Пол Андерсон - Мичман Флэндри; Восставшие миры; Танцовщица из Атлантиды

Наши предки изучили гораздо больше, чем мы. Когда ад вырвался на свободу, а их цивилизация готова была разлететься на куски, они залатали ее Империей. Зато мы потеряли настоящую свободу. Слишком легко она нам давалась в течение слишком долгого времени. А теперь на наших флангах мерсеяне и бетельгейзийцы — дикие расы повсюду, они давят на нас извне… Впрочем, почему я, собственно, должен беспокоиться? Когда-то карьера во Флоте казалась мне вершиной славы. Потом я увидел ее оборотную сторону. Я чувствовал бы себя гораздо лучше, если бы занимался любым другим делом».

Его остановила какая-то женщина. Должно быть, она случайно оказалась здесь, по какому-то личному делу, потому что гражданские служащие не имели права появляться тут в подобных радужных одеждах. Она же словно была создана для такого наряда.

— Прошу прощения, — произнесла она. — Не могли бы вы мне сказать, как найти кабинет капитана Яна Ли? Боюсь, что я заблудилась.

Флэндри поклонился.

— Конечно, моя госпожа, — он отчитывался в этом кабинете после прибытия на Землю и теперь дал ей подробные ориентиры. — Передайте ему, пожалуйста, что лейтенант-коммандер Флэндри утверждает, что он — капитан-счастливчик.

Она взметнула ресницы.

— О, сэр! — дыхание ее сделалось более частым, в глазах блеснули искорки. — Я заметила, что вы из Разведки. Вот почему я спросила. Должно быть, это восхитительно! Я была бы счастлива…

Флэндри просиял.

— Ну поскольку мы оба знаем Яна Ли…

Они познакомились и обменялись адресами. Она ушла, покачивая бедрами. Флэндри продолжил свой путь. Настроение его сразу поднялось.

«В конце концов, новая работа может оказаться — не бей лежачего, — он дошел до своего любимого места. — Вот здесь я сяду в лифт».

Переступив через порог, он расслабился, ожидая, когда его поднимет антигравитационное поле.

Вернее, он попытался расслабиться, но полностью ему это не удалось. Вне зависимости от перспектив знакомства с привлекательной женщиной, новоиспеченный лейтком, вызванный для личного разговора с шефом операции, неизбежно обнаружит ком в горле и вспотевшие ладони.

Он приложил ладонь к нужному углублению, поднялся на девяносто седьмой уровень и прошел по коридору. Здесь было тихо. Редкие негромкие голоса и случайное жужжание машины лишь подчеркивали глубину молчания, заключенного в этих суровых стенах. Все, кого ему пришлось здесь встретить, были выше его чином, взгляд каждого был невидящим, а мысли блуждали среди далеких солнц. Дойдя до отдела Кераскова, он обнаружил вместо секретаря не что иное, как сканер, с микрофоном, встроенным в компьютер, невысокая ступень которого не позволяла назвать его мозгом. Больший и не был нужен — основная фильтровка производилась на низших стадиях. Флэндри потоптался перед дверью не более пяти минут, прежде чем ему было велено войти.

Он очутился в большой комнате с высоким потолком и толстым ковром на полу. В одном углу стоял инфотивер и видеофон для внешней связи, в другом — небольшое холодильное устройство. Кроме того, здесь было три-четыре картины и множество полок для мемо-отчетов о прежних победах. Дальняя стена одновременно служила и экраном: в данный момент на ней находилось изображение Юпитера, каким он бывает виден с приближающегося корабля, и изображение это было настолько реальным, что у Доминика перехватило дыхание. Он остановился на положенном расстоянии и так лихо отдал честь, что едва не вывихнул себе руку.

— Лейтенант-коммандер Доминик Флэндри прибыл в ваше распоряжение, сэр!

На человеке, поднявшемся из-за письменного стола, была обычная форма. Из многих наград, которые наверняка имелись у него, ни одна не украшала его грудь. Исключение составлял лишь скромный рыцарский знак, заработать который было сложнее, чем дворянскую грамоту. Блеск этого знака затмил для Флэндри свечение окольцованной планеты. Человек был низким и плотным, чем-то похожим на мопса, с усталым лицом и взлохмаченными седыми волосами. Его ответное приветствие было почти небрежным, но сердце Флэндри забилось чаще.

— Как раз вовремя, — сказал вице-адмирал Илья Керасков. — Садитесь. Курите? — он указал на коробку с сигарами.

— Благодарю вас, сэр, — Флэндри собрал всю свою отвагу. Он выбрал сигару и заставил себя раскурить ее в то время как кресло, на котором он сидел, приспосабливалось к его мускулам и ненавязчиво побуждало их расслабиться.

— Адмирал очень любезен. Я и не знал, что существует сорт сигар лучший, чем «Корона Австралии». — На самом деле он знал несколько отличных сортов, но и этот был неплох. Дым защипал язык изысканным привкусом и изящными кольцами через ноздри устремился к потолку.

— Кофе, прошу, — предложил шеф почти миллиона агентов, рассеянных по Империи и за ее пределами. — Можно чаю, джайне.

— Нет, благодарю вас, сэр.

Керасков изучал его ненавязчиво и учтиво; взгляд его походил на рентгеновские лучи.

— Мне очень неприятно прерывать подобным образом ваш отпуск, лейтенант-коммандер, — сказал адмирал. — Вы, должно быть, ожидали его с таким нетерпением. Я вижу, у вас новое лицо.

Они никогда раньше не встречались. Флэндри заставил себя улыбнуться.

— Да, сэр. То, что дали мне мои родители, казалось слишком невыразительным. А поскольку я направлялся на Землю, где биолепка почти такое же привычное явление, как косметика… — он пожал плечами.

Взгляд его собеседника все еще оставался испытывающим, адмирал внимательно рассматривал почти двухметровое тело атлета, широкое в плечах и узкое в бедрах. Судя по белым рукам с тонкими длинными пальцами, можно было догадаться, что владелец их питал отвращение к тем многочисленным упражнениям, которые были необходимы для поддержания подобной мускулатуры. Прямой нос, высокие скулы и подбородок с ямочкой явно были вновь приобретенными, но подвижный рот и глаза, переменчиво-серые под слегка изогнутыми бровями, — собственными. Говоря, он едва заметно растягивал слова.

— Вне всякого сомнения, вы удивляетесь, почему из всего списка выбрали именно вас, — сказал Керасков, — и почему вам велено было явиться прямо сюда, а не к вашему непосредственному начальнику или капитану Яну Ли.

— Да, сэр. Я не считал себя достойным вашего внимания.

— Да и не жаждали его удостоиться, — улыбка Кераскова была не очень веселой. — Однако вы его удостоились. — Он откинулся на спинку кресла, скрестил короткие ноги и зашевелил короткими волосатыми пальцами. — Я отвечу на все ваши вопросы… Прежде всего, почему именно вы — офицер, подобный тысячам других? Вы сами можете догадаться об этом, Флэндри, если еще не догадались. Подозреваю, ваше тщеславие уже сообщило вам, что для определенного эшелона Сил вы не являетесь «ординарным». Вы, в вашем возрасте, не достигли бы того звания, которое носите сейчас, если бы дела обстояли по-иному. Мы с особым интересом приглядываемся к вам со времен старкадского дела. Его, конечно, пришлось замять, но оно не забыто. Последующее наблюдение за вами выявило интересные детали. — Флэндри не мог скрыть своей тревоги. Керасков хохотнул. Смешок его походил на бряцанье железных цепей. — Мы узнали кое-что, о чем вы умолчали. Не беспокойтесь пока. Компетентные люди, к великому сожалению, в наше время встречаются настолько редко, не говоря уже о выдающихся, что Служба держит их под прицелом. Вы или будете убиты, молодой человек, или действительно далеко пойдете.