Генри Олди - Один плюс один

Через четыре секунды раздался оглушительный грохот, блеснуло пламя, и во все стороны полетели камни и части человеческих тел. Чья-то рука шлепнулась перед самым носом принцессы, и девушка испуганно вскрикнула.

— Вот теперь — все, — удовлетворенно заявил Фухе, поднимаясь с земли и отряхивая свой клетчатый костюм. — Хана гашишистам.

Но тут из-под обломков камней выбрался изрядно ободранный, но живой магараджа. Погрозив Фухе кулаком и выкрикнув что-то на неизвестном комиссару языке, Рахатлукум бросился наутек.

В руке Фухе тут же оказался «парабеллум», но Реджинальд опередил комиссара: в три прыжка он догнал убегающего магараджу и с хрустом перегрыз его пополам.

— Вот теперррь — действительно все, — заявил тигр, возвращаясь.

Все уцелевшие жители дворца и комиссар Фухе собрались в главном зале и теперь потихоньку приходили в себя, обильно угощаясь вином и пивом и обсуждая бурные события этой ночи. Освобожденная из клетки Свамидама тоже была здесь. Прислуживали до того непонятно где скрывавшиеся симпатичные танцовщицы — поскольку все слуги оказались если не тугами, так торговцами наркотиками, и теперь их останки покоились под развалинами храма.

— А твоя невеста очень даже ничего, — тоном знатока тихо проговорил комиссар, наклоняясь к Реджинальду.

— А ты как думал! — самодовольно ухмыльнулся тигр. После событий этой ночи он счел себя вправе обращаться к Фухе на «ты».

— А теперь, комиссар, расскажите нам, пожалуйста, что же тут на самом деле происходило и как вам удалось спасти нас всех? — попросила принцесса.

— О, это было лиминтарно, принцесса! — усмехнулся Фухе. — Ваш отец — на самом деле никакой не магараджа, а разбойник Абдулла из Туркмении. Настоящего магараджу он убил еще в Туркмении, когда тот приехал искать себе невесту, а сам заявился сюда под его именем. Он действительно похож на покойного Рахатлукума Кагора, но я почти сразу опознал его по фотографии из разыскной ориентировки Интерпола. Так что его я раскусил быстро.

— Это я его РРРАСКУСИЛ! — встрял было Реджинальд, но комиссар пропустил реплику тигра мимо ушей.

— Здешних слуг он частично переманил к себе на службу, частично перебил, и стал править здесь со своей женой Юльчетай. Однако Юльчетай, ваша мать, принцесса, здесь познакомилась с тутами, приняла их веру и со временем стала верховной жрицей богини Колли. Когда жреческие обязанности стали отнимать у нее слишком много времени, она инсценировала свое похищение, чтобы не объяснять и далее мужу частые отлучки.

Абдулла же занялся торговлей наркотиками, развлекался с молоденькими танцовщицами, и потому совсем не горевал о потере жены.

Когда я прибыл сюда, мы с Джином благодаря помощи его невесты (комиссар галантно поклонился внимательно слушавшей его тигрице) в первую же ночь обнаружили и хранилище наркотиков, и тайный храм богини Колли. После этого я решил обезопасить себе тылы и заминировал склад наркотиков, а в храме кое-что припрятал. Основной же мой план был таким: я рассыпал и спрятал во дворце часть гашиша со склада в храме, выяснил, что принцесса находится под замком на время операции по продаже наркотиков — и наутро хотел накрыть Абдуллу с поличным. Но тут мне не повезло: меня оглушили и бросили в камеру. К счастью, у меня не отняли мои сигареты, в которые я предусмотрительно добавил гашиш. В пару сигарет — как следует, а в остальные — чуть-чуть, для запаха. Так что потом я легко смог изобразить, что нахожусь под кайфом — и таким образом избежать веревок или наручников.

Дальше все было просто: под алтарем в храме Колли я спрятал свое пресс-папье и «парабеллум» с запасными обоймами — и с помощью Джина и принцессы перебил собравшихся приносить нас в жертву тугов. Потом мы выбрались через потайной ход и взорвали склад наркотиков вместе со всей местной наркомафией.

— А я РРРАСКУСИЛ Абдуллу! — напомнил Реджинальд на тот случай, если кто-нибудь об этом забыл.

— Совершенно верно, — подтвердил Фухе, — а Джин РАСКУСИЛ Абдуллу. Вот, собственно, и все, — и комиссар отхлебнул еще пива.

Некоторое время все молчали, переваривая услышанное и пиво.

— А у нас сегодня первая брачная ночь, — напомнил Реджинальд Свамидаме.

— Только я, как ваша, по крайней мере бывшая, хозяйка, — заявила принцесса, — требую себе право первой ночи. С Рамсатью… с Реджинальдом!

— Ну вот, опять началось! — вздохнул Фухе. — И что они к тебе. Джин, все так липнут? Может, ты и правда этот… саксаульный маньяк?! А тебе, девочка, — обратился комиссар к Рабиндрагурии, — еще не рано?

— Отчего же? — ничуть не смутилась принцесса. — У нас так принято. Кстати, для вас, комиссар, всегда найдутся танцовщицы…

— Да они тут все помешались! — пробормотал комиссар. — Нет уж, спасибо, у меня дома жена есть, и вообще, я устал — спать пойду. Всем приятной ночи — что спокойной она не будет, я уже вижу.

И Фухе удалился в свою комнату.

Но на этом сюрпризы сегодняшнего (или уже вчерашнего?) дня и ночи не кончились. Фухе устало опустился на кровать и достал из пачки «Синюю птицу».

Увы, комиссар совсем забыл, что это была сигарета, которую он сам от души начинил гашишем. После двух затяжек окружающее поплыло перед глазами Фухе, и комиссар стал проваливаться в омут, наполненный сладостными грезами…

…Наутро Фухе проснулся с тяжелой, как с похмелья, головой и, умываясь, попытался припомнить, что с ним происходило вчера ночью после злополучной сигареты с гашишем. Вспоминалось с трудом, и комиссар никак не мог понять, что из всего этого было реальностью, а что — гашишными галлюцинациями.

В самый разгар мучительных потуг к Фухе в комнату ввалился изрядно помятый Реджинальд с упаковкой баночного пива в зубах. Комиссар тут же вскрыл несколько банок, и они стали вспоминать вместе, потому что у тигра также наблюдались провалы в памяти.

— Сначала, помню, пришли эти… танцовщицы. В чем мать родила. Две или три… Нет, все-таки, кажется, две… А потом… Ой, вспомнить стыдно…

— А меня пррринцесса тоже чем-то таким напоила… До сих поррр вррремя от вррремени перрред глазами двоится… Пррринцессу помню… Или то не пррринцесса была? Вот танцовщиц точно помню! Тррри… нет, четыррре… или пять… И Свамидаму…

— А у меня так вообще… Женщины, женщины перед глазами… и все голые… Одна вроде тоже принцесса была… А одна того… полосатая, — понизил голос Фухе. — Может, твоя?.. Или это все глюки были? Не пойму…

Приятели еще долго пили пиво, но так и не смогли разобраться, что из вчерашнего происходило на самом деле, а что было плодом их разгоряченного гашишем воображения.

— И что я теперь жене скажу? — сетовал Фухе.

— А что ты ей обычно в таких случаях говоррришь? — поинтересовался Реджинальд.