Сергей Григоров - Калейдоскоп [СИ с издательской обожкой]

Они долго сидели молча, погруженные в свои мысли. Вдруг Тариэль вскочил:

— Сюда бежит высокое начальство. Мне лучше скрыться куда-нибудь. До встречи.

Перед Ником Улиным возник сам Илвин Ли. Начальник экспедиции, маленький, весь обвешанный замысловатыми электронными приборчиками, источал ураган энергии.

— Наконец-то мне посчастливилось встретиться со своим неуловимым начальником аналитической службы. Когда я назначал вас на эту должность, то надеялся, что от вас будет хоть какая-то польза. А что вышло? Что вообще вы тут делаете?

— Я оказался здесь случайно. А потом увлекся изучением найденных танатских текстов.

— Увлекся, говоришь? Ну-ну. А на ком будет мониторинг обстановки? Кто посоветует, что нам делать в этом бардаке?

— По текущему положению я готов доложить выводы и предложения аналитической службы. С учетом событий, происшедших в Третьем лагере.

— Готовы? Хорошо. Сейчас проведем небольшое совещание, где вы расскажете, до чего додумались мои яйцеголовые. А на будущее я хочу дать вам особое задание. Вот материалы, — Илвин Ли протянул объемистую папку, — полученные ребятами Кокроши. Они определили тонкую структуру окружающих пылевых полей. Этот отчет вы еще не видели. Изучите повнимательнее. Я жду от вас рекомендаций, что делать в этом направлении впредь, как лучше организовать дальнейшие исследования. Кокроша заканчивает расконсервацию "Ягуара" — куда его направить? А сейчас следуйте за мной.

Пораженный словами начальника экспедиции, Ник Улин растерялся. "Ягуар" являл собой последнее достижение человеческого гения: малый летательный аппарат, способный двигаться в надпространстве. Генерируемая им мощность была на порядок выше, чем у любого звездолета. Подобное чудо просто нельзя использовать без особой, сверхважной причины. Чем же поразил всех Кокроша? И папка, переданная Илвиным Ли, красного цвета, — такие используются обычно для особо важных документов.

Погруженный в собственные размышления, он довольно рассеянно слушал, что происходило на селекторном совещании. Вначале Илвин Ли долго распекал должностных лиц за нерасторопность и недальновидность, и когда предоставил слово ему, Ник Улин постарался быть предельно лаконичным.

В последнее время, сказал он, удалось далеко продвинуться в изучении главного феномена Сумеречных Созвездий — радиационных полей. То, что дальнему наблюдателю представляется белым шумом, есть результат наложения, интерференции множества модулированных потоков излучения, каждый из которых специфическим образом воздействует на сложноорганизованные объекты. С физической точки зрения конечный эффект этих воздействий может быть охарактеризован одной фразой: в окружающем пространстве катастрофически быстро нивелируются энергетические уровни и, как следствие, накапливается общая энтропия. В частности, происходит ускоренное старение техники, продуцируются различные отказы электронных устройств. Что самое неприятное — расшатывается человеческая психика. Некоторые психоаналитики утверждают, что излучения оказывают чрезвычайно сильное, но неизвестное ранее психотропное воздействие на человека. Механизм соответствующих системно-физических процессов чрезвычайно сложен. Но раскрытие его, надо полагать, — всего лишь дело времени, так как накоплено безбрежное море результатов наблюдений. Самая важная задача текущего момента — приостановить разрушение психики участников экспедиции. Илвин Ли вроде бы нашел эффективные методы защиты…

— При чем здесь астрофизические исследования? Главное — археологические работы! — внезапно встрял Макуайр. — Я считаю, что раскопки нельзя задерживать ни на минуту. В конце концов, нас направили сюда именно для этого. Все иные направления исследований, ведущиеся по личной инициативе отдельных участников экспедиции, второстепенны. А приказ руководства о запрещении археологам покидать базовые лагеря следует немедленно отменить.

— Почему в Третий лагерь не летает орбитальный челнок? — спросил Ник Улин.

— Ну… — смутился Макуайр, — простое недоразумение.

— Вы уверены? А не результат ли это вашей глупой ссоры с начальником транспортного отдела? Которую, положа руку на сердце, просто нельзя рационально объяснить. Про поступок Торнда я и не говорю. Сможете ли вы продолжать раскопки, если постоянно будете ожидать нового удара в спину? А служба безопасности гонит всех на ментоскопирование, лишь увеличивая стрессовую нагрузку.

— У меня будет ряд вопросов, — перебил его Левер. — Какова по мнению наших аналитиков природа местных космических излучений? Порождены они естественным путем или имеют искусственное происхождение?

— Согласно общей методологии научного поиска, — сказал Ник Улин, — все явления и процессы, сколь странны и необычны они б ни были, следует объяснять естественными причинами. Вплоть до получения неопровержимых доказательств обратного. Если ж отвечать на ваш вопрос по существу, то вынужден откровенно признаться: не знаю.

Неожиданный ответ Ника Улина утонул в общем гомоне.

— Я рад, что наша служба безопасности проявляет повышенную бдительность, допуская существование здесь Разума, предпринимающего изощренно враждебные действия в отношении нас, — сказал Илвин Ли. — Может быть, нам удастся вступить с ним в контакт, снять возникшие между нами недоразумения. Последние результаты исследований группы Кокроши, пока еще не известные аналитической службе, значительно продвигают нас в этом вопросе. Но мой жизненный опыт подсказывает, что не стоит прельщаться туманными надеждами.

— Почему?!

— Выявление злого умысла было бы слишком простым решением всех проблем, — сказал Илвин Ли. Помолчал, почувствовав недоумение собравшихся, и с улыбкой добавил: — Уренар утверждает, что Дьявол, любимое творение и вторая ипостась Бога, послан в наш мир для сокрытия следов Божественного присутствия путем усложнения простого, искушения невинного и исполнения несбыточного.

— Способность к мышлению — преимущественно внутренняя самооценка. Поэтому окончательно убедиться в том, что мы встретились с представителем иного разума, — счел нужным пояснить Ник Улин, заполняя неловкую паузу, — можно только после контакта. То есть после обмена осмысленными сообщениями, взаимопризнания и разъяснения своих намерений. Если разобраться, то и на бытовом уровне все наши "здравствуйте", "добрый день" и прочие приветствия есть не что иное, как попытка удостовериться, что наш будущий собеседник в здравом уме, и не более того. И лишь после получения от него в той или иной форме подтверждения "я мыслю", начинается разговор. С первого же часа пребывания здесь мы всеми известными способами рассылаем приглашение к диалогу. То же делали и наши предшественники — первая, третья и, вероятно, вторая экспедиции. Никакого внятного ответа мы до сих пор не получили. Контакт не состоялся, и можно прогнозировать, что и не состоится.