Роберт Хайнлайн - Нам, живущим. Реквием

Нам трудно себе вообразить, с каким противодействием они столкнулись, и почти невозможно осознать их упорство, их мысли…

Пустыня Мохаве была серой в раннем утреннем свете, но в офисе технического директора на строительной площадке все еще горели огни. В офисе было тихо, за исключением нетерпеливо булькающего кофейника.

Присутствовали трое мужчин – сам директор, доктор Роберт Корли, высокий, как Линкольн, и столь же худой, отставной флотский контр-адмирал Боулз, отзывавшийся на прозвище Рыжий, и Джим Барнс, глава «Барнс эйркрафт», «Барнс тул вокс» и других предприятий.

Всем троим давно не помешало бы побриться, а Барнсу вдобавок была крайне необходима стрижка. Барнс сидел за рабочим столом Корли, Боулз развалился на диване. Он, похоже, дремал и во сне походил на толстого рыжего мальчишку. Доктор Корли ходил по комнате, следуя по основательно натоптанному маршруту.

Он остановился и посмотрел в окно. В тысяче ярдов от него, посреди пустыни высился огромный корабль, остроконечный, сверкающий, готовый рвануться вверх, пронзая густую атмосферу Земли.

Корли отвернулся устало, взял со стола письмо и прочитал:

В Ассоциацию реактивного движения, инкорпорейтед

Мохаве, Калифорния

Джентльмены!

На ваш запрос об испытаниях атомного двигателя вашего ракетного корабля непосредственно на месте его строительства с сожалением вынуждены отказать.

Мы признаем, что реальной опасности атомного взрыва не существует, однако вера в такую опасность существует в общественном сознании. Политика Комиссии такова, что…

Корли пропустил весь последующий текст до последнего пункта:

…в связи с чем разрешаем проведение испытаний в специализированном Центре военных исследований в южной части Тихого океана. Положения могут быть…

Он остановился и сунул письмо под нос Барнсу:

– Если нас заставят проводить испытания на Эниветоке [63], нам придется раздобыть для этого денег.

В голосе Барнса звучало неприкрытое раздражение:

– Доктор, я уже говорил вам, что синдикат больше не выложит ни цента и других денег у нас не будет.

– Черт возьми, нас должно финансировать государство!

Барнс хмыкнул:

– Скажите это конгрессу.

Боулз, не открывая глаз, лениво произнес:

– Соединенные Штаты намерены все притормозить и позволить России первой добраться до Луны – с их водородными бомбами… Это называется «политика».

Корли поджал губы:

– Это нужно делать сейчас .

– Я знаю.

Барнс встал и подошел к окну. Восходящее солнце зажгло искру на отполированной поверхности огромного корабля.

– Это нужно делать сейчас, – повторил он тихим голосом. Потом повернулся и спросил: – Док, когда у нас следующее благоприятное время для отлета?

– Когда мы и планировали – в следующем месяце.

– Нет, я имею в виду в этом месяце.

Корли взглянул на настенный календарь, порылся в книжном шкафу, нашел замусоленную книжицу, быстро что-то прикинул.

– Завтра утром – около четырех часов.

– Ах вот оно что. Тогда мы стартуем завтра утром.

Адмирал Боулз резко выпрямился на своем диване:

– Стартуем на непроверенном корабле? Джим, ты сошел с ума!

– Возможно. Но самое время – именно сейчас. Если мы будем ждать месяц, мы погрязнем еще в каком-нибудь бардаке. Корабль готов, не протестирована только силовая установка. Значит, мы пропустим этот тест!

– Но мы еще даже не набрали экипаж.

Барнс усмехнулся:

– Мы сами команда!

Ни Корли, ни Боулз не ответили на это. Барнс продолжал:

– Почему нет? Взлет происходит автоматически. Конечно, мы говорили, что тут нужны молодые парни, быстрая реакция и тому подобная ерунда, но при этом каждый из нас пытался выдумать причину, чтобы попасть в экипаж. Вот ты, Рыжий: кто потихоньку смотался на медосмотр в Моффетт-Филд? [64]Кстати, снова его провалил. Не пытайся мне лгать, я все знаю! А ты, Док? Ты все время намекаешь, что сам должен следить за силовой установкой, – а еще ты пытался обработать свою жену.

– А?

– Она просила, чтобы я сказал, будто синдикат будет возражать против твоего участия в полете. Не волнуйся, я не поддался на ее уговоры.

Корли невозмутимо посмотрел на него:

– Я сразу был намерен лететь. Она об этом знала.

– Вот это наш человек! Что насчет тебя, Рыжий?

Боулз тяжело поднялся на ноги:

– Да ладно, Джим, не так уж сильно я провалил эти тесты – всего лишь каплю избыточного веса.

– Ты принят. Мне все равно не нужен был восторженный юнец в качестве второго пилота.

– Второго пилота?

– Хочешь выпихнуть меня с места капитана? Рыжий, я решил, что сам буду рулить этим драндулетом с того дня – о боже! четыре года назад! – когда ты притащил ко мне Дока с мешком синек на плече. – Он перевел дыхание и гордо огляделся по сторонам.

– Давай посмотрим, – сказал Боулз. – Ты – первый пилот, я второй. Док – главный инженер. Не хватает только радиста. Но ты не сможешь никого подготовить по электронике этого корабля к завтрашнему утру.

Барнс пожал плечами:

– Тут без вариантов – это должен быть Уорд. – Он назвал имя главного инженера по электронике проекта.

Боулз повернулся к Корли:

– Уорд мечтает лететь?

Корли задумался:

– Я уверен, что да. Но мы с ним этого не обсуждали. – Он потянулся к телефону. – Я позвоню ему домой.

Барнс перехватил его руку:

– Не так быстро. Едва наружу просочится хоть слово, у Комиссии будет двадцать четыре часа, чтобы остановить нас.

Боулз взглянул на часы:

– Двадцать один час.

– Этого тоже вполне достаточно.

Корли помрачнел лицом:

– Мы не сможем держать это в секрете. Мы должны загрузить корабль. Я должен связаться с доктором Хастингсом и получить расчет нашей баллистики.

– Давайте все по порядку. – Барнс, нахмурясь, выдержал паузу. – План таков: мы скажем всем, что это всего лишь генеральная репетиция, но с соблюдением всех деталей: блокпосты на дорогах, погрузка припасов, журналисты, предстартовый прогон – все, что полагается. Док, на тебе подготовка силовой установки. Рыжий, ты ответственный за погрузку. На мне: я отправляюсь в Мохаве и позвоню оттуда Хастингсу. Потом я позвоню в университет и договорюсь насчет большого компьютера.

– Зачем ехать за двадцать миль? – возразил Корли. – Позвони отсюда.

– Потому что эта линия, возможно, прослушивается – и я имею в виду не ФБР! Кроме нас троих и Уорда, Хастингс является единственным человеком, который должен знать правду, – когда он будет рассчитывать баллистику, он должен быть в курсе, насколько это серьезно.

Барнс потянулся за шляпой:

– Теперь, Док, можешь звонить Уорду. Я пошел.