Николай Грошев - Павший мир. Выжившие [СИ]

Мужчина тяжко вздохнул, лицо грустное стало. Он ему кивнул сочувственно.

— Не помню кто она. — Вдруг сказал мужчина. — Вот имя помню. Помню, что не хочу ей навредить, а кто она? Не знаю. Лидочка. И всё, не помню больше ничего. Как-то знаете, память всё хуже и хуже. Как будто вот возраст даёт о себе знать, понимаете? — Он в ответ кивнул, но удивления сдержать не смог — мужчина не выглядел старше тридцати, максимум, сорока лет.

— Я, кстати, Андрей. — С видимым удовольствием заявил мужчина и протянул ему руку. Он руку в ответ пожал и встряхнул, потом отпустил. Андрей удивлённо смотрит на свою руку — удивлённо и радостно. А затем громко, да счастливо, восклицает. — Так вот зачем этот жест! — И улыбка на все тридцать два зуба. — А я уж дня два всё маюсь — помню этот жест, ну, когда руку вперёд, если перед тобой мужчина. А зачем? Не знаю. Так вот оно зачем! — Он радостно рассмеялся и хлопнул себя по коленям. А потом снова заговорил. — А давайте ещё раз?

— Что ещё раз?

Вместо слов, счастливый парень, снова протянул ему ладонь. Он неуверенно её пожал.

— Ох! Как интересно! — Снова обрадовался парень. — А давайте снова? Ну, ещё разок и всё.

Руки пожимали ещё раз восемь, пока Андрей, наконец, не успокоился.

— Кстати, а как вас зовут? — Поинтересовался, видимо, владелец квартиры.

— Не знаю. — Он пожал плечами в ответ. — У меня тоже не всё в порядке с памятью.

— О! — Андрей всплеснул руками и головой сочувственно покивал. — Мне так жаль! Но не переживайте. Это не смертельно. Посмотрите хотя бы на меня! Всё достаточно хорошо…, кстати, а можно я буду называть вас Павел?

Он пожал плечами в ответ — это имя ничем не хуже других. Раз уж своего не помнит, почему бы и нет? Он кивнул и произнёс.

— Павел. — Потом повторил, словно пробуя имя на вкус. В принципе, ему даже понравилось, как оно звучит. Андрей, видя его реакцию, вновь радостно улыбнулся.

— А у вас часом поесть, ничего нет с собой? — Так же радостно поинтересовался он.

— Да, конечно. — Павел открыл рюкзак и протянул ему батончик. Пока Андрей боролся с упаковкой, он задал первый вопрос из множества, какие у него были. — Что с вами случилось?

— Со мной? — Андрей замер, словно в стоп-кадре, потом неуверенно пожал плечами. — Я не помню, так, обрывками. Кажется, но я не уверен, что-то с лекарствами. Они, почему-то, перестали действовать. Кажется, в этом причина. Впрочем, я не вполне уверен…, ох! Как вкусно пахнет!

Андрей прикончил упаковку и с шумом вдохнул. Павел поёжился — вообще-то, эти батончики не пахли вообще ничем и вкус у них отсутствовал. Но насыщали они прекрасно.

— Андрей, я хотел бы ещё…

Он не договорил — Андрей принялся есть подаренный батончик.

— Да? Вы спрашивайте, я, если вспомню, я отвечу. Тут так, знаете ли, одиноко. Я ж только с Лидочкой говорил. А это, право слово, скучно. Она же в ответ только хрипит и всё.

Павел молчал. Челюсть отвисла, он смотрит на живот парня, теперь скрытый футболкой.

Пару секунд назад, Андрей футболку поднял, и складка на груди раздвинулась, обнажив частокол острых зубов, капнула на живот слюна, батончик отправился в пасть на груди и футболку Андрей опустил обратно…, футболка всё ещё шевелится. Наверное, рот на груди, всё ещё жуёт.

— Павел, вы как-то позеленели весь. — Обеспокоенно молвил Андрей. — Я вам сейчас воды принесу. У меня водопроводная, но она хорошая. Сам пью и, как видите, никаких последствий.

Андрей вышел в соседнюю комнату.

Павел икнул, кинул автомат на плечо и, на ходу теряя тапки, ринулся прочь.

Лестницу он преодолел за минуту, а то и меньше, едва не переломав себе ноги — чудом обошлось. Перепрыгнул чёрно-серое пятно, в коем трепыхались куски тела мёртвой девочки, и выскочил на улицу. Там он не остановился — припустил ещё быстрее и бежал, пока не свернул на другую улицу, перебежал её и заскочил в глухой проулок, чистый, словно недавно подметённый, как и большинство, как проулков, так и улиц этого большого, молчаливого города.

Здесь, прислонившись к стене, он попытался перевести дух и отдышался. Сердце стучало так, словно пытаясь выпрыгнуть из груди, а перед глазами всё стояла грудь этого парня — искажённая, с неправильно расположенными рёбрами, с кривой слюнявой пастью, усеянной острыми клыками.

Что стало с этим миром? Что могло привести к тому, что он увидел сегодня?

И почему город молчалив, почему тут так странно тихо и пусто?

Ответов у него не было и знакомство с Андреем, никак на это обстоятельство не повлияло.

Скорее наоборот. Вопросов стало заметно больше.

Он двигался по пустому городу до самого вечера. Изредка заходил в здания, но большей частью в те, где не было белого листка на дверях, в здания, где двери были распахнуты настежь. В основном это оказывались магазины, забегаловки, одно он без проблем определил как ночной клуб — там имелась вывеска, но её он заметил только на выходе. Внутри, сначала, всё показалось странным, крайне непонятным — пока не заметил маленькие сценки, раскиданные по залу и металлические шесты на них. Память ненадолго ожила, выбросив пару смазанных образов. Он даже улыбнулся и ощутил нечто хорошее, что-то, что согревало душу. Однако реальный мир вернулся слишком быстро и пустота этого места, полностью смела всё положительное, что он успел ощутить.

За пару часов до заката, он остановился перед дверью с белым листом на ней и долго стоял там, пытаясь определиться. С одной стороны, ему нужны ответы — получить их можно у других людей. Он уже получил сведения о том, что город далеко не пуст. Возможно, людей осталось немного, учитывая виденное в доме Андрея и множество встреченных им опустевших зданий, но то, что они остались, сомнению не подлежит. Люди здесь, просто они не рискуют покидать своих квартир. В городе опасно. Должно по идеи быть. Однако он прошатался тут весь день и ничего. Тут вообще пусто. Ни тебе прохожих, ни опасностей каких.

Наверное, стоило порадоваться, что опасностей нет, но ему, отчего-то, было не радостно совсем и абсолютно. Не отпускало странное чувство тревоги, чувство, что шататься по городу нельзя, что нужно спрятаться и не высовываться. Но чем больше бродил, тем слабее прислушивался к этому подспудному чувству — чего бояться, если кругом пустыня? В плане людей и не совсем людей, пустыня. Машины по всем дорогам, пару раз даже стоянки видел забитые до отказа. Дома стоят, деревья, где попало растут, баки мусорные, по тротуарам иногда мусор ветром гоняет. Но в городе царит мёртвая тишина. Он словно бы умер, этот город. Или, скорее, он словно бы в агонии и смерть его уже не за горами, только город ещё не знает об этом, ещё не понимает, что, несмотря на свою чистоту, свои здания, машины, несмотря ни на что, он уже стал памятником павшего мира…