Дин Лейпек - Вероника Стейнбридж покидает зону безопасности [СИ]

Вот он разгоняется, резко виляет в сторону, объезжая прохожего, переднее колесо срывается с тротуара на проезжую часть, велосипед кидает в сторону, мальчишка резко дергает руль – слишком резко. Колесо скользнет по старому металлическому люку, поедет вбок, мальчишка не удержит равновесие и на скорости вылетит вместе с велосипедом на проезжую часть – под колеса проезжающей мимо машины.

Из открытого окна доносится музыка – после визга тормозов, в момент абсолютной опустошающей тишины Вероника слышит мелодичный женский голос, поющий какую-то старую песню. И потом, когда вокруг начнут кричать, водитель выскочит из автомобиля и бросится к мальчику, прохожие бросятся на проезжую часть – все это время Вероника, застывшая на скамейке с углем в руке, будет слышать, как поет женщина.

Когда песня закончится, вокруг машины соберется толпа. Кто-то будет кричать: «Найдите врача!», кто-то куда-то побежит, кто-то будет плакать совсем рядом с Вероникой. Она положит уголь рядом с собой, проведет ладонью по лицу, собираясь с мыслями – а затем схватит сумку, достанет смартфон и откроет приложение «911».

Его установила Софи.

«Зачем оно мне?» – спрашивает Вероника.

«Чтобы вызвать помощь в случае чего».

«Но ведь я всегда могу позвонить».

«А зачем? Нажимаешь две кнопки – и приложение само определит твое местонахождение и вызовет все необходимые службы».

Рука висит над кнопкой «вызов».

– Врача! – снова кричит один из прохожих.

Вероника вжимает палец в экран.

|11|

Квадрат света чередуется с полосой серых прямоугольников, выстраиваясь в ровный пунктир вдоль всего коридора. Вероника рассматривает потолок – стены, пол и двери кабинетов в приемном отделении она уже изучила в мельчайших подробностях. Впрочем, их не так уж и много – интерьер больницы поражает воображение своей безликостью и пустотой. К концу третьего часа Вероника могла бы нарисовать его с закрытыми глазами, не боясь упустить ни одной значительной детали. Белые стены, белые двери, светло-серый наливной пол, в котором слабо отражаются квадратные лампы дневного света. Казалось бы, в таком месте ничего никогда не должно происходить – но, видимо, именно на контрасте здесь постоянно что-нибудь случается.

И только Вероника сидит в коридоре на свободной койке, оставаясь молчаливым незаметным наблюдателем.

Вертолет скорой помощи прилетел через семь минут после вызова, напугав тех, кто столпился вокруг машины и сбитого мальчика. Люди снова принялись кричать, суетиться. Кто-то побежал прочь, кто-то, напротив, навстречу выскочившим из вертолета медикам.

– Кто из вас Вероника Стейнбридж? – крикнул врач «скорой», пытаясь перекрыть шум лопастей.

Вероника молча подняла руку. Все взгляды мгновенно обратились к ней, будто она только сейчас возникла на мостовой.

– Что случилось? – снова крикнул врач.

Она так же молча опустила руку и указала на мальчика. Толпа вокруг на мгновение сомкнулась, словно пытаясь скрыть его, а затем тут же расступилась перед медиками, рассыпалась, разлетелась на отдельных людей, недоверчивых и настороженных.

И все время, пока медики работали с мальчиком, пока осматривали Веронику, хотя она и пыталась объяснить, что с ней все в порядке – все это время она чувствовала неодобрение, от которого воздух густел, как остывающий в холодной воде сироп. Вероника когда-то прочитала рецепт – если нагреть сахар над огнем, а затем остудить, получится настоящий леденец. Она просидела весь вечер, держа ложку над пламенем свечи и опуская ее в воду, а маленькая стеклянная миска наполнялась маленькими кусочками янтаря.

Когда Софи пришла домой, она страшно ругалась.

«Сейчас, наверное, тоже будет ругаться», – думала Вероника, пока вертолет летел в больницу. Мальчик по-прежнему был без сознания. Его родителям не смогли дозвониться, и в результате полетела Вероника – это ведь она вызвала помощь.

«А если бы меня там не было? Что тогда?»

В больнице Веронику снова осмотрели – молодая доктор с внимательными, холодными глазами за стеклами «виар» очков.

– Как вы оказались в Полосе Отчуждения? – спрашивала доктор, пока ее прохладные пальцы методично и отстраненно ощупывали голову и шею Вероники. Беседа шла медленно – доктор отвлекалась на различные манипуляции – было время подумать над ответом.

– Приехала на берег рисовать с натуры. Я – художник, – Вероника говорит тихо, но уверенно. Она не врет.

– Вы же из «чистых»? – стекла очков темнеют – туда уже загружена карта Вероники.

– Да.

– Знаете, чем грозит вам выход на солнце?

– Я не принимаю суппрессивы, – машинально отвечает Вероника – и только когда слова произнесены, она понимает, что сказала.

Доктор поднимает на нее холодные глаза, смотрит в упор.

Несколько мгновений они молчат.

– Впрочем, вы были на солнце недолго, – медленно произносит доктор, как будто Вероника ничего не говорила. – Думаю, волноваться не о чем. Посидите здесь еще немного – у вас может быть шок и головокружение.

– А что с мальчиком? – спрашивает Вероника, когда доктор уже собирается уходить. Та снова внимательно смотрит – кажется, ее очки всегда пытаются выявить болезнь и поставить диагноз.

– Он в операционной.

– Я могу дождаться и узнать, что с ним?

– Да, конечно.

Вероника сидит в коридоре на койке – и ждет.

Три часа спустя к ней подойдет врач, высокий мужчина с усталым лицом, и скажет, что состояние мальчика стабильное.

– Вы не знаете, как связаться с его воспитателями? – спрашивает он.

Вероника качает головой.

– Он живет в Полосе Отчуждения.

– Вот как, – врач хмурится. Кивает на прощание и шагает по коридору – квадраты света чередуются с серыми прямоугольниками, отмечая пунктиром путь, по которому врач уходит от Вероники в глубь больницы.

|12|

Солнце давно село, когда она пришла в студию. Тим тут же поднялся навстречу, и по беспокойному блеску в очках она поняла, что пришла чуть позже, чем он ее ждал. Вероника посмотрела на часы, сходя с трамвая – она опоздала почти на три часа.

– Я была на побережье, – Вероника садится на диван, бросает на пол сумку. Внезапно понимает, что безумно устала. – Мальчика рядом со мной сбила машина.

Тим молчит, очки застывают бесстрастным стеклом.

– С ним уже все хорошо, – спешит заверить Вероника. – Я вызвала вертолет «скорой», его забрали в больницу. Надеюсь, им удалось связаться с его родителями.

Очки Тима похожи на лед.

– Что ты сделала? – медленно спрашивает он. Вероника вздрагивает.

– Вызвала вертолет… «скорую»… – она невольно запинается. – Через приложение…

– Ты отправила ребенка из Полосы в больницу Зоны? – Тим чуть приподнимает брови, но от этого лицо не становится живее.