Фрэнк Герберт - Машина бытия

Но произошло именно это.

Нечто долгое, захватывающее, безвременное… поднималось, расширялось, лилось.

Тишина.

Мари почувствовала, как к ней возвращается сознание, и заметила, что ее руки безвольно лежат на наборных дисках. Она была уверена, что выполнила свою работу по привычке, но эта музыка… По телу пробежала дрожь.

– Они пели сорок семь минут, – прошипела Лаокония, осматриваясь. – Что дальше?

Мари потерла себе горло, заставила себя сосредоточиться на светящихся циферблатах, плоте, поляне. Где-то в глубине сознания у нее зародилось подозрение.

– Жаль, я не знаю, который из этих существ Гафка, – чуть слышно сказала Лаокония. – Может, стоит спросить у кого-нибудь из них, где Гафка?

– Лучше не надо, – ответила Мари.

– Эти существа ничего не делали, только пели, – сказала Лаокония. – Теперь я окончательно уверена, что музыка – просто стимулятор и все.

– Надеюсь, вы правы, – прошептала Мари.

Смутное подозрение принимало все более отчетливую форму… музыка, контролируемый звук, экстаз контролируемого звука… Мысли одна за другой проносились у нее в сознании.

Время шло в тишине.

– Как ты думаешь, что они делают? – прошипела Лаокония. – Они сидят так уже двадцать пять минут.

Мари осмотрела рукучпов, окруживших поляну. Они напоминали черные холмики с тускло-серебристыми верхушками. Тишина напоминала напряжение в пустоте.

Прошло еще какое-то время.

– Сорок минут! – прошептала Лаокония. – Они что, рассчитывают, что мы проторчим здесь всю ночь?

Мари прикусила нижнюю губу. «Экстаз звука», – подумала она. А еще она подумала о морских ежах и партеногенетических кроликах с планеты Калибо.

Ряды рукучпов оживились. Вскоре тени начали исчезать в черноте лакового леса.

– Куда это они? – удивилась Лаокония. – Ты видишь Гафку?

– Нет.

Перед Лаоконией загорелся огонек, обозначающий вызов. Она щелкнула переключателем и прижала к уху наушник.

– Кажется, они просто уходят, – прошептала она в микрофон у себя на щеке. – Ты видишь то же, что и мы. Никто не предпринял никаких действий против нас. Давай я перезвоню тебе позже. Хочу понаблюдать за ними.

К Мари подошел рукучп.

– Гафка? – спросила Мари.

– Гафка, – сонным голосом пропело существо.

Лаокония наклонилась к ним через плот, нагруженный инструментами.

– Что они сейчас делают, Гафка? – спросила она.

– Вся новая песнь мы создать из музыка, что вы дать, – сказал Гафка.

– Песнопение закончилось? – спросила Мари.

– Так, – выдохнул Гафка.

– Что значит «новая песнь»? – настаивала Лаокония.

– Не иметь вашего вида песнь раньше правильно, – сказал Гафка. – В ней слишком много новое. Не понимать мы, как песнь создавать вы. Но теперь вы научить, сделать правильно вы.

– Что за чушь? – спросила Лаокония. – Гафка, куда идут все ваши люди?

– Идут, – вздохнул Гафка.

Лаокония осмотрелась.

– Но они уходят поодиночке… или… по крайней мере, я не вижу никаких сформировавшихся родительских пар. Что они делают?

– Идут все ждать, – сказал Гафка.

А Мари подумала о кариокинезе и дочерних ядрах.

– Я не понимаю, – пожаловалась Лаокония.

– Вы научить, как новое петь, – вздохнул Гафка. – Новая песнь лучше всегда. Мы сохранить эта песнь. Много лучше, чем старая песнь. Создать лучше… – Женщины заметили легкое помутнение визуальной шляпки Гафки. – Создать лучше молодые. Более сильные.

– Гафка, – сказала Мари. – Песнь – это все, что вы делаете? В смысле, больше ничего?

– Все, – выдохнул Гафка. – Самая лучшая песнь.

– Думаю, нам стоит проследить за некоторыми из… – начала Лаокония.

– Необязательно, – сказала Мари. – Вы получили удовольствие от их музыки, доктор Уилкинсон?

– Ну… – Женщина постарше с некоторым смущением отвела взгляд. – Она была очень красивой.

– И вы получили удовольствие ? – настаивала Мари.

– Не понимаю, какое…

– У вас нет музыкального слуха, – сказала Мари.

– Очевидно, это какой-то стимулятор! – огрызнулась Лаокония. – Я не понимаю, почему они теперь не позволяют нам…

– Они нам уже все позволили, – сказала Мари.

Лаокония повернулась к Гафке.

– Гафка, я настаиваю, чтобы нам позволили изучить все стадии вашего репродуктивного процесса. Иначе мы не сможем вам помочь.

– Вы – самая лучшая помощь, – сказал Гафка. – Рождаемость теперь все хорошо. Вы научить не смешивать музыка. – По дыхательной мышце Гафки прошла дрожь.

– Ты что-нибудь понимаешь? – требовательно спросила Лаокония.

– Боюсь, что да, – сказала Мари. – Вы не устали, Гафка?

– Так, – вздохнул Гафка.

– Лаокония… Доктор Уилкинсон, нам лучше вернуться в хижину, – сказала Мари. – Там мы как-нибудь проведем импровизированный тест Шафтера.

– Но тест Шафтера определяет беременность у человека ! – возразила Лаокония.

Перед Лаоконией зажегся красный огонек. Она щелкнула переключателем.

– Да?

Тишину нарушил скрежет из наушников. Мари подумала, что ей совершенно не хочется слышать голос с корабля.

– Конечно, я знаю, что ты отслеживаешь тест на… Зачем мне сообщать Мари, что ты уже сделала себе тест Шафтера?.. – Голос Лаоконии сделался выше. – ЧТО? Да ты шу… Это невозможно! Но, Хелен, мы… они… ты… мы… Конечно, я… Разве мы могли… Каждая женщина на корабле…

Наступила долгая пауза. Мари наблюдала за тем, как Лаокония кивает в такт услышанному из наушников. Через некоторое время Лаокония осторожно опустила наушники и мрачно сказала:

– Доктор Бакс… Хелен подозревала, что… Она сделала себе и некоторым другим женщинам тест Шафтера.

– Она слышала музыку? – спросила Мари.

– Эту музыку слышала вся Вселенная, – сказала Лаокония. – Какой-то контрабандист отследил официальные передачи записей с нашего корабля. Их ретранслировали многие станции. Все сходят с ума по нашей прекрасной музыке.

– О нет, – выдохнула Мари.

– Все на корабле послушали наши записи. Хелен сказала, что у нее возникли подозрения сразу после трансляции, но она выждала целых полчаса, прежде чем делать тест Шафтера. – Лаокония глянула на Гафку, который безмолвно стоял рядом с Мари. – Каждая женщина на корабле, которая могла забеременеть, забеременела.

– Это очевидно, не так ли? – спросила Мари. – Вид Гафки развил форму группового партеногенеза. Их Большое Песнопение запускает реакцию в бластомерах.

– Но мы же люди! – воскликнула Лаокония. – Как это может…

– В нас все еще есть очень примитивные части, – сказала Мари. – Это не должно нас удивлять. Звук и раньше использовался для запуска митоза. Просто для вида Гафки это единственный способ размножения – с соответствующим совершенствованием техники.

Лаокония моргнула.