Святослав Сахарнов - Лошадь над городом

— Ну, раз перегружены...

Павел Илларионович еще раз принял душ, сел отдохнуть в стоящий около открытого настежь окна шезлонг и, прежде, чем закрыть глаза, решил, что фантомы, или голографические фигуры, несомненно, имеют то же происхождение, что и те, которыми ему пришлось заниматься. Мало того, вспомнился ему и разговор в камере на первом этаже милиции, доброжелательное лицо собеседника и какие-то слова, которые он, Пухов, тому сказал, но сейчас забыл и которые могли иметь отношение к появлению в Посошанске новых призраков.

Закрыв же глаза, не стал Пухов спать, а принялся размышлять над тем, что привело его в южный курортный город. Не случайно встретила его у здания вокзала «Нива», знали здесь о его приезде, лично с Пуховым имел несколько телефонных разговоров местный начальник милиции с грозной фамилией Пирцхалава. Четко и быстро сработали вапшавельские детективы, и уже знал Пухов, что все визитеры из Посошанска, чьи имена открыл ему зеленый сейф, почему-то не задерживались на местном пляже, не совершали экскурсий в расположенную рядом электрифицированную пещеру, не ходили пешком к белому дому жившей недалеко от Адлера романистки Лидии Чарской. Все, наняв такси, ездили в расположенную в горах Солнечную долину, на строительство птицефабрики.

«Чепуха какая-то! — мучился раздумьями Павел Илларионович. — Ну какое дело растратчикам и взяточникам, обитавшим в Посошанске, до строительства города леггорнов и плимутроков в предгорье Кавказа? Да и сама птицефабрика-то не построена, давно законсервирована и ждет, когда могучая сила Госплана снова включит ее в очередной план капитального строительства. Нет, тут что-то не то!» Эти же мысли вертелись в голове у Пухова и на следующее утро, когда смахивающая на синюю коробочку «Нива» брала один подъем за другим, а похожие на зеленые волны горы все теснее обступали извилистое шоссе. Давно ушел и погас в заднем стекле синий с брызгами залив, по нескольку раз придвинулись, повернулись и отошли с коричневыми осыпками и черными гротами ущелья. Похолодало, посвежело. К рыжей, каменистой дороге подступил черничник. Дорога сделала еще один поворот, вскарабкалась на седловину и как-то круто, с размаху ухнула, покатилась. Перед Пуховым открылась долина, на ровной, как бильярдное сукно, луговине, красными и белыми, коричневыми неровными стенами поднялись незаконченные строения, между ними завертелся, заискрился ручей. На одном из его изгибов выскочила из земли сторожка. Заметив машину, из сторожки вышел, придерживая на голове папаху, похожий на средневекового грузинского воина Тариэля старик и властно взмахнул рукой, приказывая остановиться.

— Ну вот и добрались мы к вам, — успокоил его Павел Илларионович, открывая дверцу и несколько раз выбрасывая и поджимая затекшую в дороге ногу. — Нет, нет, дальше не поедем, — эти слова адресовались шоферу. — Мне только с товарищем побеседовать. Вы хотели набрать воды? Вон ручей, сходите, погуляйте.

Позвякивая ведром, шофер ушел, а Пухов, оглядев старика, сразу же понял, что особой доброжелательности и откровенности от сурового воина ожидать не приходится.

— Какие люди? Какие приезжие? — нехотя начал отвечать тот на вопросы Павла Илларионовича. — Кто приезжал? Откуда я знаю. Разные люди приезжали.

— Я имею в виду не туристов, — терпеливо повторил Пухов. — Я спрашиваю еще раз: часто ли приезжали к вам люди, которые не просто смотрели, а спрашивали о чем-то, интересовались, сулили деньги? Деловые люди. Ведь были же такие?

— Что значит деловые люди? Здесь все люди деловые. Не знаю. Память плохая, — упрямился старик.

— Попробуйте все же освежить ее. Если не вспомните, придется мне приехать сюда с товарищем Пирцхалавой. Вы товарища Пирцхалаву знаете?

Услыхав фамилию начальника вапшавельской милиции, средневековый воин задрожал. Пирцхалаву в горах знали.

— Приезжали деловые люди, — покорно согласился он.

— Вот так бы и сразу. И что вы им говорили?

— Что говорил? Ничего не говорил. Смотрели они, и все.

— Что смотрели? Покажите мне, что они смотрели. Ведите, ведите. Считайте, что я ваш гость. И я хочу посмотреть.

Обреченно вздыхая, сторож повел Пухова от домика, мимо до половины возведенных стен птицеграда, затем, резко отклонившись в сторону, на тропу, которая вывела в боковую долинку. Вход в нее был закрыт склоном горы. Здесь было тихо, над изумрудным лугом витал аромат клевера и душицы, слышалось мерное гудение пчел. Тихий ветер приносил запах кизила и кипариса. Кусты лоха серебристыми ручьями спускались со склонов. Красные лужицы маков сверкали, желтая россыпь купавки разнообразила зелень. Заметил Пухов и черные точки — орлов, плававших над долиной. От его зоркого глаза не ускользнули даже колышки, которыми кто-то старательно разделил луговину на ровные прямоугольники.

— Ах, как тут хорошо! — восхитился он, еще раз оглядев благословенную долину. — Славное местечко. Нет этой незавершенки. Забылся город. Все поет.

К басовитому гудению насекомых добавился ласковый пересвист зябликов.

— И что вы говорили здесь гостям?

— Что, что говорил... Что мне сказали говорить, то и говорил: «Выбирайте участок». — Чем дальше, тем разговор сторожу все больше не нравился.

— Какой участок?

— Какой... какой... Для домика. Все. Больше ничего не знаю.

— Сколько они вам денег давали? — спросил Павел Илларионович.

— Ничего не давали. Больше ничего не знаю. Что знал, все сказал. Зачем не верите? Кто давал? — сторож перешел на крик.

— Вот как? Выходит, приезжали люди, вы провожали их, показывали место, они выбирали себе участки И за все это нисколько вам не платили? Придется мне все-таки приехать с товарищем Пирцхалавой.

Новое упоминание фамилии грозного начальника окончательно расстроило сторожа. Лицо у средневекового воина осунулось.

— При чем здесь Пирцхалава? Зачем Пирцхалава? Кто не платил? Они не платили. Мне Зульфия платила.

Тут, сообразив, что он сказал лишнее, сторож спохватился и замолчал. Но для Пухова и этого было достаточно.

— Сколько платила? Как? — быстро спросил он. — Часто сюда приезжала?

— Не часто... — нехотя сообщил раздосадованный промахом сторож. — По почте присылала. Жене моей в город. Сто рублей в месяц. Сто рублей, это что — деньги? Я их не брал, жена брал.

— Адрес жены?..

Когда синяя «Нива», переваливаясь с боку на бок, покидала райскую долину, которую много лет уже не могли заселить куры, Павел Илларионович взглянул в зеркальце и увидел старого воина. Тот стоял около своего домика и печально глядел вослед машине. Он уже понял, что свидания с товарищем Пирцхалавой ему не избежать.

Рука директора простерлась над застеленным абрикосовой скатертью столом и коснулась пепельницы, полной окурков: у Виктории Георгиевны не было больших недостатков, был один небольшой — в минуты душевного подъема она курила.