Леонид Пузин - Приговорённые к совершенству [СИ]

Конечно, ничего из иррационального мышления предразумного существа Омега-Центр извлечь не смог — всё его мышление с точки зрения высокоорганизованного представителя «Эта» цивилизации было иррациональным, а областей «бессознательного» и «квазилогического» попросту не существовало: зачем? Ни прятать, ни оправдывать какие бы то ни было — самые кровожадные и кровосмесительные — свои желания Зверю не требовалось. Нет, обладая хорошо приспособленным для выживания и воспроизводства потомства прединтеллектом и неплохим образно-аналоговым центром переработки сенсорной информации, к отвлечённому, выходящему за пределы его непосредственных ближайших интересов, мышлению Зверь не был способен. Разве что… смутная беспричинная тоска по чему-то иному! Совершенно недоступному пониманию и никак его будто бы не затрагивающему… но… увидев глазами Зверя освещённую звездой G2 половину восходящего спутника третьей планеты, Омега-Центр понял, что при виде этого далёкого спутника испущенные Зверем скуляще-воющие протяжные звуки — не отражение его телесных потребностей… нет, это воет ещё не рождённый разум! Стремящийся быть услышанным… и, разумеется, понятым… и если бы он мог психически напрямую связаться с другим не рожденным разумом… а тот — с третьим… и далее — в пределах всего вида в целом… то образовался бы редкий — из индивидуально глубоко дифференцированных особей — тип коллективного мышления. Но он не мог. Эволюция биосферы третьей планеты шла по другому пути.

Поняв, что на уровне предсознания ни «бессознательного», ни «квазилогического» ещё не существует, в то время как сам предразум уже страдает от смутного ощущения своего будущего несовершенства, Омега-Центр пожалел Зверя и через континуум бесконечно неопределённых измерений соединил его зачаточное психополе с мощным коллективным разумом обитающих на второй планете звезды К6 биологически сходных крупных насекомоядных существ. Сделавшись частью мономенталитета К6, Зверь, естественно, не мог не преобразиться: из-за небольшого изменения в протекании биохимических реакций побелев внешне, и став квазиразумной телепатически общающейся особью — внутренне.

В связи с чем следует заметить, что со стороны Омега-Центра, соединившего психику Зверя с мономенталитетом К6, это был очень неосторожный шаг: через образовавшееся квазисознание психосимбиот «Ольга 47» мог при желании «подключиться» к коллективному разуму К6. И хотя, казалось бы, для преобразования психосимбиота в полный логический девятичлен это не имело существенного значения, но… не зря же Подмножество 13 предписало Омега-Центру не предпринимать никаких самостоятельных действий!

Менее чем через час после того, как Сергей с Юрием ушли в разведку, Ольга вдруг зазвала в «Уазик» с интересом осматривающих местность и наслаждающихся «доисторическим» январским теплом Ивана Адамовича и Олега.

(Садитесь скорей в машину. Сейчас что-то произойдёт. Что? Не знаю. Это — не от меня. Ни от кого из нас. База противится, но нестабильность на седьмом уровне континуума нарастает. А Координатор Малой Ячейки ещё не определился с выбором. Скорей садитесь.)

И только-только они втроём забрались в «Уазик» — всё вокруг озарилось сначала розовым, затем зелёным, а потом золотистым светом. А ещё через миг всё исчезло — с чмокающим хлопком четвёртый инвариантный мир свернулся в виртуальную сингулярность второго рода. Вытолкнув актуализовавшие его объекты в девятнадцатимерный континуум Большого Облака.

Поглядывая из окон парящего наподобие аэростата «Уазика», Ольга, Иван Адамович и Олег во все глаза искали хоть каких-нибудь границ в окружающей их беспредельности. Голубой, лиловой, синей, сиреневой, розовой, золотистой, жемчужной, белой — с проскальзывающими время от времени меж облачными громадинами гигантскими бесшумными молниями. Не имеющей ни верха, ни низа — насквозь пропитанной лучезарным светом, но без каких бы то ни было намёков на Солнце.

— Оленька, где мы? — когда к изумлённому Ивану Адамовичу вернулся дар речи, то не столько затем, чтобы получить ответ, сколько из-за растерянности и замешательства он обратился к жене.

— Не знаю, Ванечка, — ответила тоже смешавшаяся Ольга, но сразу же уточнила: — Нет… теперь, кажется, знаю… не на Земле… и вообще — не в нашей Вселенной… в другом измерении…

Услышав это «исчерпывающее» дополнение, Иван Адамович успокоился и закурил «беломорину». Однако юное любопытство Олега этим ответом женщины не было удовлетворено, и он, немного помявшись, смущённо переспросил:

— Оля, простите, пожалуйста, но если мы в другом измерении, то почему здесь всё, как у нас на земле? Ну, не на земле, конечно, а в воздухе? Будто на планере или на воздушном шаре. Нет, я на них не летал, но из окна самолёта видел. Похоже. Ну — когда над вершинами облаков. Только здесь они почему-то со всех сторон — ни верха, ни низа. Хотя…

Олег вдруг обратил внимание на одну существенную, если не сказать, парадоксальную особенность.

— Низ, кажется, есть. Ну — там, где днище «Уазика». Мы ведь будто вращаемся… а может, и нет… может, это облака вокруг нас вращаются?.. но всё равно… если здесь только воздух, то почему мы не в невесомости?.. Ну, как космонавты?.. не плаваем по кабине?..

— А правда — почему? — заинтересовавшись этим наблюдением Олега, скорее сам у себя, чем у Ольги, спросил Иван Адамович. И сам тут же ответил. — Наверно, искусственная гравитация… которая меняет своё направление в зависимости от положения наших тел. Так — чтобы в сторону ног… ничего не скажешь — позаботились… ну, эти — которые забросили нас Бог знает куда… в другое, понимаешь ли, измерение… создали условия… и воздух, как на Земле, и тепло, и даже искусственная гравитация… вот только есть и пить… еды у нас, правда, немного есть, а вот с водой…

— Два литра «пепси» и литр минералки, — с озабоченностью в голосе отозвался Олег, — может быть, у Сергея Геннадьевич — в сумке?

— Ага, знаю я, чего у Серёги в сумке, — скептически хмыкнул Иван Адамович, но молнию всё-таки расстегнул: — Так: водка, ещё водка… и ещё… «Рислинг», бутылка «Донского игристого»… а это? Ишь ты! Молодец Олежек! Две минералки! Но всё равно… даже если наведём строгую экономию и «Донское» с «Рислингом» будем держать за воду… пять с половиной литров жидкости… дня на четыре — не больше… да и то… завтра уже ох как будет хотеться пить…

И не успел Иван Адамович горестным вздохом подкрепить высказанное сожаление, как вокруг «Уазика» сгустились тучи, и по стёклам забарабанили крупные капли дождя.