Николай Грошев - Павший мир. Выжившие [СИ]

В здание он не зашёл, двинулся дальше и краем глаза увидел, как дёрнулась занавеска в одном из домов. Кто-то выглянул в окно, но так быстро исчез, что не удалось разглядеть, что это было. Человек или уже не совсем…, спустя десять минут, он услышал знакомый хриплый вой — та девочка, она такой же издавала. А следом канонада из выстрелов и высокий, глухой звук.

Выстрелы он узнал — огнестрельное что-то. Вой — мертвецы. Глухой высокий звук — хрен бы кто знал, что это такое…, по спине пробежала струйка пота. Он начал медленно считать, укрывшись за углом здания. Стрельба далеко, но всё же, лучше не зевать. На счёте сто восемь, всё стихло.

Где-то в городе, прошёл короткий бой, с кем, понятно без пояснений. Но кто стрелял?

Через полчаса он наткнулся на улицу, не вписывавшуюся в атмосферу этого города.

Машин на улице было немного. За то крови много, частей тел, тоже очень много. А вот машин мало совсем. Ещё много обрывков окровавленной одежды и немного гильз.

И кое-что ещё.

Старательно обходя лужи крови, ещё достаточно свежей, что б прилипать к ботинкам, он подошёл к лежавшему на асфальте предмету. Присел на корточки и попытался разжать пальцы, получилось на удивление легко, хотя рука была на вид крепкой и с виду крепко сжимала рукоять.

Руку он оттолкнул в сторону, вздрогнув от отвращения — почему-то, она успела посинеть, хотя кровь ещё сочилась из неё. Впрочем, может так и происходит с оторванными конечностями…

Оружие стал вертеть в пальцах. Толстая короткая рукоять, ствол не полый, внутри что-то вроде штырька, с наконечником из кристалла. Бока закрыты металлическим корпусом, на котором выбито мелким шрифтом «изолированный, ограниченная партия, номер 36».

Он поднялся на ноги, взял оружие в правую руку и, пожав плечами, направил ствол на ту самую руку, да и вжал курок. Из ствола вырвался тонкий рубиновый луч и, в долю мгновения, разрезал руку надвое. В его руке сейчас покоится настоящий лазерный пистолет…

Волосы встали дыбом, он ощутил сильнейший приступ паники и поспешно отшвырнул оружие от себя. После чего минут пять стоял на месте, посреди улицы, залитой кровью, и заваленной кусками человеческих тел и пытался понять, какого собственно, всё это значит? Может, как раз из-за обилия частей тел, из-за той жестокости, с которой погибли эти люди, он так реагирует? Нет, не в том дело. Он уже успел переварить эту информацию, смириться с увиденным, хотя и непонятно почему так быстро и так легко у него это получилось. Даже почти и не тошнит уже от вида всей этой крови, всех этих кусков тел. Может, всё дело в том, что он это уже видел утром, в доме Андрея. Как говорится «накатило». Секундный приступ паники? Нет, всё же не в том дело.

Он перепугался, потому что держал в руках лазерное оружие. Такое нельзя держать в руках. Он, отчего-то, был абсолютно в этом уверен.

Странно. Лазер это ведь куда лучше, чем автомат. Наверное, просто нервы шалят.

Он подошёл к оружию, взял его вновь и собрался, было, определить в рюкзак, но страх вернулся, струйка пота стекла по спине, испариной покрылся лоб. Нельзя! Ему нельзя это брать! Нельзя и всё тут. Это оружие — смертный приговор, как минимум, сейчас.

Но почему? Чёртова память и чёртов город…

К вечеру, когда солнце начало садиться, а на город опускаться сумерки, он решился всё же войти в здание с людьми. Ночевать на улице не хотелось, особенно после увиденных последствий непонятной резни, или сражения — он не знал, как это охарактеризовать. Было там многовато странностей. Например, несмотря на свежесть частей тел, они успели посинеть, а вены обрести чёрный оттенок. Ладно, посинели — может он просто не помнит и так оно и бывает.

Но чёрные вены?

Ему даже показалось, что некоторые части трепыхаются, словно живые. Бред, конечно, тут ему показалось на сто процентов. Но всё же, всё же. Где вот головы? Он ни одной там не увидел. Где тела нападавших? Впрочем, они могли тоже в куски быть разорваны — так, в порядке бреда. Но почему нет следов ожогов от энергетического оружия или гильз от огнестрельного? Не руками же этих людей рвали на части, в конце концов!

В общем, что бы там ни случилось, самому стать центральной фигурой в такой трагедии ему не улыбалось вообще никак. Поэтому он решительно двинулся в первый попавшийся дом с белым листком на двери. Уже там, у порога подъезда, он услышал сердитое шипение и поднял голову — над улицей, вскоре скрывшись за домами, медленно проплывало нечто, похожее на большой самолёт. Деталей он не разглядел, но на борту этой машины, имелись светящиеся лампочки синего и жёлтого цвета. А под днищем он увидел три длинных, серебристых контейнера.

Вспомнился листок с объявлением — видимо, это те самые люди, которые развозят припасы для уцелевших людей города. Странно, что он не видел таких машин днём. Впрочем, учитывая размеры контейнеров, летали они, вряд ли часто. А может, таких машин осталось слишком мало, и на самом деле работали они круглосуточно, но работы слишком много, слишком многим нужна помощь.

Звук двигателей машины стих, где-то вдали, он перестал смотреть в небо и вошёл в подъезд, по пути качая головой — это никого не спасёт, эти контейнеры бесполезны.

Поднимаясь по лестнице, он пытался сообразить, почему так уверен в этом. Конечно, ответа как обычно, не было. Только стойкая уверенность, что уже ничего не исправить. Мир пал и те, кто уверены, что помогают ему восстановиться, пережить трагедию, лишь продлевают агонию старого мира. Агонию павшего, умирающего мира, самое страшное время для коего, ещё не настало.

То, что происходит сейчас, лишь затишье перед бурей.

И вот почему он в этом так уверен, почему?

Этот дом не хранил страшных сюрпризов. Он был просто пустым. Все двери заперты на замок, но на стук никто не отзывался. Площадки покрыты пылью и там ни одного следа. Такое чувство, что люди покинули этот дом и очень давно. Несколько дверей оказались открыты настежь. Он не стал заходить внутрь, сделав исключение только на восьмом этаже — услышал тихое мурлыканье в глубине квартиры. Это было так странно слышать, что он даже не снял автомат с плеча. Вошёл внутрь и, стараясь не шуметь, прошёл через коридор, заглянул в несколько комнат, потом вернулся к одной из них — здесь звук был сильнее. Комнату осматривал пока не нашёл источник звука, много времени, это не заняло.

В углу комнаты стоит коробка из-под какой-то бытовой техники, а в ней, большая толстая кошка, лежит на боку и счастливо мурлыкает. Он сел на корточки у этой коробки и долго смотрел, как возятся шестеро слепых котят, пытаясь добраться до вожделенного молока. Кошка мурлыкать перестала, два зелёных глаза, настороженно уставились на него.

— Не бойся, я не причиню вреда.