Пол Андерсон - Мичман Флэндри; Восставшие миры; Танцовщица из Атлантиды

Он глубоко вздохнул, прежде чем продолжить.

— Дело, о котором пойдет речь, требует большой изворотливости. Я не открою вам великой тайны, если скажу, что последний Мерсеянский кризис — явление гораздо более опасное, чем его представляли широкой публике. Он мог бы создать взрывоопасную ситуацию. Но, думаю, мы в состоянии противостоять ему. Однажды Империя уже доказала свое умение действовать быстро и решительно. Но для этого нужно, чтобы подавляющая часть наших флотов была сосредоточена на границе до тех пор, пока мерсеяне не поймут, что мы действительно полны решимости не дать им захватить Джиханнах. Операции Разведкорпуса в этой области достигнут такого размаха, что резервы Сил в других местах совершенно иссякнут…

А тем временем в Империи, на другом ее конце, возникло нечто потенциально худшее, чем простой конфликт с Мерсеей. — Керасков поднял руку. — Не воображайте, что вы единственный, к кому мы обращаемся за помощью или что вы отвечаете нашим запросам более, чем на квант, по сравнению с другими. Но при нашей истощенности каждый квант — сокровище. То, что вы оказались на Земле неделю тому назад, явилось неудачей для вас, но удачей для Империи… возможно. Когда я запросил архив о тех, кто мог бы оказаться нам полезным, обладая нужной квалификацией, ваше досье оказалось среди дюжины тех, что были доставлены ко мне.

Флэндри ждал.

Керасков подался вперед. Напускная бравада покинула его окончательно. Говорил угрюмый, полный горечи человек:

— Теперь насчет того, почему вы были направлены не к кому-нибудь другому, а непосредственно ко мне. Дело в том, что это единственное место, где — я уверен — нет всяких шпионских приспособлений, а вы единственный, как я думаю, человек, который не станет на меня доносить. В добавление скажу вам, что вы могли бы отправиться в суд и повторить там то, что я собираюсь вам сказать. Меня бы сместили, а возможно, убили или арестовали. Вы бы получили деньги, а может быть, и льготы, которыми пользуются лизоблюды. Я вынужден идти на риск. Не Зная полностью ситуации, вы не сможете быть полезным.

Тщательно выговаривая каждое слово, Флэндри произнес:

— Я умелый лжец, сэр, и все же поверьте моему слову: я не очень умелый наушник.

— Ха! — в течение нескольких секунд Керасков спокойно сидел в своем кресле. Потом вскочил на ноги и принялся расхаживать по кабинету взад-вперед, похлопывая в такт шагам кулаком по бедру. Слова так и посыпались из него:

— После Старкада вы посетили Землю для прохождения дальнейшего обучения и тому подобное. Вы были слишком заняты для того, чтобы внимательно следить за всеми событиями. Ну, там скандал, непристойные шуточки, слухи — все это до ваших ушей доходило. Но важные известия… Позвольте мне коротко вас о них осведомить. Три года прошло с тех пор, как умер бедный старый Император Георгий и воцарился Джосип. Всем известно, что из себя представляет Джосип: он слишком слаб и глуп для того, чтобы причинять значительный вред. Мы все были уверены в том, что вдовствующая Императрица удержит его на верной стезе, пока жива. А он, благодаря ужасному обращению с собственным организмом, ненамного ее переживет. И детей у него не будет — куда ему! А Служба Полиции, Генеральный Штаб, гражданская служба, офицерские части, аристократия солнечной и внесолнечной систем… у них у всех там, конечно, больше жуликов и бездарей, чем в былые дни, но осталось и несколько порядочных людей, несколько… Для вас это не новость, не так ли?

Флэндри едва успел покачать головой, как Керасков снова принялся расхаживать и говорить:

— Я уверен, что вы пришли к той же оценке, что и большая часть информированных граждан. Империя настолько огромна, что ни один индивидуум не способен причинить ей существенный вред, несмотря на свою потенциальную опасность. Любой вред, наносимый Джосипом, почти наверняка должен быть нейтрализован группой придворных, политиков, плутократов и тому подобных лиц, сконцентрированных на Земле или вокруг нее — так что потери невелики. Переживали же мы времена других плохих императоров… В обычном смысле это верно. Но возможны и варианты. Даже мы, находящиеся у верхушки власти, были удивлены действиями Аарона Снелунда. Слыхали о нем когда-нибудь?

— Нет, сэр, — ответил Флэндри.

— Он придерживался золотой середины, — объяснил Керасков. — Цензорство на его планете было эффективно как ни что другое. Суду о нем известно, и людям вроде меня тоже. Но наши данные были неполными… Позже вы узнаете детали. Я хочу сообщить вам факты, неизвестные широкой публике. Он родился тридцать четыре года тому назад на Венере от матери-проститутки и неизвестного отца. Это произошло в тех местах, где люди быстро познают законы жестокости и так же быстро погибают. Он был умен, талантлив и очарователен, когда хотел быть таковым. В ранней юности он работал сенси-актером здесь, на Земле. Теперь, задним числом, я понимаю, как он мог действовать: самым тщательным образом изучив вкусы Джосипа, тратил свои деньги именно на тот биоскульпин, который был нужен, а свое время — на овладение именно теми манерами, которые были нужны. Когда они встретились, то сближение их прошло как по маслу. К двадцати пяти годам Аарон Снелунд совершил скачок от обычного катамита к фавориту наследного принца. Следующим его шагом было отстранение влиятельных лиц и помещение на их места тех, кто был предан Снелунду. У него появились противники. Дело здесь не просто в зависти. Честных людей беспокоило, что он получает власть под сенью короны, когда дела Джосипа пошли в гору. До нас доходили слухи об убийствах. Снелунд явно почуял опасность и начал ответные действия. Во всяком случае, его проглядели. Георгий, как вы помните, умер внезапно. На следующей неделе Джосип сделал Снелунда виконтом и назначил его губернатором сектора альфа Креста. Вы понимаете, насколько все было рассчитано? Назначение на высшую должность вызвало бы целую бурю, но виконтов ведь целая туча. Многие секторы гораздо богаче, могущественнее, ближе к центру или обладают еще какими-либо достоинствами. Полицейский отдел не допустил бы присутствия на них в качестве главы непроверенного человека. Альфа Креста — дело другое.

Керасков подошел к выключателю. Свет погас. Изображение огромного Юпитера, вращающегося среди своих лун, исчезло. Его место занял тригон главных звезд Империи. Возможно, гнев Кераскова требовал выхода хотя бы в таком жесте, как показ изображения. Его мощный силуэт вырисовывался на фоне сверкающего тумана.

— Бетельгейзе, — он ткнул пальцем в красную искорку — гигантское солнце, что царствовало на пограничных территориях между Земной и Мерсеянской империями. — Здесь нас терзала угроза войны. Теперь — альфа Креста.