Павел Иевлев - Те, кто жив

Крошечная женщина потянулась, нарочно пройдясь ему по коленям крепкой грудкой, прощально мурлыкнула, встала и пошла к лестнице. Вышагивала подчёркнуто женственно, от бедра, играя выпуклыми ягодицами под короткой юбкой.

— Выпендривается, — хмыкнул Сева. — Любит дразнить гостей.

Пришла вчерашняя служанка, принесла кофе. Разлила по чашкам, постреливая глазами в мою сторону, и удалилась. В дверь постучали.

— Можно, друг Сева? — голос был незнакомый, мужской.

— Конечно, друг Малки, только тебя и ждём!

Мы кого-то ждём? Надо же.

Вошедший оказался неиллюзорно прекрасен. Я-то думал, Сева выглядит экзотично в своих пиджаках, но это зрелище «лопни мои глаза». Высокий, лысый, с полностью седой белой бородой мужчина смугл и выглядит лет на шестьдесят. В приветственной улыбке он продемонстрировал полный набор сверкающих золотых зубов. Ни одного белого. Под вышитым золотой гладью бархатным, чёрным в алых маках халатом переливается парчовая золотая косоворотка с блестящими, возможно даже, бриллиантовыми пуговицами. Ниже — пожарно-красные шёлковые шаровары, заправленные в собранные гармошкой малиновые сапоги. Севины золотые печатки на пальцах на фоне сборных драгоценных кастетов гостя вообще не смотрелись — каждый перстень перекрывал полторы фаланги. Как он ухитряется что-то делать, таская по килограмму золота на каждой руке? Захочешь этак жопу подтереть — покалечишься и унитаз разобьёшь…

Сева встал, и они обнялись, аккуратно похлопав друг друга по спинам.

— Здравствуй, здравствуй, друг Сева! — гость был громогласен и напорист. — Я поставил табор там, у лесочка, не помешаем?

— Ну что ты, друг Малки! Я всегда рад тебе и твоим рома! Как кочевали, гладка ли Дорога? Как здоровье твоих жён, детей и внуков?

— Хвала Искупителю, не жалуюсь, друг Сева! Новая жена сладка, как ихор, и принесла мне троих. Один из них настоящий глойти! Спасибо тебе за подарок! У тебя по-прежнему лучший товар в Мультиверсуме! Внуков же я перестал считать, когда кончились пальцы на ногах!

— Не стоит благодарности, друг Малки, для тебя у меня всегда найдётся что-то особенное! Вот, например, посмотри на этого юношу! Это тот, о ком я подал тебе весть вчера.

Я здорово напрягся — это что, и есть мой покупатель? Что за цыганщина? На кой чёрт я ему сдался? Танцевать как медведь на цепи? У меня плоховато с хореографией.

— Я порадовался твоей вести, друг Сева, и сразу поднял табор в дорогу. Как зовут этого смешного мальчика?

— Артём меня зовут, — буркнул я недовольно.

Мне надоело, что меня обсуждают в третьем лице. И вообще — нашли мальчика.

— Те авес бахтало 23 23 Те аве́с бахтало́ (цыг.) — будь удачлив. , друг Артём, я Малкицадак, рома баро.

— Цыганский барон? — блеснул образованностью я.

И — сел в лужу.

— У рома нет баронов, — нахмурился цыган. — Баро — большой. Баро — старший. Баро — не барон, не граф, не царь и не командир. Рома — народ Дороги, мы равны друг перед другом. Но разве объяснишь это гаджо?

Он потеребил массивную золотую серьгу и недовольно спросил Севу:

— Друг, ты уверен, что это он? Этот дырлыно 24 24 Дырлы́но — дурачок. …

— Ой, Малки, я сначала сам подумал, что он просто лошок, но присмотрелся — он бахтало мурш 25 25 Бахтало́ мурш — везучий сукин сын, как-то так. ! Он сегодня ночью отлично потрудился, и мой глойти говорит, что не зря. Девицы понесли Людей Дороги. Он тот, о ком сказано.

Что он несёт? Я что, обрюхатил служанку и эту оторву?

— Или это просто совпадение, — недовольно буркнул золотозубый.

— Или так, — кивнул Сева, — а что мы теряем, баро?

— Так, может, не отдавать его тогда?

— Он вернётся, Малки. У него есть Судьба. И когда он её поймёт, то будет нам должен.

Потом они обсудили какие-то непонятные торговые дела, каких-то неизвестных людей, какие-то невнятные обстоятельства — то по-русски, то переходя на цыганскую тарабарщину. Меня тут как будто не было. А потом цыган ушёл, и мы остались с Севой вдвоём.

— Спрашивай, — разрешил он со вздохом.

— Сева, что это было вчера? Зачем тебе нужно было так срочно повесить на меня этих девушек? Почему именно на меня?

— Догадался? — покивал головой работорговец. — Умный мальчик, да…

Он отхлебнул кофе, задумался, а потом отрицательно покачал головой:

— Я не скажу тебе. Тебя сегодня заберут. Чего не знаешь — не расскажешь.

Я поёжился — сразу представил себя привязанным к стулу в подвале, лампу в лицо и дубинку по почкам.

— Цыгане?

— Нет, что ты. Рома ты не нужен. Им никто не нужен.

— А кто?

— Другие люди.

— Расскажи им всё, — посоветовал Сева, глядя на мою помрачневшую рожу. — Ты не знаешь ничего важного, иначе бы тебя им не отдали. Просто расскажи, не играй в героя для тех, кто тебя предал.

— И не собирался, вот ещё, — буркнул я. — Я теперь человек женатый, мне себя беречь надо…

— Тут есть тонкость, — хитро улыбнулся он. — Вместо того, чтобы консуммировать брак, ты драл Линку. Если не вернёшься, старый Сева расстроится, но сможет объявить его не состоявшимся фактически.

Я равнодушно пожал плечами — оно и к лучшему. Мне гарем не по чину. Коммуна меня продала, на бывшей Родине никто не ждёт, а скитаться в поисках места под солнцем проще одному, чем в компании трёх сногсшибательных красавиц.

— Я буду ждать, когда ты вернёшься, — снова увидел меня насквозь Сева, — но не очень долго, так что поспеши. Хочешь попрощаться с жёнами? Покупатель уже прибыл, но его полезно подержать в ожидании…

— А хочу! — согласился я. Мне пришла в голову одна идея.

Усатый помощник провёл меня лесной дорожкой в другой пряничный домик, поменьше этого, но поцветастее. В холле ко мне шагнули вставшие с дивана девушки, и дыхание на секунду пресеклось. Хороши, слов нет. Кому-то было бы счастье, а мне как всегда.

— Две минуты! — сказал сопровождающий строго и показал для верности растопыренные буквой V пальцы.

Неужели боится, что я успею тут наскоро свой брак, как это… консуммировать?

Девушки смотрели на меня, ожидая невесть чего. Но вроде без отвращения.

— Ну, здравствуйте, — сказал я им. — Кто-нибудь из вас понимает меня хотя бы чуть-чуть?

Безымянная горянка кивнула.

— Мы всё понимай, — сказала она глубоким грудным голосом.

— Вы, наверное, лучше меня знаете, что происходит, глупо было бы вам что-то объяснять. У меня только один вопрос: вам это надо? Не Севе, не кому-то там ещё, а вам? Тебе и девушкам?

— Мы… — она задумалась, подбирая слова. — Мы решить, Сева прав. Мы принимать эту Судьбу.

Блондинка и рыжая закивали, подтверждая. Что ещё за судьба такая? Но спросить не успел — вернулся усатый.

— Идти! — сказал он сердито.

— Момент, — ответил я. — Попрощаюсь с семьёй. Чего пялишься? Это мои жёны!