Фрэнк Герберт - Машина бытия

– Интересно, – сказала она, – с чего все это началось?

– Когда они впервые столкнулись с нашей чужеродной музыкой, – продолжала Мари, – их это поставило в тупик, перемешало их музыкальные отношения. Их увлекли новые музыкальные формы. Они экспериментировали с новыми ощущениями… и их рождаемость снизилась. Естественно.

– А потом появилась ты, – сказала Лаокония, – и научила их управлять новой музыкой.

– Вот именно.

– Мари! – воскликнула Лаокония.

– Да?

– Мы были здесь в течение всего этого… Ты же не думаешь, что мы… что я…

– Не знаю насчет вас, – сказала Мари, – но я никогда в жизни не была ни в чем настолько уверена. – Она прикусила нижнюю губу, пытаясь сдержать слезы. – У меня будет ребенок. Девочка. У нее будет только половина нормального количества хромосом. И она будет стерильной. А я…

– Говорить я вам, – пропел Гафка. В его напевном голосе слышались нотки грусти. – Говорить я вам: все жизни формы начинать с яйца одинаково. Не хотеть я приносить неприятность. Но вы говорить, вы другие.

– Партеногенез, – проговорила Лаокония. К ней отчасти вернулась ее обычная энергичность. – Это, разумеется, означает, что для репродуктивного процесса человека не понадобятся… то есть э… нам не понадобятся… Я имею в виду, что мужчины не будут…

– Дети будут паразитами, – сказала Мари. – Вам это известно. Бесплодными паразитами. На какое-то время это, возможно, войдет в моду, но долго, конечно же, не продлится.

– Возможно, – сказала Лаокония. – Но я все думаю о ретрансляциях наших передач. Интересно, было ли у этих рукучпских существ когда-либо два пола? – Она повернулась к Гафке. – Гафка, вы не знаете…

– Жаль мне создавать неприятность, – пропел Гафка слабеющим голосом. – Теперь должно прощаться. Пора рожать я.

– Вы собираетесь рожать? – спросила Лаокония.

– Так, – выдохнул Гафка. – Чувствовать боль наверху.

Цепкие ноги Гафки принялись торопливо копать землю около ховерплота.

– Что ж, кое в чем вы были правы, доктор Уилкинсон, – сказала Мари. – Он-она точно не мужчина .

Ноги Гафки подогнулись, яйцеобразное тело опустилось в только что выкопанную ямку в земле. Ноги тут же начали втягиваться обратно в тело. На визуальной шляпке появилась трещина и пошла вниз через дыхательную мышцу.

И вот на глазах у женщин возникло две Гафки, каждый из которых был вполовину роста оригинала. Два новых Гафки тут же начали отращивать новые ноги, чтобы восстановить обычную симметрию.

– О нет, – прошептала Мари.

У нее заболела голова.

Каждый разум на Земле, способный понять задачу, сосредоточился на космическом корабле, пассажиры которого выдвинули ультиматум. «Говорите или умрите!» – кричали газетные заголовки.

Уровень самоубийств все еще возрастал. Активизировались религиозные секты. Книга автора-фантаста «Что значит для вас смертоносный межгалактический корабль!» побила все прошлые рекорды книжных продаж. И это продолжалось вот уже семь пропитанных паникой месяцев.

Корабль, появившийся в свинцовом небе над Орегоном из ниоткуда, напоминал по форме чудовищную, исполинскую парамецию, края которой трепетали, подобно краям мифического летучего ковра. Пятеро зеленокожих, похожих на лягушек пассажиров корабля выдали представителям каждого крупного правительства по одному экземпляру напечатанного на бархатистой бумаге текста ультиматума. Все тексты были безупречно сформулированы на соответствующем родном языке адресатов.

«От вас требуется собрать ваших самых одаренных специалистов в области человеческой коммуникации. Мы намерены дать вам задачу. Мы откроем для вас пять одинаковых помещений на нашем судне. В каждом из них будет присутствовать один из нас.

Ваша задача – наладить с нами контакт.

Если вы преуспеете, то получите существенные награды.

Если вы потерпите неудачу, это приведет к уничтожению всей разумной жизни на вашей планете.

Мы с глубочайшим сожалением объявляем об этой угрозе и призываем вас изучить атолл Эниветок, чтобы увидеть небольшую демонстрацию наших сил. Мы убрали ваши искусственные спутники с орбиты.

Вы должны выйти за рамки коммуникативных ограничений!»

Атолл Эниветок сравняли с морским дном на глубине тысячи футов – и ни следа взрыва! Небо очистилось от всех русских и американских искусственных спутников.

Весь день по ущелью реки Колумбия проносился влажный ветер с океана. Он пролетал над солончаками Восточного Орегона, но не приносил обещанного дождя. Колючие пустынные кустики гнулись под его порывами, прикрывая стайки быстроногих куропаток и вислоухих зайцев. Перекати-поле застревало в изгородях, а в воздухе кружились крупицы сухого песка, проникавшие подо все, во все и на все, словно вездесущий вирус.

На солончаках к югу от Гермистонского артиллерийского склада вокруг странного, массивного космического корабля вились торнадо из песка. Эта штука напоминала чудовищное овальное полотнище песочного цвета, обернутое вокруг вертикально поставленных шестов. На северной стороне корабля полукругом теснились бараки из гофрированного железа и новые армейские сборные дома. На их фоне корабль выглядел самым огромным цирком шапито, который когда-либо видели на Земле. По подсчетам военных инженеров корабль равен шести тысячам двумстам восемнадцати футам в длину и тысяче пятидесяти четырем футам в ширину.

Милях в пяти к востоку от этого места пыльная буря гуляла между унылыми постройками военных казарм, где было расквартировано около тридцати тысяч представителей всех крупных государств: лингвисты, антропологи, психологи, врачи всех возможных специальностей, наблюдатели и те, кто наблюдал за наблюдателями, шпионы, разведчики и контрразведчики.

Вот уже семь месяцев ими управлял страх повторить судьбу Эниветока, а также страх неизвестности.

К вечеру ветер стих. Нанесенный им песок начал сползать с корабля, принимая новые формы, стекая вниз, подобно образным «пескам времени», которое, несомненно, заканчивалось.

Миссис Франсин Миллар, клинический психолог из команды, специализирующейся на германских языках индоевропейской группы, торопливо пересекала площадку, покрытую утоптанным песком, неподалеку от входа на корабль. Она наклонила голову, стараясь защититься от остатков еще не до конца утихшей бури. Под мышкой она несла туго набитый портфель, похожий на футбольный мяч, а в руке сжимала свернутый экземпляр сегодняшней газеты «Орегон Джорнал». В передовице говорилось о том, что реактивные самолеты военно-воздушных сил сбили небольшой частный самолет, пытавшийся проникнуть в запретную зону. Три человека погибли, их личности не установлены. Самолет был угнан.