Святослав Сахарнов - Лошадь над городом

Десяти лет от роду он соорудил в коммунальной квартире систему освещения. В городе было плохо с электричеством, Костя установил около входной двери маленькое динамо и повесил на блоках гирю. Каждый, кто открывал дверь, поднимал гирю на вершок. За день она оказывалась под потолком. Как только отключали свет, гиря начинала медленно опускаться. При этом она вертела вал динамо-машины — загоралась лампочка в коридоре и лампочка на кухне. Квартира радовалась недолго, однажды гиря упала на ногу квартиранту — зубному технику. Проклиная изобретателя, тот отправился в больницу (ногу взяли в гипс), а потом вернулся домой и оборвал систему блоков.

Новое столкновение Костиного гения с прозой жизни произошло в десятом классе средней школы. Привлеченный слухами о способном ученике директор поручил Косте сделать для областной выставки детского творчества космический корабль. К заданию Костя отнесся с полной серьезностью. На школьном чердаке выросло сооружение, которое на первый взгляд напоминало кипятильник «титан» с крыльями. Под путаницей разноцветных проводов, блестящих рычагов и зубчатых колес скрывался сделанный из медного котелка двигатель. Когда корабль был готов, между Костей и консультирующим его учителем химии возник спор — чем снаряжаются двигатели таких кораблей? Учитель настаивал на кислороде и водороде, Костя склонялся к мысли, что корабль полетит и на керосине. Кончилось тем, что в один прекрасный вечер Костя принес из дому банку вонючей жидкости, заправил двигатель и подвел к медному котлу два электрических провода. Внутри котла что-то заклокотало, завыло, из-под крыльев показался рыжий пламень, корабль вздрогнул, отбросил два дверных крючка, которые удерживали его на столе, что-то грохнуло, корабль, окутанный пламенем, взлетел, пробил потолок, крышу и, поднявшись над школой, рассыпался на части, разметав по небу желтые и синие брызги.

Долго потом метались по улицам перепуганные паратовцы, с волнением спрашивая друг друга, что случилось. Не началась ли опять война? Война не так давно кончилась, и среди паратовцев было много бывших эвакуированных, застрявших на годы в городе.

Пожарная инспекция закрыла школу на неделю, крышу отремонтировали за счет директора. Надо ли удивляться, что когда пришло время выпуска, Костя вышел с таким аттестатом, что и думать поступать куда-то в вуз было бессмысленно. Молодой Кулибин устроился в гараж рабочим, и пришлось бы ему долгие годы подметать закапанный соляркой двор и прилаживать после ремонта автомашинам старые бамперы, если бы однажды его не заметил Глиняный. Специалист по двигателям и смазке заехал в гараж на директорской машине проследить за тем, как будут закрашивать царапины на «Волге». Краску подобрали безошибочно, и, ожидая, когда процедура ее нанесения закончится, ученый забрел в мастерскую, где за старым верстачком парнишка с рыжей, как дыня, головой собирал автомобильный мотор.

— Из дерева делаешь? — удивился Глиняный, поняв, что умелец вместо металла возится с чурочками.

— Материалов подходящих нет.

— Это что у тебя? Поршень?.. Нет, не поршень.

Смущаясь, парнишка объяснил, что если вместо обычного поршня в виде стакана вставить внутрь мотора предмет, напоминающий трехгранный снаряд и начать обстреливать его со всех сторон взрывающейся бензиновой смесью, то вал закрутится и автомобиль поедет.

Пораженный Глиняный не сказал парню, что такой двигатель уже пытаются много лет сделать хитроумные немцы и трудолюбивые японцы. Пораженный, он понял, что сама судьба посылает ему этого парня. На другой же день рабочий Кулибин покинул гараж, чтобы занять вакантное место инженера за крошечным столиком в том же кабинете, где сидели его новый патрон и Песьяков. Впрочем, вскоре он устроил себе в подвале мастерскую и продолжал там свои изыскания, пытаясь догнать уже преуспевших к тому времени немцев и японцев.

Но и собиратель фольклора, который за все годы службы в институте выбрался всего только два раза в сокровищницу частушек и попевок — Псковскую и Архангельскую области, быстро сообразил, что неограниченная изобретательность Кулибина может сослужить службу и ему. Однажды, когда Глиняный уехал в отпуск, он попросил Костю сконструировать прибор, который бы сам сочинял частушки.

— Но ведь это электроника, без нее ничего не сделаешь, — робко возразил молодой механик. — А я электронику не знаю.

— Ну что тебе стоит? — настаивал Песьяков. — Если бы не нужда, не обратился. Почитай литературу, ты ж голова!

Костя вздохнул, отложил в сторону заготовки к двигателю (его уже увлекла новая мысль — сделать не боящийся нагревания мотор, которому не требовалось бы охлаждение) и пошел в институтскую библиотеку.

— Синтезатор, — сообщил он через неделю Песьякову. — В электронике штука, которая сама что-то сочиняет, называется синтезатором.

— Давай, давай, навались. Если нужно, оставайся по вечерам. Жми! — требовал фольклорист.

Дело пошло на лад, когда он раздобыл Косте музыкальный прибор, который используют в эстрадных ансамблях. Присоединив его к институтскому компьютеру и введя в его память несколько тысяч частушек, которые раздобыл его решительный заказчик, Костя соорудил, наконец, машину.

День, когда он нажал на клавишу и похожее на маленькое фортепьяно устройство, пожужжав, написало на голубом экране: «Милый мой, милый мой, проводи меня домой!» — стал великим днем. Для Песьякова сразу отпала необходимость длительных и дорогостоящих поездок, ночевок в дымных, прокуренных избах, томительных ожиданий на автобусных остановках и на посадочных, не приспособленных для пассажиров, авиационных площадках.

— А если я? — спросил он и неуклюже ткнул пальцем в другую клавишу.

Прибор снова пожужжал и написал: «Инский нож советской стали, он блестит, как серебро».

— Ерунда какая-то, — обиделся Песьяков. — Что еще за «инский»?

— «Финский», — объяснил Костя. — Понимаете, мы с вами ввели в память русские частушки, а в исконно русских словах буквы «ф» не бывает.

— Ведь надо же, — изумился фольклорист, — «финский нож». Ну и дает железка!

Синтезатор частушек произвел в институте сенсацию, а Песьяков приобрел репутацию технократа и сторонника математических методов в филологии.

Все это произошло незадолго до знаменательных событий в посошанском музее.

В это же время случилось и событие, которое неизбежно бывает в жизни каждого молодого человека, даже если он до того и не замечал, что человечество очень своеобразно делится на две равные половины. Началось это в ночь после успешного испытания песьяковского синтезатора.

Ночью Костя неожиданно проснулся: слышались осторожные шаги. Сев на кровати и подтянув одеяло к подбородку, он стал прислушиваться. Шаги были легкие, быстрые, какими ходят очень маленькие женщины. Самое странное заключалось в том, что они — шаги — рождались совсем рядом. Нет, не за стеной и не в коридоре. Тот, кто издавал шаги, замер, потом осторожно пробежал. По тому, как быстро перемещался звук, Костя с испугом понял, что незнакомка находится в одной с ним комнате. Рядом раздавалось тихое носовое посвистывание, отец взвизгнул, забормотал и повернулся на бок. Костя осторожно спустил ноги на пол. Стараясь не шуметь, передвинулся в угол кровати, нащупал выключатель и щелкнул. В глазах завертелись разноцветные круги. Когда круги растаяли, он, широко раскрыв глаза, с ужасом увидел, что прямо перед ним на полу стоит, приподнявшись на красных лапках, огромный, с ладонь величиной, таракан, пестрый, как туба с универсальным клеем «Момент». Неправдоподобный таракан шевельнул усами, повернулся, чтобы бежать, но Костя успел метнуть в него подушку, та опрокинула диковинного зверя навзничь, таракан вскрикнул папиным голосом: «Что это?» — и уполз под дверь.