.

— А если я не… угадаю?

— Тогда вы не столь хороши, как говорят. Это было бы печально.

С минуту Боргар и Октавиан сидели друг против друга в молчании. Арбитр хмурился в раздумьях, пришелец благостно улыбался.

— Начнем с того, что вы не мародеры… — наконец предположил Владимир.

— Почему? — живо поинтересовался Октавиан.

— Мародеры, пираты, просто вольные торговцы, все они первым делом думают о прибыли, в силу специфического рода занятий. Искатели удачи не стали бы помогать беженцам и точно не стали бы тратить время на небольшой Волт, когда к их услугам пусть не хайв, но все же мегаполис.

— Хорошее начало, — одобрил предположительно не — мародер.

— Но вы определенно не армия или какая‑то иная официальная структура.

— Предположение?

— Чутье, — мрачно произнес Боргар. — Армейские и прочие милитаристы всегда обрастают характерными бытовыми мелочами и фетишами. У вас их нет.

— Итак, не военные, не часть Администратума, не искатели приключений, — перечислил Октавиан. — Кто же?..

— Все вместе, — теперь усмехнулся уже Сименсен. — Наемники.

— Наемники? — не удержался от возгласа Холанн.

— Но на службе у Империума, — значительно поднял палец арбитр. — Полагаю, Ордо Ксенос?

Октавиан приподнял светлую бровь, повел ей, подобно старому мудрому преподавателю, оценивающему ответ студента.

— Прошу вас, попробуйте, — вместо ответа наемник поднял свою металлическую чашку и отпил, скорее смочил губы, наблюдая поверх блестящего обода за собеседниками.

Уве не притронулся к питью, Боргар с видимым удовольствием выпил.

— Я думаю, дело обстоит следующим образом… — задумчиво начал арбитр, поставив пустую чашку. — Губернатор Теркильсен, да упокоится он с миром, в свое время высказал предположение, что Ахерон принесен в жертву. Идет большой, очень большой флот — улей ксеносов — пожирателей, который заденет планеты людей, но его основной удар придется на миры Тау. И для того, чтобы синелицые не всполошились раньше времени, наш субсектор списан заранее, как приемлемые потери. Тираниды пройдут смертной косой по Тау, Гвардия и Космодесант добавят по возможности. Сплошная выгода… малой… ценой.

Последнюю фразу арбитр выговорил с расстановкой, тяжело.

— А сейчас те, кто причастен к этому гениальному плану, хотят посмотреть, как он реализуется. Но очень осторожно, буквально одним глазом сквозь замочную скважину. И этот глаз — вы, приглашенные со стороны специалисты. Я прав?

— Не совсем, — очень серьезно ответил Октавиан, почти без паузы, без улыбки. Но и без прежнего легкого, но вполне явного высокомерия. Ответил, как равный равному. — Хороший анализ, но вы допустили существенную ошибку. В этом случае с нами не было бы…

Октавиан поднял руку. указывая в низкий стальной потолок.

— Тау?.. Сами собой?! — Боргар даже не пытался скрыть ошеломление. — Я думал, трофейная техника…

— Вы зашли с верного направления, но ошиблись в посылках. На самом деле в Империуме среди прочих разногласий, постоянных и тактических, имеется традиционный раскол относительно… — наемник пошевелил пальцами, словно сплетая в воздухе нужное слово. — Меры допустимого ущерба, так, наверное, точнее всего. Одни полагают, что Империум Человечества немыслимо велик и в силу этого непобедим. Поэтому ради причинения ущерба ксеносам можно жертвовать мирами и населением. Это, безусловно, чувствительно и затратно, но у Высоких Лордов Терры — много. Главное, чтобы враги закончились раньше, чем у Империума — планеты и люди. Другие считают, что дорога в миллион световых лет всегда начинается с одного малого шага. Путь уступок и жертв во имя высоких целей — это путь новой Ереси, которую мы готовим своим потомкам. Никогда и ни при каких обстоятельствах нельзя жертвовать малым ради большего, потому что придет день, когда большее будет принесено в жертву малому. Каждый мир под дланью Бога — Императора и людей есть бесконечная ценность, которая должна быть сохранена любой ценой.

Октавиан умолк и выжидательно глянул на Сименсена. Арбитр понял, что сейчас его очередь скорректировать выводы. Комендант Холанн сидел бледный, как мороженый утопленник с подводного сейнера, с абсолютно пустым, ушедшим внутрь взглядом. Он словно вел диалог с кем‑то внутри себя — яростный спор двух непримиримых начал.

— Надо думать, в этот раз вторая партия проиграла первой… — предположил Боргар, не обратив внимания на терзания коллеги коменданта. — Но проигравшим очень хотелось бы знать, что же здесь происходит. И тут на сцене появляетесь вы… То есть я неправильно определил стороны. Вы не подсчитываете выгоду от списания Ахерона и других миров. Вы определяете ущерб, чтобы после предъявить его торжествующим соперникам.