Песах Амнуэль - «Если», 2015 № 05 (243)

— Это не одно и то же.

— Вы уверены?

— Уверена. В нашем двадцатом веке Соединенные Штаты оккупировали Японию на протяжении почти десяти лет. Они изменили структуру правительства и общества, переписали нашу конституцию, но не сделали нас американцами.

— Вот как вы воспринимаете Среду — как оккупантов?

Я молча поерзала на камне.

Взмахом щупальца Нива призвал официанта и заказал еще одну миску натто.

— Вы точно ничего не будете?

Я покачала головой.

Тишина накалялась. Пришел и ушел официант.

— У меня трое детей, — сказал Нива наконец. — Один — системный офицер на корабле Исследователей, другой изучает межзвездные миграционные паттерны стай уйуньи. Я прилетел на Землю, чтобы побыть рядом с третьей: Единственная Красная Точка без ума от ваших доконтактных систем утилизации отходов.

— От нашей канализации?

— Именно. Я надеялся, что она пойдет на Дипломатическую службу, — Нива с усилием выдул воздух из клюва, адекватно воспроизведя вздох, — И, знаете, именно этого хочет Май. Бродяжья Виза почти всегда — предпосылка к политической карьере.

— Политической?

— Я почел за честь получить ее просьбу о рекомендации. Ваша дочь — настоящая гражданка галактики.

Я ощутила резь в глазах. Вытерла щеку костяшками и мысленно поблагодарила океан за соленые брызги. Я-то думала, что Май хочет быть учительницей, пойти по моим стопам. Она всегда чем-то интересовалась, ей так нравилось учиться.

— Простите, — трубконожки Нивы рисовали на влажном столе абстрактные узоры. — Май поступила эгоистично, ничего вам не сказав, но она очень юна. Оправдать себя тем же я не могу.

— Вы должны были сказать мне обо всем. — Пришел мой черед вздохнуть, и ощущение скованности в груди стало исчезать. Если бы я узнала обо всем раньше, ничего не изменилось бы. Наверняка я бы задержала ее на Земле. — Спасибо за то, что вы о ней позаботились.

— Среда заботится обо всех своих гра…

— Не надо, прошу вас.

— Галактическая история отвечает нашим общим интересам.

Нива распластался по камню, его руки свисали по краям скалы.

Я хмуро смотрела в окно. Вглядывалась в ночь и думала, куда летит сейчас Май — и увижу ли я ее когда-нибудь снова.

— Вы не можете насаждать понимание силой, оно должно прорасти само.

— Но бунты? Я не понимаю… Мы так тяжело работали, мы принесли столько жертв, чтобы Среда не распалась.

— Вы же ради нас стараетесь.

— Да!

Фостерн вспыхнул, затем потемнел.

Я коснулась ближайшей руки Нивы. Трубоножки пощекотали мне ладонь и бережно приклеились к моим пальцам.

— Что мы будем делать теперь? — спросил Нива, приглушив цвета.

— Доверять друг другу.

— Но вы, люди, столько всего не знаете, вы к столь многому не готовы. Как мы можем быть уверены?..

— Спрашивайте. — Я посмотрела на залив и сморгнула слезы. Здесь не было ничего для Май, ничего, кроме истории. — Наш ответ может вас удивить.

Океан серебрился, его рябь отражала призрачный Токио. А высоко-высоко, над башнями-муравейниками, в небе чистом, как лист закаленного стекла, мерцали алмазные брызги звезд.

— Нива, — сказала я не оглядываясь.

— Да?

— Я бы чего-нибудь выпила.

© Evan Dicken. Citizen of the Galaxy. 2014

Печатается с разрешения автора.

Рассказ впервые опубликован в журнале

Analog Science Fiction and Fact.

© Николай Караев, перевод, 2015

© Xatchett, илл., 2015

Эван ДИКЕН (Evan DICKEN)

____________________________

Американский писатель. Родился и вырос на Среднем Западе США. Получил степень магистра истории Японии и истории науки и технологии в Университете Огайо. Его первый НФ рассказ «Чего стоит гордость?» опубликован в 2012 году в нетзине Ray Gun Revival. Рассказы и повести Дикена появлялись в изданиях Analog, Daily Science Fiction, Chaosium, Shock Totem и Unlikely Story. Сайт писателя: www.evandicken.com.

/фантастика

/контакт

/гуманитарные технологии

Люди оказываются на озерном берегу в четыре часа утра по разным причинам. Рыбалка — самая распространенная. А вот одновременный уход из бизнеса и семьи случается куда реже.

— Пропади оно все пропадом, устал! — сказал Алексей Леонидович Корнейчук и с немалым трудом впрягся в огромный рюкзак. Сверху к рюкзаку был приторочен спальный мешок — ночевать на свежем воздухе, пока не будет отрыта просторная и удобная землянка.

Бывший подчиненный Корнейчука, Вася Железнов, не сам ушел, а был изгнан женой и родной матерью за пьянство. Он случайно встретил бывшего начальника, идущего к вокзалу, и увязался за ним, невзирая на сопротивление.

Корнейчук давно присмотрел это лесное озерцо и грамотно рассчитал маршрут. Озерцо было торфяное, с черной водой, мало кому нужное, и Корнейчук сильно сомневался, водится ли в нем рыба. Плавучие островки — те водились. Но в лесу росли грибы и ягоды, жила непуганая дичь, и он надеялся, что недели две продержится, а дальше — как получится. Васе он сказал прямо: припасы взяты в расчете на одного едока. Но Вася плелся следом и жалостно бубнил. Была надежда, что в электричке его поймают и высадят контролеры. Но вот как раз тогда, когда в них действительно имелась нужда, они как сквозь землю провалились.

К озеру шли весь вечер. Корнейчук сразу обустраивать стоянку не стал, а съел бутерброд, запил чаем из котелка и лег спать.

— А я как же? — изумился Вася.

— Делай берлогу, шалаш ставь. Будешь шуметь — сброшу в озеро.

Так вот, в четыре утра Корнейчук спал, а Вася сидел в позе эмбриона под здоровенным выворотнем, обхватив себя за коленки, и пытался дремать, но мешали холод и сырость. Он ругательски ругал Корнейчука, хотя тот честно гнал его прочь. Видимо, плохо гнал — в том и была его страшная вина.

Вася-то и почуял странное.

До рассвета было далековато, но вокруг стало теплеть, за полчаса воздух прогрелся градусов до тридцати. А когда небо посветлело, оно оказалось неожиданно оранжевым.

Вася был уверен, что остатки хмеля из него выморозила ночь. Значит, не мерещится, а всего лишь простуда, что неудивительно. Вот только как лечить внезапный жар, он не знал. Мать и жена в таблетках разбирались, сам он полностью им доверял.

Небо становилось все ярче, все пламеннее, в вышине зародилась темная точка, стала расти и оказалась огромной, в человеческий рост, лиловой рыбой. Но у рыбы вместо плавников ближе к голове располагались хваталки с тремя длинными пальцами, а у хвоста — что-то вроде перепончатых лягушачьих лап.