Владимир Моисеев - Мудрецы и таз [СИ]

Совсем другое дело с Полняевым. Этот живет в своем выдуманном мире и страха не ведает. Тоже ничего хорошего. Бесстрашие — плохая позиция на переговорах с инопланетянами. Это явный признак нулевой социальной ответственности. Инфантилизм классический. Обидно. На Полняева Даров рассчитывал. Иногда тот был способен выдать целую россыпь оригинальных идей, что очень ценно. Особенно сейчас. В конце концов, это его работа — разъяснять простым людям особенности поведения и замыслы инопланетян. Даров вздохнул. Он уже понял, что толку от Полняева не будет. Но почему? Это оставалось загадкой. Проще всего было выяснить причины такой неприязни у самого Трофима. Что он и сделал.

Трофим поморщился. Но разговор поддержал.

— Почему вам не нравится Полняев?

— Он скучный.

— Полняев? Не верю.

— Может быть, и глупый. Но утверждать не буду.

— Его книги популярны у многих читателей.

— Прочитал две штуки. Больше читать не буду.

— Но почему? — удивился Даров.

— Такое чтение до добра разумное существо не доведет. И, почти наверняка, помешает установлению доверительных отношений между нашими народами.

— Терпеть не могу бездоказательные обвинения.

— Я тоже, — сказал Трофим задумчиво. — Но этот человек ужасен. Мне он совсем не нравится. Какой-то он противный.

— Даже у самых отвратительных людей, есть что-то хорошее.

— Особенности нашей психологии таковы, что мы большое внимание уделяем приятным качествам собеседника. А у вашего Полняева я таковых обнаружить не смог. Он противный человечек. Человечек. Не хочу с ним говорить.

— Хозяин — барин, — Даров согласился, что Трофим имеет право выбирать себе собеседника. И все-таки, что он сделал не так?

— Он решил сделать меня персонажем какого-то фантастического детектива. Не знаю, как у людей, а для нас это оскорбление.

— Почему?

— Нет занятия глупее, чем чтение фантастического детектива. Там люди не люди, жертвы не вызывают сопереживания, преступники идиоты, их цели не имеют к действительности никакого отношения. Бессмысленность повествования может конкурировать только с убожеством воображения. Можно еще долго перечислять недостатки подобной литературы, но зачем?

— Он расстроится, если я ему расскажу об этом.

— Не верю даже в это. Он самодостаточен, то есть не готов к переговорам.

— А вдруг ему нужна помощь? Вы же хотели помочь всем людям, неужели для Полняева сделаете исключение? Как-то это нелогично.

— Пожалуй вы правы. Можно попробовать. Но это очень сложная задача.

— А зачем решать простые? Пусть это будет проверкой. Мы должны убедиться в ваших добрых намерениях.

— Хорошо, — сказал Трофим. — Я согласен.

Утром Дарова разбудил ранний телефонный звонок.

— Чего тебе надо? — спросил он, сообразив, что зачем-то понадобился Полняеву.

— Плохо мне. Кроме тебя мне никто помочь не может. Нужен совет.

— Обратись к Трофиму.

— Издеваешься?

— Что у тебя случилось?

— Это не телефонный разговор. Пойдем, прогуляемся по набережной.

Даров вынужден был согласиться. Посмотрел на часы и расстроился — было семь часов. Очень рано. Пришлось бросить в чашку ложку растворимого кофе, залить холодной водой из чайника и залпом выпить. Никакого удовольствия, но в голове немного прояснилось.

Понятно, что что-то пошло не так, как хотелось бы. Понятно, что произошло что-то плохое и неприятное. Понятно, что это связано с Трофимом. А это значит, что он ничем помочь Полняеву не сможет. Переубедить инопланетянина нельзя. И от всего этого стало Дарову совсем плохо. Перспектива в одиночку разбираться с ИПом и раньше казалась ему ужасным испытанием, теперь это была не перспектива, а проклятая действительность. Он не мог рассчитывать в одиночку справиться с Трофимом. И самое главное — не хотел с ним связываться. Совсем как подполковник Павел Павлович. Не исключено, что ИПы тайно используют подлое психологическое оружие, лишающее аборигенов желания сопротивляться. Если не удастся придумать контроружие, землянам надеяться не на что.

Даров вышел из квартиры. Полняев стоял на лестничной площадке и тихонько подвывал: «у-у-у-у-у-у». Впрочем, очень может быть, он так шумно дышал, со звуком выпуская воздух из легких. Показалось, что ему с трудом удается сдержаться, чтобы не расплакаться.

— Что-то случилось?

— Наверное. Я не знаю.

— Зачем я тебе понадобился? Рассказывай.

— Я тебя для этого и позвал.

Таким друга Даров никогда раньше не видел. Полняев фантаст — а работа эта располагает к отрешенности, созерцательности и спокойствию. Такого парня заставить нервничать — это не каждому под силу. Здесь надо знать, на какую пружинку нажать.

— Бандиты?

— Нет, — ответил Полняев. — Трофим.

— Постой, — удивился Даров. — Вы с ним уже неделю не виделись. Как он смог тебя достать? Переписываетесь, что ли, по электронной почте?

— Нет. Он мне снится.

— Ну, знаешь ли, не ожидал от тебя.

— Мне страшно, — признался Полняев.

Они отправились на набережную. Полняев угрюмо молчал, продолжая ритмично и шумно выдыхать из себя воздух. «Какой воздух! Это только так говорится: воздух, мол. А на самом деле углекислый газ, а еще фантаст», — глупо подумал Даров.

— Не волнуйся. Все будет хорошо. Ты не будешь больше с ним встречаться. Так решил Трофим. Говорит, что ты ему не понравился. Сам знаешь, фантастов мало кто любит. Я защищал тебя, как мог. По-моему, он не считает тебя придурком или врагом, только порченным. Поэтому и не хочет разговаривать.

— Что плохого я ему сделал?

— Я не понял. Вроде бы Трофиму не понравилось, что ты хочешь сделать его героем своего фантастического детектива.

— Жаль. Забавно бы получилось.

— Трофим сказал, что с тобой нельзя договориться, вот ты ему и не интересен. Для него договор — главная цель жизни.

— Не о чем мне с ним договариваться.

— Прости, но мне твои фантастические детективы тоже не нравятся. Абсолютно бессмысленное занятие. Читаешь явный бред, не имеющий никакого отношения к людским историям, которые могли бы заинтересовать меня, а в конце концов выясняется, что героя А. убил герой Б. Какая радость! Ради этого, что ли, стоит это читать?

— А какие истории тебя интересуют? — разозлился Полняев.

— На этой неделе хотелось бы прочитать о пределах познания, — признался Даров. — Кстати, очень хорошие сюжеты, можно написать классные книги. Ты же у нас умелый фантаст. Взял бы и написал. Прославился бы. Это нетрудно, их всего пять.

— Ты считаешь, что мы столкнулись с пределом познания? Догадался, что мы не сможем понять, кто такой Трофим. Считаешь, что есть вещи, которые человеческий разум не может понять?