Пол Андерсон - Мичман Флэндри; Восставшие миры; Танцовщица из Атлантиды

— Мне очень жаль, моя госпожа. Против вас выдвинуто серьезное обвинение, и вы не были ни оправданы, ни прощены. Единственный предлог, под которым я мог бы вас отпустить, это обещание уговорить вашего мужа сдаться, но вы сказали мне, что это невозможно, — он втянул дым в легкие, и в голове его пронеслась мысль о том, что скоро ему нужно будет принимать противораковое средство. — Поймите, что Снелунду вы возвращены не будете. Я достигну восставших раньше, чем будет получено разрешение на это. Вы отправитесь со мной на Землю. То, что вы сможете рассказать о «лечении», которому вас подверг Снелунд, и о его хвастовстве… что ж, это может причинить ему неприятности. Как минимум, ваш рассказ вызовет к вам симпатии людей, достаточно могущественных для того, чтобы вас защитить.

Доминик снова посмотрел на нее, и у него перехватило дыхание, когда он увидел, каким смертельно-бледным стало ее лицо. Взгляд казался застывшим, на лбу выступили капли пота.

— Моя госпожа! — отбросив в сторону сигарету, Флэндри сделал два шага и склонился над ней. — В чем дело? — он приложил руку к ее лбу. Лоб был холодным. Такими же были ее плечи и руки. Он еще ниже склонился над ней. — Моя госпожа…

Катрин Мак-Кормак шевельнулась.

— Стимулирующая таблетка… — прошептала она.

Флэндри заколебался, не вызвать ли ему корабельного врача, но решил, что не стоит, и подал таблетку и склянку с водой. Она глотнула. Когда Флэндри увидел, что лицо ее вновь обрело прежние краски, а дыхание стало ровным, у него отлегло от сердца.

— Простите меня, — сказала Катрин, и голос ее лишь едва был слышен в шуме корабельных машин. — Слишком часто теряю сознание.

— Я сказал не то, что следует, — покаялся Доминик.

— Вы не виноваты, — взгляд ее был устремлен в пол. Он не мог не отметить, как длинны ее ресницы, четко вырисовывающиеся на фоне бронзовой кожи. — Нравы землян отличны от наших. Для вас то, что со мной случилось — несчастье, мерзость, да, но не осквернение, от которого я никогда не смогу очиститься, а для меня это причина, заставляющая меня сомневаться, действительно ли я захочу когда-нибудь снова увидеть Хуга… Может быть, вы частично поймете меня, если я расскажу вам, как часто Снелунд использовал наркотики и препараты, действующие на мозг. Раз за разом я погружалась в кошмар, когда я не могла думать, не была сама собой, не имела воли не была ничем, кроме как животным, делающим все что он мне велел чтобы только избежать боли…

«Мне не следовало бы это слушать, — подумал Флэндри. — Она не стала бы говорить об этом, если бы ее самообладание полностью к ней вернулось. Но как я могу уйти?»

— Моя госпожа, — сделал он попытку, — вы же сами сказали, что не были собой в такие мгновения. Если ваш муж хотя бы наполовину такой, каким вы его рисуете, он все поймет.

Некоторое время Катрин сидела неподвижно. Стимулятор действовал быстрее, чем это полагалось: очевидно, принимать химические препараты было для нее делом непривычным Наконец, она подняла голову. Цвет лица был прежним, но тело, казалось, еще отдыхало. И она улыбалась:

— Вы действительно страйдер.

— Э-э-э теперь вы хорошо себя чувствуете?

Во всяком случае, лучше. Мы можем поговорить о деле?

Флэндри почувствовал глубокое облегчение. Ощутив слабость в коленях, он опустился на койку и принялся за новую сигарету.

— Да я очень этого хочу. В настоящий момент у нас общие интересы, и ваша информация может явиться именно гем что поможет нам успешно завершить дело, а не мчаться за помощью к мамочке-Земле.

— Что вы хотите знать? Может быть, я не смогу ответить на некоторые ваши вопросы и откажусь ответить на другие.

— Согласен. Но давайте все-таки попробуем. Мы не нашли в этой системе никаких следов астронавигационной активности Флот таких размеров, как флот Мак-Кормака, должен заявить о себе тем или иным способом. В крайнем случае, хотя бы излучением нейтрино-энергетических агрегатов. Что он сделал? Он мог бы приблизиться к солнцу, прячась за ним, он мог бы залечь в неподвижности на изрядном расстоянии отсюда, таком, например, как половина светового года; или же он мог полностью поменять направление. Короче у вас есть какие-нибудь соображения?

— Нет.

— Вы в этом уверены?

Катрин надменно взглянула на него.

— А зачем мне что-либо скрывать?

— Не нужно испепелять меня взглядом! Один эсминец — небольшая сила! Перефразируйте мой вопрос следующим образом, как мы можем вступить с ним в контакт до начала битвы?

— Я не знаю, и это честный ответ, — смягчилась Катрин и посмотрела ему прямо в глаза. — Могу сказать вам лишь одно: что бы Хуг ни планировал, все будет смелым и неожиданным.

— Превосходно, — проворчал Флэндри. — Ну, а как насчет молчания эфира?

— О, это, я думаю, легче объяснить. Мы не обладаем большим количеством станций передачи с достаточной мощностью и с волнами нужной длины для того, чтобы наши передачи принимались на большом расстоянии. К тому же, Вирджил глушит их солнечными бурями. Главным образом, мы посылаем жесткие лучи посредством спутников. Радиофоны являются для нас обычным явлением — они нужны отдаленным деревням и усадьбам, но они, естественно, используют ту частоту, которую может отражать ионосфера. Вирджил дает Аэнеасу в высшей степени мощную ионосферу. Короче, мы можем обойтись и без больших станций, и сейчас, полагаю, тоже без них обходимся, чтобы вражеские навигаторы получили дополнительную трудность — неуверенность в своем положении относительно противника.

«Ты понимаешь и этот принцип: никогда не упускать возможности свободного перемещения и шанса осложнить жизнь противника, — с уважением подумал Флэндри. — Я знавал многих гражданских лиц, включая и жен офицеров, которые этого не понимали».

— А что вы скажете о межпланетных связях? — спросил он. — Я уверен, вам знакомы братские миры. Вы упомянули о том, что даже проводили на них исследования. Как вы думаете, эти базы эвакуированы?

— Нет. По крайней мере, не та, главная, что находится на Дидо. Она, некоторым образом, сама себя обслуживает, и на ней слишком много приборов и записей, а кроме того, существуют еще связи с местным населением, — в голосе ее зазвучали горделивые нотки. — Я знаю своих прежних коллег. Вторжение не станет причиной их бегства.

— Но, в случае надобности, ваши люди могут установить связь с другой планетой?

— Да, вероятно. И они вполне могли это сделать еще и потому, что у Снелунда нет и не может быть данных по всем «точкам» нашей системы. А то, чего нельзя найти, нельзя и разрушить.

— Они не станут этого делать, — запротестовал Флэндри. — Разве можно пойти на такое из одной лишь злобы?

Катрин ответила ему с горечью в голосе.