Кордвейнер Смит - Инструментарий человечества [сборник litres]

Род/Элеанор иногда впадал в отчаяние и гадал, не отправят ли его власти Земли или Инструментария на реконструкцию.

Сегодняшнее предупреждение было формальным, яростным, безмятежным в своей непоколебимой самоуверенности.

Вопреки здравому смыслу Родерик Генри Макбан выпил крепкий напиток и стал ждать неизбежного.

Судьба явилась в облике троих незнакомцев, один из которых был облачен в форму севстралийского консула. Когда они приблизились, Род/Элеанор узнал в консуле лорда Уильяма Неотсюда, с дочерью которого развлекался на этом самом песке много лет назад.

Приветствия были утомительно долгими, но Род/Элеанор научился – на Старой Северной Австралии и здесь, на Родине человечества – никогда не сбрасывать со счетов церемонию как средство спасения в сложных или деликатных ситуациях. Наконец лорд Уильям Неотсюда произнес:

– Выслушай же, лорд Родерик Элеанор, послание пленума Инструментария, который законно и формально засвидетельствовал следующее: что ты, лорд Родерик Элеанор, будешь считаться и в действительности быть главой Инструментария до самой твоей смерти; что ты заслужил этот статус своей способностью к выживанию и что странные, трудные жизни, которые ты уже прожил без мысли о самоубийстве заработали тебе место в наших ужасных и добросовестных рядах; что, став лордом Родериком Элеанор, ты будешь мужчиной или женщиной, молодым или старым, как прикажет Инструментарий; что ты принимаешь власть, чтобы служить, и служишь, чтобы принять власть, что ты пойдешь с нами и не станешь оглядываться, что ты будешь помнить, забывать, что ты забудешь старую память, что в рядах Инструментария ты не личность, а лишь часть личности, что тебя приветствует старейший слуга человечества, сам Инструментарий.

Родерик Элеанор лишился дара речи.

Новоназначенные лорды Инструментария редко находились с ответом. Такова была традиция Инструментария – заставать новых членов врасплох после досконального изучения их записей на предмет разума, воли, жизненной силы – и еще раз жизненной силы.

Улыбаясь, лорд Уильям протянул руку и произнес без прежней формальности, как старый добрый севстралиец:

– Добро пожаловать, кузен из серых тучных облаков. Немногим из наших людей посчастливилось быть избранными. Позволь мне поприветствовать тебя.

Родерик Элеанор принял его руку. Он по-прежнему не знал, что сказать.

Дворец ночного губернатора, через двадцать лет после возвращения Рода

– Я отключил человеческий голос много часов назад, Лавиния. Отключил его. С числами предсказания всегда точнее. Он ничего не знает про наших мальчиков. Я сотни раз изучил эту консоль. Иди сюда, старушка. Нет смысла предсказывать будущее. Оно уже наступило. Так или иначе, наши мальчики выйдут из фургона к тому времени, как мы поднимемся на холм и спустимся с него. – Он говорил вслух, в знак своей неж– ности.

– Быть может, нам воспользоваться орнитоптером? – встревоженно спросила Лавиния.

– Нет, подруга, – мягко возразил Род. – Что подумают наши соседи и родственники, если увидят родителей, примчавшихся, словно дикие иномирцы или парочка проклятых англичанишек, которые от малейшего сотрясения теряют голову? В конце концов, наша большая девочка Кашеба справилась два года назад, а у нее неважное зрение.

– Но она крикунья, – тепло возразила Лавиния. – И может отогнать космических пиратов даже лучше, чем ты, до того как смог слыжать .

Они медленно пошли по склону холма.

Поднявшись на вершину, они услышали зловещую песню:

В том или ином виде эту мелодию знали все севстралийцы. Ее напевали старики, когда молодым приходило время отправиться в фургон, чтобы обрести жизнь или смерть.

Род и Лавиния увидели судей, выходящих из фургона. Здесь был умиротворенный почсек Хьютон Сайм, лишившийся тревог благодаря особым сонным жизням, которые лекарство Рода принесло из тайных подземелий Земли. Здесь были лорд Редлэди и доктор Уэнтворт.

Лавиния кинулась было вниз к собравшимся, но Род схватил ее за руку и с грубоватой нежностью сказал:

– Спокойно, подруга. Макбаны никогда не бегут – ни к чему-то, ни от чего-то.

Сглотнув, она зашагала рядом с ним.

Когда они приблизились, люди стали оглядываться на них.

По их лицам ничего нельзя было понять.

Новости им сообщил лорд Редлэди, чуждый условностям до мозга костей.

Он поднял палец.

Лишь один.

И сразу после этого Род и Лавиния увидели своих близнецов. Тэд, светловолосый, сидел на стуле, и Старик Билл пытался его напоить. Тэд отказывался. Он смотрел вдаль, словно не верил своим глазам. Темноволосый Рич стоял в одиночестве.

Стоял и смеялся.

Смеялся.

Род Макбан и его супруга пересекли земли Рока, чтобы проявить вежливость к соседям. Так велела неумолимая традиция. Лавиния чуть сильнее стиснула ладонь мужа; он чуть крепче сжал ее руку.

Наконец с формальными любезностями было покончено. Род поднял Тэда на ноги.

– Здравствуй, парень. Ты справился. Знаешь, кто ты?

Мальчик машинально ответил:

– Родерик Фредерик Рональд Арнольд Уильям Макартур Макбан сто пятьдесят второй, господин и отец!

Затем, всего на мгновение, он сломался. Показал на Рича, который по-прежнему смеялся в одиночестве, и рухнул отцу в объятия.

– Отец! Почему я? Почему я?

Мартел был зол. Он даже не скорректировал кровь, чтобы перестать сердиться. Он носился по комнате, не глядя. Увидев, что стол рухнул на пол, и по выражению лица Люси догадавшись, что грохот был оглушительный, Мартел посмотрел вниз, чтобы проверить, не сломал ли ногу. Не сломал. Сканер до мозга костей, он был вынужден просканировать себя. Проверка включала ноги, живот, грудной блок с инструментами, ладони, руки, лицо и, при помощи зеркала, спину. Лишь после этого Мартел вновь рассердился. Он говорил вслух, хотя знал, что жена не выносит его рев и предпочитает, чтобы он писал.