Леонид Пузин - Приговорённые к совершенству [СИ]

Иван Адамович, Сергей, Олег, Юрий, на короткое время заглянувшие в несколько сотен инвариантных миров, поняли, что они вернулись в Большое Облако только по реакции фантомов: когда за бортом «Уазика» мелькнула призрачная розовато-зеленоватая вспышка, Змей, Ева, Лилит сразу успокоились, прекратив отчаянные попытки развоплотиться. Иркат, волей богини перенесённый в волшебный мир, ничему в этом мире не удивлялся и думал только об одном: как бы оправдать доверие женщины, которая не женщина. Димка Ушаков, с любопытством озирая райский ландшафт и одновременно с опаской косясь на Ирката и Шарика, от полноты чувств и бедности словарного запаса восторженно матерился про себя: не…! Надо же!..! По виду баба как баба, а на деле — вообще!..! Имеет такую силу, что может иметь весь мир! Бросать из одного времени в другое — из ада в рай! Не… в натуре — она только по виду баба! Этот… Иркат прав — богиня! И даже больше… чёрт! Как бы умаслить эту всемогущую сучку? Предложить ей все камешки, всё рыжьё?.. ха, ха, ха! Держи карман, фраер! Очень ей нужны твои… камешки, когда эта… и без того владеет всем миром!

— Дмитрий, — вдруг дошло до сознания Упыря, — не беспокойтесь, ничего плохого с вами здесь не случится. Здесь, — Ольга сделала ударение на слове «здесь», — вы в абсолютной безопасности. Более того, здесь вы практически бессмертны. Другой вопрос, как вы этим бессмертием воспользуетесь. Что будете делать в мире, где не надо ни о чём заботиться, ни кого-то бояться. Но эти вопросы, давайте, пока отложим… вот осмотритесь, отдохнёте, разберётесь что к чему — тогда к ним вернёмся.

— Правда, Дмитрий, — восторженно подхватил Змей, — только у нас в раю можно жить по-человечески! Уф! Наконец-то мы дома! Больше отсюда — никуда, ни на шаг! Как бы ты меня Шарик ни соблазнял — дудки! Сто, тысячу, миллион раз развоплощусь здесь, а на вашу ужасную Землю не ступлю ни одной лапой!

— Верю, Змеюша, — задумчиво отозвался Шарик, — теперь верю… Знаешь, когда я рассказывал тебе об условиях земной жизни, то в значительной степени смотрел на эту жизнь глазами доисторического Зверя. И только побывав, так сказать, на родине в качестве представителя моноразумной расы Взыи, смог по-настоящему оценить трагедию каждого, рождённого на Земле, живого существа. Особенно — разумного… осознающего свою изначальную обречённость… Нет, знать-то я это знаю с той поры как Подмножество 13 соединило мою ментальность с коллективным разумом Взыи, но одно дело — отвлечённые знания, а другое… да, Змеюша! Теперь я понял, почему ты, Евочка и Лилит попробовали развоплотиться на Земле… действительно! Услышав, как два разумных существа спорят о том, по правилам или не по правилам они съели третьего представителя своего вида, можно было не только временно помрачиться разумом, но и полностью сойти с ума — отказаться от этого мучительного дара природы! Нет, не зря, чтобы сохранить рассудок, люди периодически затуманивают его алкоголем, наркотиками и всяческими медитативными практиками — вроде молитв, оглушительной музыки и ритуальных массовых плясок и песнопений. Ну, а вам, райским созданиям, впервые столкнувшимся с ужасом земного бытия, разумеется, не оставалось ничего другого, как попробовать развоплотиться…

— Как, Шарик, — переспросил Змей, напрочь забывший о недавнем неудачном опыте дематериализации, — я что? В самом деле пытался развоплотиться?

— Да, Змеюша, и ты, и Лилит, и Ева, — вместо Зверя ответила Ольга, — совершили попытку коллективной дематериализации. Скорее всего — бессознательную, раз ты ничего не помнишь. К счастью — неудачную, но настолько серьёзную, что мне с помощью Олега, «Уазика» и Шестнадцатимерной Структуры с большим трудом удалось стабилизировать психофизические ядра ваших квазистационарных сущностей. Да и то, не вмешайся Большое Облако, у нас ничего бы не получилось — вы, как говориться, все трое пошли вразнос. Посмотри на Олега — он до сих пор ещё сам не свой.

Действительно, Олег, правой рукой прижимающий к груди Еву, а левой — Лилит, выглядел далеко не лучшим образом: бледным, растерянным — с невидящим взглядом и обострившимися чертами лица. Ободряя этого двухметрового испуганного мальчишку, Ольга не обошлась без назидательной сентенции:

— Ну, вот, Олежек, ты, кажется, по-настоящему усвоил, что мы в ответе за тех, кого приручили. А уж за тех, кого создали — вообще! Ответственны до скончания дней! До тех пор — пока существуют Земля и Небо. И даже — немножечко дольше. И не надо, оправдывая свою безответственность, говорить мне о свободе воли. Свобода воли есть у создателя — у его созданий свободы воли нет изначально, по определению: ведь ни Евочка, ни Лилит не просили тебя вызывать их из небытия. Впрочем, и я, взрослая женщина, ничуть не ответственнее тебя, Олежек. Прости, Змеюша, — Ольга обернулась к сияющей радостью рептилии, — дуру-бабу за то, что она, подобно избалованной, капризной девчонке, не задумываясь, даровала тебе неизбывную муку осознанного бытия?

— Моя королева! — воскликнул полностью успокоившийся, сочащийся оптимизмом Змей, — какие извинения? Здесь, в раю, моё бытие обставлено очень даже недурственно! Другое дело — на вашей ужасной Земле… Но ведь, Олечка, ты же не потащишь меня больше в этот ад? Правда?

— Не потащу, Змеюша, — рассеянно ответила Ольга, но, сосредоточившись, через две, три секунды добавила, — если только ты не напросишься сам…

— Чтобы я когда-нибудь ещё захотел побывать в вашем аду?! — Возмущённо воскликнул Змей. — Ради чего? Да мне одного посещения хватит на всю оставшуюся вечность!

— Не зарекайся, Змеюша, — протелепатировал «Уазик», — смертельное манит. Спроси у Ирката. Да и у меня самого есть кое-какой опыт по этой части. Когда по грунтовой дороге мчишься со скоростью 250 километров в час и чувствуешь, что вот-вот перевернёшься и превратишься в груду искорёженного железа — каждый поршень, каждая шестерёнка, каждый клапан восторженно поют: а нам всё равно! Хотя… тебе, как сугубо райскому созданию, этого, возможно, никогда не понять… но всё-таки, Змеюша, не зарекайся… мало ли…

— «Уазик», не искушай Змеюшу, — с несвойственной ему серьёзностью вмешался Шарик, — вспомни, с каким трудом тебе и Олечке удалось удержать его от развоплощения? А ну как — во второй раз не получится? И Змеюша растает — только его и видели? Хоть ты и железный, а совесть, небось, заест? Кайся потом сколько угодно, до скончания дней посади себя на семьдесят второй бензин — Змеюшу всё равно не вернёшь!

— Почему — не вернёшь? — неожиданно возразил Иркат, — если захочет богиня, — сказав это, юноша восхищённо посмотрел на Ольгу, — то она кого угодно вернёт из страны Вечной Зимы. И из страны Вечного Лета — тоже. Ведь даже Увар, Бранка, Айя по просьбе Заклинателя Мёртвых или Мудрой Седой Матери иногда возвращают души предков из загробного мира. А Богиня-Ольга — она же сильнее их всех! И если «Уазик» её попросит…