Михаил Шаламов - Серая хризантема [Фантастические повести и рассказы]

Из кустов, защищаясь ладонью от света, вышел Вовка.

— А, это ты, Тань, — сказал он. — Ленка тоже здесь?

— Тебя звали? — спросила Таня, не отвечая на его вопрос.

— Ага! Через свисток. — Вовка зевнул и ткнул пальцем в висящую у него на шее речную находку.

Кдорр и Трыгг приготовили для гостей гравимост через болото.

— Подходят! — сказал командиру Трыгг, глядя на экран, на черном фоне которого к желтому веретену корабля приближались две светлые точки.

— Дождались! — прошептал Кдорр, молитвенно раскинув крылья над головой. — Сейчас или никогда! — И он бросил взгляд на край экрана, где три радиобуя покачивались в трясине над могилами трех членов экипажа, не переживших аварии, которая приковала корабль скитальцев к этой планете.

А светлые точки уже ступили на мост, проложенный поверх болотных зыбей… вот они уже в шлюзовой камере.

— Проходите, дети! — сказал Трыгг. — Чувствуйте себя как дома!

— Теперь вы знаете нашу историю, — печально улыбнулся Трыгг, — без вашей помощи этот корабль не взлетит. Его могут поднять с поверхности планеты лишь усилия пятерых эллоитян. А вы, ребята, такие же эллоитяне, как и мы с командором. Так что нам без вас троих никак нельзя!

— А почему вы не попросили помощи у людей? — серьезно спросила Таня. — Вам никто не отказал бы в помощи.

— Это бесполезно! Только нервная система эллоитян приспособлена для подключения к координирующему мозгу нашего корабля. И притом… для любого из них помощь эллоитянам значила бы расставание с родной планетой навсегда.

— Как — навсегда? — воскликнул Вовка.

— Как — навсегда?.. — эхом отозвалась у него из-за плеча Таня. — Так вы хотите увезти нас с Земли?!

— Конечно, дитя мое! — ответил командор. — Вот ты, например, красивая, очень даже красивая девочка. А на Земле никто не сможет оценить этой красоты. Для всех без исключения землян ты — монстр, некое теплокровное подобие местных рептилий. Сейчас вы — дети и не понимаете того, что на этой планете вы обречены. Здесь вам нечего ждать от людей, кроме презрения и ненависти. Ваш дом на Эллое, среди таких же, как вы!

— А папа, мама? Как мы их оставим?

— Это не твои родители, девочка! Просто без их помощи мы не смогли бы вырастить на этой планете эллоитян. Они лишь посредники, не более того. И, поверь мне, они только облегченно вздохнут, когда узнают, что вы улетели. Да ты не плачь, не плачь, Таня! Теперь ты среди друзей!

— Нет! — решительно сказал Вовка. — Мы не полетим! Я вам не верю! Они любят нас!

— А ты не думал, никогда не думал, мальчик, что для родителей ты — обуза? Для них ты — вечный укор неизвестно в каких грехах, а их так называемая любовь к тебе на самом деле всего лишь жалость, не более того. Так что, дети, думайте и решайте сами. Мы с Трыггом подождем до утра и торопить вас не станем.

Уведя детей в их каюту, Кдорр вернулся к навигатору и сел рядом с ним в свободное кресло, опустив руки между коленей.

— Что, тяжко? — тихо спросил его Трыгг.

— Тяжко. Столько лет ждал этого дня, а сегодня чувствую себя последним мерзавцем.

— Но ты же говорил им чистую правду!

— А сам-то ты в эту правду веришь? — вопросом ответил ему командор, на сей раз на телепатической волне, пока еще не доступной для мозга детей. — Сам-то веришь?

— Но ведь иначе нельзя, командор…

— Иначе нельзя… Готовь обучающий комплекс. Завтра стартуем!

Вовка и Таня тихо сидели в уголке каюты, возле столика, уставленного вкусными напитками, а Трыгг, манипулируя своим сознанием, излучал на них доброжелательность и обаяние, когда дверь бесшумно отъехала в стену и на пороге выросла фигура Лены.

— Здравствуйте, — сказала она. — А вот и я…

Уже неделю доктор Златкин не находил себе места. В журнале «Вопросы медицины» была опубликована его статья «О некоторых физиологических и психологических патологиях, вызванных местными мутациями». Конечно, посылая в солидный научный журнал свою статью с толстой пачкой фотографий рассоленских дракончиков, доктор предполагал, что ее могут и напечатать. Никакой опасности в этом для себя он не видел, ведь кроме него «Вопросы медицины» в деревне больше никто не выписывал. Но вместе с экземпляром журнала доктор получил письмо от известного физиолога профессора Кубатиева, который изъявил желание приехать в Расселении и разобраться с «патологиями» лично.

Не профессора боялся доктор Златкин. Он знал, что драконьи родители не пожалеют усилий, чтобы спустить шкуру с того, кто произнесет в адрес их отпрысков слово «патология».

А доктора еще дернул черт послать пару Таниных фотографий лично Василию Пескову, ведущему передачи «В мире животных». В деревне Пескова уважали, но причисления доктором Златкиным Вовки, Тани и Леночки к «миру животных» ему уж точно не простят.

Ругая себя за недальновидность; доктор Златкин ждал бури. Злополучную телеграмму «ВЫЕЗЖАЮ РАССОЛЕНКИ тчк РАЗРЕШИТЕ ОСТАНОВИТЬСЯ У ВАС? ПЕСКОВ» доктор порвал и выбросил в день получения.

— Ну что, дети? — ласково спросил их командор, потрепав по плечу ближайшую к нему Леночку. — Если все усвоили, произведем учебный старт. Вспоминайте, чему вы за ночь научились!

Он сел в командорское кресло и, напрягая мозг в одном с детьми усилии, ощутил единение с кораблем. «Старт!» — приказали кораблю пять объединенных разумов, и двигатели, заворчав, проснулись.

«Отбой!» — радостно произнес вслух Кдорр. Знакомое блаженное состояние переполняло его. Впервые за последние десять лет он снова ощутил свою власть над кораблем. Значит, не зря сидели они с Трыггом в трясине над бездонными могилами товарищей. Значит, не зря, подвергаясь риску быть в клочья разорванными местными аборигенами, подбирались они по ночам к селению, облучая биотрегнером жилища тех семей, в которых суждено было появиться на свет новым эллоитянам. Значит, не зря!

— Готовьтесь, дети! Скоро старт! — сказал он, вставая.

— Доктор! К вам из Москвы приехали! — закричал с улицы женский голос.

Доктор Златкин уронил на пол журнал «Иностранная литература» с жутким фантастическим романом Джона Уиндема «Кукушки Мидвича», который он читал у себя в кабинете, истекая противным холодным потом.

— Нет, этого не может быть! — шепотом сказал он сам себе и, пошатываясь, вышел на крыльцо.

Профессор Роберт Иванович Кубатиев, покряхтывая, выбрался из «козлика». Умаялся бедный! В такой коробушечке, да по русской дороге…

Следом за ним из машины высунулись длинные ноги. Доктору показалось, что это были, так сказать, ноги в чистом виде, отдельные и самостоятельные. Но он ошибся. К ногам была приделана кандидат наук доцент Инна Макоедова. И, хотя доцент была не такая красивая, как ее ноги, доктор Златкин все равно влюбился в нее с первого взгляда.