Алексей Кудашев - Ледяной остров

— Я и сейчас против.

— Вот, вот. Пока нет в Приморске Трофимова, иди к Воронину и снова протестуй. Основание есть.

— Ты имеешь в виду скважины Рыбацкой бухты?

— Именно.

— Ерунда. Дело там не в светлоозерской воде. Просто шторм разбил арматуру, и скважины забило песком и илом.

— А кто это знает?

— Я знаю.

— Ну, а почему нельзя сказать, что там отложились соли и окислы железа из-за того, что эта вода не годится?

Родионов с минуту тупо смотрел мутными глазами на Белоцерковского, потом, осмыслив его слова и погрозив пальцем, проговорил:

— Ну и хитер же ты, Борька! Только в чем же твой план?

Белоцерковский, приблизив свои губы вплотную к уху Родионова, что-то быстро зашептал.

— А ты, пожалуй, прав, — сказал Родионов, выслушав приятеля. — Это здорово! Прямо министру!

— А еще лучше в Цека.

— Вот это здорово! Не умей работать — умей отчитываться! Ты все это сам напиши. У тебя это здорово получится, а я подпишу. А знаешь, Борька, этот Трофимов у меня давно вот здесь поперек стоит, — Родионов провел ребром ладони по горлу. — Как вернулся из армии, поступил к нам на второй курс. Сразу ему и то и се. И он первый студент! Ну как же, фронтовик! Боевой командир! Грудь в орденах! А еще неизвестно, что он там был за командир! — зло выкрикивал Родионов. — Может быть, я…

— Нет, это ты, Александр Емельянович, зря. Учился он хорошо. А вот только зря ты стерпел, когда он тебе за девчат челюсть набок свернул, — умышленно напомнил Белоцерковский своему приятелю старую обиду.

— Борька! — в голосе Родионова послышались угрожающие нотки. — Не говори мне об этом… Я еще с ним рассчитаюсь! За мной не пропадет!

— Только ты не упускай момента. Сейчас ситуация самая подходящая. И тогда его песенка будет спета, а ты будешь первым заместителем у Воронина, главным инженером. А там, кто его знает, — усидит ли на своем тепленьком местечке и Воронин. Чем ты хуже его? Только ты, Александр Емельянович, меня не забудь.

— О чем разговор! Конечно. Выбирай, что хочешь: хочешь, на мое теперешнее место, хочешь, главным инженером или управляющим любого треста. А Трофимова я назначу дежурным слесарем на самый отстающий промысел. Ха-ха-ха!.. И тогда посмотрим, чья будет Кириллова! А сейчас давай выпьем.

— Сочту за честь…

На другой день вечером Белоцерковский принес на квартиру Родионову длинную кляузу, которую тот подписал.

— А ты знаешь, Борис, я говорил с Ворониным. Он приостановил закачку воды на Светлых озерах. — Родионов торжествующе посмотрел на Белоцерковского.

— Мало. Надо добиться полной отмены приказа.

— Постараюсь. Ну, вот что. Ты это отправь сегодня же. — Родионов указал на кляузу. — А мне сейчас некогда. Иду в театр. Знаешь с кем?

— С ней, с Кирилловой?

— Конечно. Все в порядке.

— Поздравляю!

В подавленном настроении вернулась домой Ольга. Бросив на диван сумочку, она задернула штору на темном окне и, сбросив туфли, по привычке с ногами влезла в стоявшее у письменного стола широкое мягкое кресло. Машинально выдернула из головы шпильки. Тяжелый пучок развалился — две большие косы скользнули на спину. Ольга почувствовала, как сильно устала она за этот сумасшедший день. Девушка долго сидела в раздумье. Двигаться больше не хотелось, но мысль о завтрашнем дне волновала Ольгу. Все ли они подготовили к испытанию атомных холодильников? Еще и еще раз она пыталась продумать все от начала до конца, но не могла. Другие мысли волновали ее, не давали сосредоточиться на предстоящих завтра испытаниях, вызывали злость и возмущение. Днем, в разгаре работы, Ольге позвонил председатель комиссии, приехавшей из министерства по заявлению Родионова, и попросил зайти. Оторваться от дела она не сумела, но кляуза Родионова, о которой она узнала из разговора с председателем комиссии, так возмутила и расстроила ее, что продолжать работу с прежним увлечением она уже не смогла. «Спасибо еще Тане Березиной и Ашурбеку Ахундову, — думала Ольга, — прямо перед ними стыдно — они всё сегодня сделали за меня. Но хорош же этот Сашка Родионов! Вот до чего дошел!» Ольге было так тяжело, будто кляуза была написана не на Трофимова, а на нее.

«Позвоню ему», — подумала она и протянула руку к телефону.

— Что-нибудь случилось, Ольга Петровна? — спросил Алексей Петрович после ее первых же тревожных слов.

Ольга торопливо рассказала ему о разговоре с председателем комиссии.

— Все знаю, Ольга Петровна, — ответил Алексей Петрович. — Зря волнуетесь, к вам это не относится, — и, почувствовав, должно быть, что сказал не то, Трофимов со смехом добавил: — Заявление пустое, разобраться в нем нетрудно. Чудак этот Родионов, — должно быть, написал спьяну. — Голос Алексея Петровича казался спокойным. Но в этой спокойной сдержанности Ольга почувствовала тревогу.

— Но как он посмел! — возмутилась она. — Как можно быть таким непорядочным?

— Вас это удивляет, Ольга Петровна? — тихо, с грустью ответил Алексей Петрович. — А меня нет. И давно. Ну, да стоит ли об этом говорить. Вы очень устали, Ольга Петровна? — переменил он разговор.

— По правде сказать, очень. А что?

— Да ничего особенного. Вечер сегодня чудесный, — неуверенно, словно не зная, что сказать, промолвил Алексей Петрович. Что-то нежное и радостное шевельнулось в груди Ольги. Она уже собиралась с духом, чтобы сказать, что она совсем не устала, но как-то растерялась, замешкалась, и Алексей Петрович, выждав немного, сказал: — Ну, ладно, желаю вам хорошо отдохнуть…

В телефонной трубке послышались короткие гудки.

«Что же это такое? — с досадой подумала Ольга, чувствуя, как щемящая тоска нахлынула на нее. — Почему я так робею перед ним?»

Немного успокоившись, она выдвинула верхний правый ящик и достала оттуда тетрадь в черном переплете. Подержав ее некоторое время в руках на коленях, она раскрыла ее на середине. Одну за другой Ольга стала читать густо исписанные страницы.

« 19 мая. Ох, как трудно нам будет без А. П.! Мне даже страшно. И не чуточку, а очень. Не представляю, как мы будем готовить холодильники без него. И вообще мне без него как-то неуютно. Хоть бы два слова написал чего-нибудь такого… А то «О. П. Кирилловой. Что нужно сделать в первую очередь». Дальше идет сухой перечень заданий. И ничего больше…

28 мая. Всего десять дней, как уехал в Москву А. П., а мне кажется, что прошла вечность… Неужели он не вернется в Приморск? А впрочем, почему он должен сюда возвращаться? Сегодня Воронин сказал мне, чтобы мы заканчивали работу с холодильниками одни, без А. П. Он сказал еще, что А. П. могут от нас взять для выполнения особого правительственного задания.

Завидую я таким людям, как он! Вчера он был здесь, в Приморске, а завтра с той же энергией будет работать где-нибудь в Сибири. И что бы ни случилось, он всегда спокоен и выдержан.