Сэм Хьюз - Отдел антимеметики

На данный момент у нас на содержании находятся несколько вирусов, распространение которых в мире не приведёт к эпидемии. Будет пандемия, точно вам говорю. Кое-кто из вас, кто специализируется в вирусологии, получит назначение на эти вирусы и будет разрабатывать контрмеры. Кстати, само собой разумеется, что все необходимые процедуры очистки и дезинфекции у нас соблюдаются в два раза строже. И даже они не всегда работают, так что придётся следовать условиям содержания того объекта, с которым будете работать.

Самые спокойные случаи для тех, кто будет работать в стационаре? Глубокие резаные раны, огнестрельные ранения. Хорошо, если будут просто травмированы ткани. Боже вас упаси, если в вашу лабораторию попадёт что-то заразное. Некоторых из вас могут перевести на ПМЖ в Зону, этим будет легче. Кстати, научные сотрудники не так щепетильны в вопросах дезинфекции, как мы. Иногда диву даёшься, что можно найти под микроскопом.

Если повезёт чуть меньше, можно будет поработать с кем-то, у кого сама по себе взорвалась рука. В отчёте придётся писать, что испытывает пациент, что к нему применяется, вторичные симптомы и т. д. Если вас возьмут в качестве научного, а не медицинского работника, первым делом следует осмотреть травму и сообщить, что в ней может быть странного или аномального. Это — специфика такой работы, сначала — аномалии, потом — пациент. Если совсем уж повезёт, у пациента будет в глазах пузыриться кровь. Это — рядовые случаи для некоторых объектов, а не выдумки для устрашения новичков.

А если не повезёт? Вы, доктор, становитесь пациентом. Что-то выбирается, забирается к вам внутрь и мы изучаем вас.

Следует дать вам два важных совета.

Во-первых, мы призваны лечить, исцелять и выполнять приказ. Иногда для этого приходится нарушать клятву Гиппократа.

Да сядьте вы, я знаю, что первое правило — «не навреди». Здесь у нас всё-таки Фонд. Если что-нибудь выберется наружу, пострадает не только пациент. Помните, что мы в ответе за жизни тысяч и тысяч людей. Если за это должен пострадать человек, он пострадает. Плюс, если не будете выполнять приказ — начнётся расследование.

Во-вторых, если пациент буйный или что-то несёт, не пытайтесь сдержать самостоятельно. Немедленно вызывайте группу сдерживания. Не рискуйте жизнью. Докторов у нас не хватает катастрофически, а чтобы выучить хорошего врача, надо столько ресурсов, сколько Организация без офигенно веской причины обычно не тратит. Если кто думал, что поступление в Фонд сделает из него доктора Хауса или Джеймса Бонда — подумайте ещё раз. Вас взяли на работу, и забывать об этом не стоит.

Тем, кто не будет работать в стационаре, а пойдёт служить полевым врачом — не суйтесь под пули. Да, вы с галстуком-бабочкой в горошек. Естественно, там опасно. Можно схлопотать пулю, можно попасть под меметическое воздействие — да что угодно! Главное — не высовываться, делать, что говорят агенты и вообще беречь себя.

Да, мужчина в… это что, цилиндр? Нахрена вы цилиндр надели? Ладно. Семинар окончен, постарайтесь не покалечиться за первую неделю. В качестве пациентов я вас видеть у себя в лазарете не хочу

Многие гадости жизни, те, что попаскуднее, случаются в час ночи. Этот звонок не стал исключением.

Эдриан со стоном повернулся набок, с неохотой отдаляясь от теплой, мягкой и приятно пахнущей Бесс. Он пошарил рукой на тумбочке в поисках телефона и едва не пролил початый стакан с водой на потрёпанный томик Джона Гришема. Откинув крышку телефона и приглушив грубый электронный звук, он поднёс трубку ко рту.

— Эндрюс, — произнёс он сонным голосом. — Слушаю.

Трубка помедлила с ответом.

— Прости, Эдриан, — ответил спокойный и мягкий голос. — Я, наверное, ошибся номером. Это Нил Гоуст. Я хотел позвонить Мэддокс.

— Чё? — Эдриан повнимательнее посмотрел на трубку в своей руке. Блин, он действительно по случайности схватил телефон Бесс. — Нет, нет, с номером всё правильно. Сейчас передам трубку Беатрикс.

Нажатием кнопки он выключил микрофон, повернулся на другой бок и потряс свою спящую подругу за плечо.

— Бесс, — прошептал он.

— Отвянь, — проворчала Беатрикс, закутываясь в одеяло с головой.

— Не могу. Это Гоуст.

— Нил? Какого хрена ему надо? — приглушённо удивилась Бесс из-под одеяла.

— Не знаю и знать не хочу, — Эндрюс втиснул телефон ей в ладонь. — Я в туалет. Если будет что-то важное — дай знать.

Бесс издала страдальческий стон.

— Мэддокс, — произнесла она. — …нет, Нил, я не хочу объяснять, откуда у Эндрюса мой телефон в час ночи. Не твоё дело.

Эндрюс, зевая, выбрался из постели и направился в санузел. За унитазом висело зеркало в три четверти человеческого роста, которое он и сверлил мрачным взглядом, не отвлекаясь от процесса. Тот, кто вешал это зеркало, явно не думал о том, какое впечатление это будет производить на мужчину, который станет мочиться здесь стоя…

…стесняться ему было, конечно, нечего, но внимание к собственной персоне такое зеркало привлекает очень эффективно.

Поэтому он переключил внимание на лицо. Лицо яйцеголового психолога тридцати с чем-то лет, который волею судьбы прошёл ускоренный курс смертельного боя. Глаза человека, который сталкивался с ужасом и пережил его. Тело изнеженного тепличного интеллектуала, из которого нещадной муштрой сделали солдата.

Его глаза. Его лицо. Его тело.

Он закончил, смыл своду, помыл в раковине руки и стряхнул капли в сторону зеркала, глядя, как меняется от этого отражение.

— Не делал бы ты так, — сказала Бесс. — Пятна от воды потом остаются. — Она стояла в дверях с выражением беспокойства на лице.

— Прости, — ответил Эдриан. — Что такое?

— Это Нил, — Бесс жестом указала на телефон. — Он хочет поговорить с нами.

Эдриан нахмурился и стукнул бугром под мизинцем левой руки по предплечью правой. Враги?

Бесс помотала головой и помахала раскрытой ладонью из стороны в сторону. Непонятно.

— Погоди, — произнесла она вслух. — Включу громкую связь. — Нажав кнопку, она положила телефон на тумбочку в ванной.

— Ага, ладно, — произнёс голос Нила. — Меня нормально слышно?

— Слышно хорошо, — отозвался Эдриан. — Что такое?

Нил на том конце провода вздохнул.

— У нас проблема, — начал он…

Басовитый гул пылесоса изредка прерывался объявлениями автоматизированной системы по громкой связи. Других звуков не было. Ей это было только в радость, этот аэропорт она выбрала исключительно потому, что он был самым мелким в городе, — в основном междугородние перелёты и частные самолёты. Если всё пройдёт удачно, разницы не будет никакой, но если ситуация испортится, у неё будет несколько драгоценных минут форы.