Леонид Пузин - Приговорённые к совершенству [СИ]

Глубоко задумавшись о своём месте в мире доисторических дикарей, Шамиль вдруг увидел себя с совершенно неожиданной стороны — не только воином Аллаха и даже не только миссионером, несущим свет истинной веры, нет, гораздо шире: посланцем иного, изжившего людоедство мира. Который ещё полон крови, вражды и зла, но уже не поедает своих детей.

Увы, увидев себя с другой стороны, суровый горец с отвращением посмотрел на содеянное им в двадцать первом веке: да, борьба за независимость его маленькой гордой Родины имела оправдание, но вот средства, которыми эта борьба велась? Взрывы, убийства мирных жителей, похищения детей — те ли это средства, которые Аллах ждёт от своих воинов? Как говорил пророк Иса бен Мариам, взявший меч, мечом и погибнет. Причём, Шамилю вдруг открылось, не обязательно будет убит телесно, нет — погибнет нравственно. Станет живым трупом — ходячим телом с мёртвой душой. И если даже этот ходячий труп каким-нибудь телесным подвигом выслужит себе место в раю — это будет мёртвый рай. В котором мёртвые гурии мёртвыми ласками будут ублажать его мёртвую душу.

Деятельная натура Шамиля не позволила горцу долго казнить себя сожалениями о сделанных в двадцать первом веке трагических ошибках — приняв мир доисторических дикарей как свой, бородатый командир задумался, каким образом он и его товарищи могут споспешествовать «очеловечиванию» этого мира. В первую очередь — принятию аборигенами высоких религиозных истин, дарованных людям Пророком Магометом. Но и кроме того — надо ли передавать дикарям те знания, до которых человечеству ещё идти и идти? Учить ли их письму, счёту, земледелию, скотоводству, основам металлургии и прикладной химии — производству взрывчатых веществ и изготовлению примитивного огнестрельного оружия?

(Попав к людям находящимся на обочине цивилизации, Шамиль не знал, что земледелие и скотоводство в этом мире известны не менее пяти тысяч лет, и что кое-где уже обрабатывают самородную медь и вот-вот будут изобретены несколько систем счёта, а также идеографическое и слоговое письмо. С другой стороны: до «железного века» оставалось ещё две тысячи лет, а до изобретения огнестрельного оружия — не меньше пяти.)

Не спеша взвесив все «за» и «против», Шамиль пришёл к выводу, что учить дикарей письму, счёту, земледелию и скотоводству можно и нужно, а вот изготовлению пороха — ни в коем случае! Не приведи Господь, людоедам дать в руки ружья!

Оставался открытым вопрос, как быть с железом — Тенгиз и Андарбек знали древние горские приёмы добычи и обработки железной руды и, хорошенько потрудившись, могли получить этот смертоносный металл, но… дав дикарям железо, не подтолкнёшь ли их к изобретению пороха?

Отложив решение этого непростого вопроса до той поры, когда Речные Люди откажутся не только от ритуального людоедства, но и от человеческих жертвоприношений вообще, Шамиль отважился на очень опасный, но, по его мнению, необходимый шаг: покинув лагерь товарищей, поселиться среди дикарей. Ибо только живя одной с ними жизнью, можно стать их вождём. Примером чему является пропавший Ушаков: отправленный командиром едва ли не на верную смерть, хитрый уголовник завоевал у людоедов такое доверие, что, если бы не тайное противодействие Ирката, уже полторы луны назад был бы избран Младшим Вождём. Конечно, в одном только клане Аиста Младших Вождей аж четырнадцать, но ведь надо же с чего-то начинать. К тому же, вполне возможно, что его, Шамиля, выберут сразу Старшим Вождём, а это уже серьёзно: Старших Вождей в каждом из кланов всего лишь по три, и из их числа выбирается Верховный Вождь всех Речных Людей — чьё место суровый горец надеялся занять не позже, чем через три, четыре года.

Речные Люди приветствовали желание бородатого командира пришельцев переселиться в их стойбище и соорудили для Шамиля хижину не отличающуюся от тех, в которых жили Старшие Вожди: сплетённую из нескольких слоёв обмазанных глиной веток, крытую камышом — просторную, тёплую — с очагом и двумя закрывающимися деревянными ставнями окошками. А также — земляной скамьёй и устланным оленьими шкурами широким ложем.

Такую заботу бородатый командир счёл добрым предзнаменованием, и когда Бейсар, потупив глаза, попросил взять его в услужение, то Шамиль согласился без каких бы то ни было задних мыслей. У вождей, да и просто воинов-ветеранов Речных Людей принято держать в услужении недавно Приобщённых юношей, и если он намеревается жить с дикарями одной жизнью, то не должен отказываться от услуг молодого воина. Тем более, что Бейсар так искренне оплакивал потерю своего друга, мысленно усыновлённого Шамилём Ирката…

В течение дня усердно помогая бородатому командиру устроиться на новом месте, под вечер Бейсар отпросился на речку, где не просто выкупался, а, намазавшись смесью глины и жира, тщательно очистил скребком всё тело. Вернувшись в хижину, юноша застелил земляную скамью волчьей шкурой и хотя было ещё светло, сославшись на усталость, спросил позволения у Шамиля и лёг спать. Верней, это Шамиль подумал, что — спать, в действительности Бейсар употребил глагол, который можно было перевести и как «спать», и как «отдыхать», и как «расслабиться в ожидании»… чего? До благочестивого горца это дошло хоть и не сразу, но скоро: действительно, чего ещё, кроме его греховных мужских ласк, мог ожидать этот женоподобный юноша? Верней, греховными такие ласки были бы для Шамиля, а отнюдь не для Бейсара, следовавшего исконным обычаям своего народа.

Глядя на освещённого из окошка последними закатными лучами, лежащего на животе нагого юношу, Шамиль боролся с затуманивающей рассудок смесью злости и вожделения: что, достукался? Ради спасения Лигайды оболгав себя в греховной связи с Иркатом, заполучил в наследство его мальчишку-любовницу? Конечно, услышав твои разглагольствования с Мудрой Седой Матерью, любвеобильный Бейсар не мог не напроситься к тебе в услужение — как же! Узнав, что будто бы не соблазняемый командир пришельцев в действительности соблазнён его другом-любовником, разве мог распутный мальчишка удержаться от сладострастного эксперимента? Получится или не получится, встанет у командира инхам или не встанет… у командира, разумеется, встал — ещё бы! Почти полгода без женщины, сопротивляясь попыткам юных развратников подбить его на противоестественную связь — сколько же можно терпеть? Он, чёрт побери, не святой, а тут прямо под носом такая белая, такая округлая, такая соблазнительная аржа, что его инхам прямо-таки рвётся сквозь грубую джинсовую ткань — нет! Этот негодный мальчишка сейчас доиграется!

Рассердившийся и вместе с тем пылающий от вожделения Шамиль сгрёб в охапку распутного юношу, перекинул его через колено и обрушил град сильных шлепков на бесстыжую аржу развратника — то ли наказывая, то ли, напротив, лаская. Сладострастное повизгивание Бейсара и вырвавшийся из самостоятельно расстегнувшейся ширинки инхам горца не оставили никаких сомнений, что верно второе — после вынужденного шестимесячного воздержания, не выдержав соблазна, испостившийся Шамиль, увы, согрешил.