Эмили Сувада - Этот разрушительный элемент [litres]

– Проклятье, – выдыхает Анна и вновь выглядывает на темную погрузочную площадку.

Солдаты разбегаются кто куда, а над входом мигает несколько аварийных ламп, освещая тусклым желтым светом помещение. Но никому нет до нас дела, а значит, пора убираться отсюда.

Коул поднимает Зиану с каталки и перекидывает через плечо, а затем подходит к двери.

– Не отставайте.

Он осматривает погрузочную площадку и бежит к коридору, стараясь держаться поближе к стене. Анна несется за ним, то сжимая, то разжимая руки, словно отчаянно жалеет, что у нее нет пистолета. Я стараюсь не отставать от них, но резко останавливаюсь, когда Коул замирает перед черной металлической дверью, блокирующей выход на посадочную площадку «Комокса».

– Какого черта? – пытаясь отдышаться, выпаливает Анна и осматривает дверь. – Где пульт управления? Почему она заперта?

– Видимо, она заблокировалась во время протокола самоуничтожения, – предполагает Коул. – Но не открылась, когда он отключился.

– И теперь мы застряли тут.

Анна водит руками по стене рядом с дверью, пытаясь найти сенсор. Я посылаю импульс из манжеты, пытаясь подключиться к алгоритмам, управляющим дверьми, но они так хорошо защищены, что мне вряд ли удастся до них добраться.

– Мне их не взломать, – признаюсь я.

Позади нас раздаются голоса, а воздух сотрясается от выстрелов. Я оглядываюсь через плечо. В другом конце коридора виднеется тускло освещенный грузовой отсек. Солдаты все еще пытаются открыть выходы, ведущие на верхние уровни, но там они уже не одни. С лестницы на площадку врываются люди. Сначала несколько человек, но через мгновение их десятки, а затем и сотни. Мирные жители добрались до нашего уровня. И скоро заполонят его.

– Нужно как-то открыть их, – ошарашенно выдыхает Анна. – Они хлынут в этот коридор и попросту раздавят нас.

– Я пытаюсь, – бормочу я и вновь сосредотачиваюсь на взломе, выискивая на манжете вирус, который помог бы взломать защиту.

– У меня есть идея, – говорит Коул и опускает Зиану на пол.

Его куртка все еще прикрывает ее тело. Он отдергивает воротник и вытаскивает из прорехи в ткани тонкий, плоский и блестящий кусочек серебристого металла размером с ноготь на большом пальце и напоминающий по форме бриллиант.

– Подожди, что ты собираешься сделать? – спрашивает Анна, а затем замечает лезвие в его руке. – Нет, Коул, это слишком опасно.

– У нас нет другого выбора.

Он задирает левый рукав своей черной футболки и разрезает ткань, обнажая плечо, тянущиеся под кожей лей-линии и несколько блестящих, перекрывающих друг друга шрамов в верхней части груди. Черные лей-линии тянутся под кожей от панели вверх по его руке и шее. Достигнув подбородка, они разветвляются и расходятся к уголкам его глаз. Это тоненькие трубки не толще микрона, по которым перемещаются наниты, слишком опасные для того, чтобы перемещаться внутри тела. Я даже не посмотрела, какие алгоритмы управляют ими, когда лечила Коула, потому что они оказались настолько защищенными, что токсичные наниты Цзюнь Бэй даже не нападали на них. Подняв руку, он смотрит на панель, а у меня тут же сжимается все внутри. Не знаю, что он задумал, но вряд ли это безопасно.

Анна качает головой:

– Коул, если что-то пойдет не так… и хоть капля попадет на тебя…

Он оглядывается через плечо на жителей бункера, которые продолжают заполнять площадку. Они с криками врываются с лестницы и пытаются отыскать выход.

– У нас нет другой возможности добраться до «Комокса», – говорит он. – К тому же мои модули все равно неисправны. Но если я пострадаю… не пытайся меня вытащить. Здесь обо мне позаботятся. А «Картакс» пришлет кого-нибудь за мной.

Меня пронзает страх.

– Коул, что ты собираешься делать?

– Открыть эти двери.

Он прижимает лезвие к краю панели у самого сгиба локтя, где начинается одна из лей-линий. Его глаза на мгновение стекленеют, а затем он давит на лезвие и погружает кончик под кожу.

Ужас сковывает все тело. Он собирается разрезать одну из лей-линий. Я не знаю, чем это может помочь, но Анна права… то, что находится внутри, скорее всего, намного опаснее, чем токсины Цзюнь Бэй. Коул прижимает металл к руке и толкает лезвие вперед, а затем вытягивает назад, словно пытается подцепить что-то… вот только это «что-то» его собственная кожа.

Черный разъем на конце лей-линии отцепляется и выглядывает из-под кожи. Коул закусывает лезвие зубами и зажимает кончик лей-линии большим и указательным пальцами. Алая струйка крови стекает по его панели вдоль кобальтовых светодиодов, когда он тянет плоскую лей-линию вверх, вырывая ее из-под кожи.

– Боже, – выдыхаю я, когда к горлу подкатывает тошнота. – Что ты творишь?

– Я переключил наниты в режим взрывчатки, – говорит он сквозь зубы, стискивающие лезвие. Лей-линия уже прорвалась до середины его бицепса, оставляя после себя кровоточащую канавку в коже. – И у меня в запасе всего двадцать секунд.

Покачав головой, Анна оттаскивает Зиану подальше от двери, чтобы уберечь от взрыва.

– Да, но, если эта штука порвется, взрывающиеся наниты растекутся по твоему телу.

Коул лишь хмыкает в ответ, наматывая черную, покрытую частичками кожи лей-линию на пальцы и поднимая ее все выше к плечу. Но когда он добирается до шеи, я не выдерживаю и отворачиваюсь.

Из грузового отсека эхом доносятся голоса, а затем следуют выстрелы. Крики мирных жителей, выбравшихся с лестницы, сменяются воплями. Я открываю глаза и с ужасом смотрю на развернувшееся сражение между мирными жителями и солдатами «Картакса». Охваченные паникой, обезумевшие люди несутся через погрузочный отсек. Некоторые сжимают в руках оружие, кто-то несет детей, а кто-то ранен. Но часть из них устремляется к нам.

– Так, отойдите подальше, – говорит Коул, вынимая лезвие из зубов.

Тонкая окровавленная полоска разорванной кожи тянется по его плечу и шее, а затем огибает лицо и заканчивается у внешнего уголка глаза. Лей-линия свисает с его пальцев, похожая на мокрую, покрытую кровью ленту. Коул описывает ей на двери круг и, пригладив рукой, отступает.

– Три секунды, – объявляет он и, повернувшись, осматривает коридор.

Солдаты вместе с мирными жителями несутся к нам, но нас пока разделяет несколько десятков метров. Коул переводит взгляд на меня, и на мгновение мне кажется, что передо мной вновь оказывается парень, которого я так хорошо знаю – тот, чьи раны я лечила, тот, кто, выкрикивая мое имя, взрывал все на своем пути в Саннивейле, чтобы добраться до меня. И хотя физически я нахожусь в другом месте, я все еще могу пострадать от взрыва.

Может, именно поэтому он бросается ко мне, толкает на пол и накрывает своим телом, когда петля из окровавленной лей-линии взрывается, заполняя темноту ослепительной вспышкой.