Александр Шейнин - Пропавшее ущелье

Молодая женщина испугалась.

— Тебя снова будут преследовать.

— Пусть… За свои убеждения не страшно пострадать, и я готов ко всему.

Мария Афанасьевна невольно залюбовалась мужем.

— Я буду с тобой, что бы ни случилось.

Полынов поцеловал жену.

— Я знаю… Будем выбираться отсюда.

Теперь они жили мыслями о возвращении, готовились к нему.

В ущелье не было зимы в общепринятом ее понимании. Даже в январе температура воздуха была значительно выше нуля. Но Полынов знал, в горах в это время бушевала непогода и крутили метели. Лишь далекие вершины никогда не меняли своей окраски, круглый год они серебрились. Зато на перевале, находившемся значительно ниже горных хребтов, неизменно сказывалось время года. К весне перевал начинал сереть, появлялись темные ссадины, и обычно к концу мая он освобождался от снега.

Полынов, ежедневно наблюдавший за всеми переменами на перевале, в первых числах июня на третий год их пребывания в ущелье стал собираться в обратный путь.

Отправиться они решили налегке, предполагая в будущем вновь побывать здесь.

И вот все приготовления закончены, вещи упакованы, наступил день отъезда.

Накануне спать легли пораньше. Но Александр Иванович никак не мог уснуть. Несколько раз он поднимался и выходил на воздух. Небо все не светлело. Было душно и тихо. По временам в листве начинал шелестеть дождь, но это было обычным явлением. Осадки, особенно летом, почти ежедневно выпадали в ущелье. Чувствуя, что он все равно не заснет, Полынов зажег лампу и, взяв книгу, уселся на веранде в кресле.

Медленно тянулось время. Он уже начал дремать, когда тяжелый гул заставил его открыть глаза. Необъяснимый страх заставил Александра Ивановича вскочить. Вещи на веранде двигались, как живые, стол вместе с лампой медленно ускользал от него, стулья передвигались, выбивая на полу частую дробь.

Сильный толчок сотряс дом, и часть наружной стены обвалилась.

И тут в сознании Полынова промелькнула страшная догадка: «Землетрясение!».

Он бросился в спальню, поднял жену и вместе с ней выбежал из дома.

Толчки прекратились. Лишь зловещий гул продолжался где-то далеко в горах.

— Александр, что случилось?

Не желая пугать жену, Полынов сказал:

— Ничего, родная, все прошло.

И действительно, гул прекратился, горы молчали.

— Что это было? — спрашивала встревоженная Мария Афанасьевна.

Полынов напряженно прислушался. Ни единого звука. Но кто знает, не повторится ли это снова. Остаток ночи Полыновы решили провести на воздухе.

Александр Иванович вынес кресло, усадил в него жену. На ее недоуменные вопросы отвечал одно и то же:

— Да пустяки, подземные толчки и не особенно сильные. Это часто случается.

— Землетрясение? — переспросила молодая женщина.

— Нечто в этом роде, но очень слабое, и все прошло. Отдыхай, нам предстоит трудный переход.

На сердце у Александра Ивановича было неспокойно. Он хорошо изучил Памир и не мог не знать, как опасны в этих местах землетрясения. Колебания почвы подчас до основания разрушали все вокруг, неузнаваемо меняли горный ландшафт: одни вершины исчезали, на их места появлялись другие.

С незапамятных времен землетрясения повторялись в этой горной стране. Многие озера, такие, как Зор-Куль, находящиеся на высоте четырех тысяч метров над уровнем моря, Яшиль-Куль, Искандер-Куль и десятки других обязаны своим появлением подземным толчкам гигантской силы; они легко, как какую-нибудь горстку земли, сдвигали горы, перекрывали реки.

Заснула ли молодая женщина или только делала вид, что спит, Полынов не знал. Сам он до рассвета не сомкнул глаз.

Ранний летний рассвет внес успокоение. Правда, солнце появлялось в ущелье значительно позже, чем на вершинах, окружавших его, стало достаточно светло, чтобы оглядеться, и Полынов решил, что на этот раз все как будто обошлось благополучно, если не считать повреждений, причиненных дому.

Но так как они все равно собирались в дорогу, это его не особенно беспокоило. Погрузив на двух ишаков вещи, они двинулись к перевалу, который должен был открыться перед ними, когда они миновали лесистую часть ущелья.

Но где же перевал? Ужас охватил Полынова. Перевал исчез, его больше не существовало. Горы сомкнулись, и то узкое, в несколько метров, пространство, по которому Полынов с женой прошли в ущелье, оказалось наглухо закрытым.

Александру Ивановичу не было необходимости объяснять молодой женщине о случившемся. Она поняла это сама.

…Один за другим потянулись годы, однообразные, как снег на недоступных вершинах. Их даже не отмечали. Вместо них Полынов стал считать дни, проведенные в ущелье.

Александр Иванович старался держаться мужественно. Хуже обстояло дело с Марией Афанасьевной. Внешне она оставалась спокойной и ни разу не упрекнула мужа, только стала молчаливой, замкнутой и о чем-то подолгу думала.

А дни шли и шли. Они не проводили их в праздности потому, что природа ничего не давала даром; Полыновы трудились, добывали средства существования, но все равно у них оставалось еще немало свободного времени, которое не знали, чем занять, и это больше всего страшило Полынова.

А тут еще случилось событие, заставившее обоих особенно остро переживать безвыходность их положения. Родился сын, о котором долго мечтали. В другое время он доставил бы огромную радость родителям. А тут невольно мысли обращались к его будущему. Что ждет его? Ведь рано или поздно наступит день, когда их не станет. И тогда он останется один в этом ущелье…

Тайно от жены Полынов предпринимал отчаянные попытки найти какой-нибудь выход из каменного плена, но все оказалось тщетным. В лучшем случае ему удавалось взобраться на полтора-два десятка метров вверх, а дальше начинались совершенно голые и отвесные скалы.

Но больше, чем все остальное, его беспокоило душевное состояние жены. Если ее не тревожить, она могла по целым ночам в безмолвии просиживать у постели мальчика, росшего на редкость рослым и здоровым, днями не разговаривать.

А однажды Александр Иванович проснулся и убедился, что жены в комнате нет.

— Мария! — чуть слышно окликнул он ее.

Никто не отозвался.

Тогда он встал и вышел из дома.

Светила луна, заливая все кругом матовым светом.

— Мария! — снова позвал Полынов.

И снова никто не ответил.

Александр Иванович обошел вокруг дома. Жены нигде не было видно. Обеспокоенный, он углубился в лесные заросли, прошел их, никого не встретил и вышел как раз в том месте, где когда-то находился перевал и остановился, пораженный тем, что увидел. У скал в лунном свете выделялась одинокая женская фигура. Александр Иванович сделал несколько шагов вперед. Женщина у скалы его не замечала, потому ли, что он находился в тени деревьев, или она была так увлечена своим делом. Александр Иванович различил в руках у жены топор, которым она упорно рубила скалу.