Артем Углов - Предел прочности. Книга первая

- Он говорил: учиться, учиться и еще раз учиться?

- Он говорил: хватит страдать фигней, - Том захлопнул лежащую передо мною книгу. – Сегодня даже занятий толком не будет. Так, говорильня сплошная до обеда, дискуссионный клуб для любителей потрепаться. Ты лучше скажи, какие планы на вечер?

Я даже опешил от неожиданности:

- Какие могут быть планы, завтра тесты.

Том разочарованно покачал головой:

- И, впрочем, ничего нового. У тебя каждый день, как перед тестами. Но вот скажи мне, что ты выучишь за полдня?

Этим вопросом я и сам задавался, поэтому с ответом сразу не нашелся. А потом… Потом появился Соми.

Нависнув над Томом скалой, толстяк гневно прокричал:

- Встал с моего места!

Странный человек. Ну вот что ему мешало попросить спокойно. Разумеется, Том просьбу не выполнил бы, но по крайней мере со стороны это выглядело менее глупо. Теперь же весь класс наблюдал за скандалом, а МакСтоун, поймав кураж, откинулся на спинке стула, скрестив руки на груди.

- Я сказал, встал с моего места!

- Или что?

- Я сказал быстро! - Соми провизжал, краснея от кончиков ушей до шеи.

Толстяк подходил к грани, за которой сияла только пропасть, но тут в ситуацию вмешалась Ловинс:

- Соми, тихо.

Я даже не заметил, как девушка очутилась в эпицентре событий.

- Но он занял…, - жалостливо заблеял толстяк.

- Успокойся, - Катерина повернулась ко второму участнику. – Том, освободи пожалуйста место.

Том одарил девушку улыбкой, больше напоминавший звериный оскал:

- А то мамочка накажет?

- Том, - повторила девушка спокойным голосом.

- Мамочка сделает а-та-та?

- Старик, оно того не стоит, - тихо проговорил я.

В атмосфере гнетущей тишины, Том обвел присутствующих взглядом, отстучал пальцами короткую дробь по столешнице, после чего легко вскочил на ноги.

- Ну если мамочка настаивает, - и тут дурашливое выражение Тома резко сменилось на яростное, а в приторно-сладком голосе зазвучали металлические ноты: - сынульке только сопельки подтереть не забудь.

Соми, наконец, оказался на своем месте, плюхнувшись на стул и при этом бормоча что-то невнятное. Плечи его изредка подергивались, словно толстяк рыдал навзрыд. Девушка, погладила его по спине и, прошептав успокоительные слова, повернулась в мою сторону:

- Ну что, Воронов, доволен?

- А я здесь причем?

- При том, что остановить это мог раньше.

И ведь действительно мог, только не хотел.

Спустя пять минут в класс вошел Клод Труне, как всегда свежевыбритый и довольный жизнью. Одарив класс чарующей улыбкой он открыл папку и неожиданно начал речь с поздравлений:

- Сегодня обойдемся без переклички. Хотелось бы подвести промежуточные итоги. Завтрашние тесты это сделают лучше меня, но мы традицию нарушать не будем и отметим достойных курсантов месяца очередными званиями. И здесь у меня для вас приятная новость, потому что самый лучший ученик потока находится именно в вашей группе. Джанет?

Девушка в ответ скромно улыбнулась.

- Курсант Ли уже третий месяц подряд получает звания, с чем мы ее и поздравляем.

Клод активно захлопал, призывая всех поддержать его. И класс потонул в овациях, а Авосян разродился заливистым свистом.

- Ты большая молодец, ты достойна этого, как никто другой, - продолжил Труне, стоило аплодисментам стихнуть. - Так же очередные звания присваиваются Катерине Ловинс и Витору Луцику. Витора я отмечу особо, потому что это его первое повышение и, будем надеяться, не последнее. Так держать ребята!

Послышались очередные хлопки, куда более жидкие, чем в первый раз. Лично я за Катерину руки бы отбил, но вот крысообразный парень, вечно трущийся подле Рандольфа, симпатий не вызывал.

- Хочу напомнить, что помимо новых цифр в удостоверении, данные студенты будут получать повышенную стипендию. Учитесь хорошо, будьте лучшими, и академия позаботится о вас. А теперь вернемся к дню сегодняшнему, а точнее теме нашей дискуссии. Тем более, что повод у нас имеется. Ровно пятьсот лет назад состоялось последнее крупное сражение в истории цивилизаций шестимирья. В связи с круглой датой вот о чем хотелось поговорить. Война…

Я повернулся к окну и заметил россыпь капелек на стекле. Опять шел дождь: мелкий, осенний, противный. Прогноз был неутешительным, но и без того достаточно было поднять голову вверх, что впасть в осеннюю меланхолию. Все небо до горизонта затянула серая пелена, глухая и беспросветная. А где-то в Поволжье, довольный Витька несся по обжигающему песочному пляжу в сторону речных вод. И делал он это крайне медленно, если верить временному дисбалансу меж мирами. Настолько медленно, что здесь неделя пройдет, пока он накупается, а может и того больше.

Пальцы сами потянулись к ручке, и я привычным движением начал чертить геометрические фигуры в блокноте. Сегодня был день кубов и параллелепипедов, с заштрихованной по диагонали поверхностью. Под днищем очередной фигуры возникла труба, проползла до середины листа и, резко завернув направо, дошла до самого края, закончившись краном. Дорисовав капельку воды, я понял, что без емкости в эскизе не обойтись. Так возникла огромная цистерна, от которой в свою очередь расползались ленты новых труб, тянувшихся к фильтрам, перегонным аппаратам, дозиметрам. В чем был смысл сей системы и что перемещалось по ее внутренностям, не ответил бы и самый толковый инженер, однако я был крайне доволен получившимся рисунком. Дабы закрепить успех, перевернул листок, где рука набросала схему огромного заводского комплекса, с торчащими трубами, мартеновскими печами и зубчатыми колесами.

- У нас есть Воронов.

Уловив знакомую фамилию, я насторожился, прикрыв блокнот с компрометирующими рисунками.

-Да, пусть скажет, - раздалась нестройная многоголосица.

- Воронов, у вас есть, что добавить? – насмешливое выражение на лице Труне словно говорил мне «я знаю, чем ты занимался последний час».

Быстрым взглядом я оценил диспозицию: раскрасневшийся Соми, злой МакСтоун, самоуверенный Рандольф и веселый Авосян. Вот и пойми, о чем они говорили.

- Мне нечего добавить, - сказал я единственное, что мог в сложившейся ситуации.

- Как так? – в глазах Труне играли веселые бесенята, и я шестым чувством понял, просто так не отделаюсь. Эх, пропал завод, не дорисую. А учитель тем временем продолжил: – из здесь присутствующих только вы с Соми родились и жили в мирах, пораженных войною. Остальные могут судить об этом лишь со стороны, изучая документальные источники тех времен. Так что скажете, курсант Воронов: несет ли война с собой одно лишь зло и разрушение, как утверждает Энджи или не все так очевидно, на чем настаивает ваш приятель МакСтоун?

Приятель МакСтоун. Все то они знаю, за всеми они следят. А Том снова влез в дурацкую перепалку с толстяком, из которой мне теперь предстоит выпутываться.