Геннадий Дмитриев - Настоящая работа для смелых мужчин

— Главное, — сказал я, — что камень этот у нас. Думаю, найдутся те, кто сумеет расшифровать информацию, которую он хранит.

— Камень у нас. Тот, который выпрыгнул с парашютом, погиб при спуске в долину, — заключил Валера.

— Почему ты так решил? — спросил я.

— Потому, что камень на месте. Он должен был вернуться за камнем. Обязательно должен был вернуться. Но камень на месте, следовательно, он погиб. Нет, никого из членов экспедиции в живых не осталось.

— Почему ты так думаешь? — спросил Жан Поль. — Ведь неизвестно, сколько их было.

— Известно. Трое. Их было трое, членов экспедиции, и еще экипаж самолета. Это следует из дневников военврача Архангельского, и архивов Аненербе. Двое убиты кочевниками в районе аэродрома, экипаж погиб при аварийной посадке, тот, кто покинул самолет с парашютом, сорвался при спуске в долину.

— И все-таки, ребята, — сказал Николай Иванович, — нужно возвращаться скорее, у меня такое чувство, что не стоит нам оставаться на ночь в этой долине.

Мы еще раз осмотрели кабину и грузовой отсек самолета, но больше ничего такого, что могло бы привлечь наше внимание, не нашли. Собравшись, последний раз бросили мы взгляд на разбитую машину и направились вдоль реки к тому месту, где нам удалось пересечь ее, не замочив ног.

— Что, Ждан, — сказал Николай Иванович, — опять через скалы нужно будет пробираться?

— Нет, нет! Там больше не пойдем, туда пойдем, — он показал рукой в сторону перевала. — Тут хорошая тропа, быстро дойдем, к вечеру будем у озера, там и заночуем.

— Да, откуда ты все знаешь? — спросил Николай Иванович. — Ведь вы же не ходите в эти земли?

— Знаю, — тихо ответил Ждан, лукаво усмехнувшись.

И действительно, как и обещал наш проводник, мы добрались до озера еще задолго до того, как сумерки окутали горы. Покончив с ужином, мы молча сидели у костра, наблюдая как пламя пожирает сухие ветки, и искры, вырываясь из пламени устремляются к звездам. Говорить не хотелось, да и говорить было нечего, чем дальше углублялись мы в тайны погибшей экспедиции, тем больше загадок вставало перед нами, одни вопросы — ответов не было. Николай Иванович придвинулся поближе к огню, внимательно рассматривая карту, и вдруг сказал:

— А ведь они не собирались возвращаться на тот аэродром, где остались их товарищи.

— Как!? — вырвалось у меня. — Почему Вы так решили?

— Карта. Посмотри на карту. Тут проложено два маршрута. Один до площадки возле монастыря и обратно, а другой в сторону, вот он, конечный пункт маршрута.

— Они что, собирались тут приземлиться?

— Вряд ли, приземлиться тут негде, одни горы, покрытые лесом. Видимо здесь находится точка выхода в наше время.

— Но мы вошли совершенно в другом месте!

— Мало ли… Мы многого не знаем, а они знали, как войти, и как выйти.

— Но почему же они не забрали оставшихся членов экспедиции? Они же должны были вернуться!

— Должны были, но не вернулись. Если бы они возвращались по заранее проложенному маршруту, то никак не могли оказаться над долиной Розовой реки. Видимо что-то случилось, что заставило их срочно идти к каналу выхода. Вот, посмотри, линия первого маршрута, четкая, ровная, аккуратно прочерчена, а вторая такой аккуратностью не отличается, видимо штурман прокладывал этот маршрут уже в полете, вот самолет качнуло, и карандаш слегка вильнул, отступив от линейки. Видишь?

— Вижу. Маршрут проходит над долиной Розовой реки, и заканчивается прямо над горами, еще несколько минут, и они достигли бы точки выхода, если это действительно она.

— Но уйти им не дали, их сбили. То ли боги, то ли эти таинственные эльмы, словом те, кто умеет повелевать грозой.

— Если бы мне об этом рассказали несколько лет назад, я бы ответил какой-нибудь ехидной шуткой, но сейчас мне не до шуток.

— Что же заставило их срочно изменить свои планы? Может с расшифровкой документов что-либо прояснится?

— Вряд ли. Похоже, что ситуация была непредвиденной. Случилось что-то такое, что потребовало изменения планов.

Николай Иванович свернул карту:

— Ладно, давай спать, как говорится, утро вечера мудрее.

Но сон не шел, даже усталость после дневного перехода не помогала уснуть. Перед глазами все стоял разбитый самолет, истлевшие трупы экипажа и этот загадочный кристалл. Может быть, он и стал причиной их гибели? Мне вспомнились истории со знаменитыми бриллиантами, и цепи загадочных убийств их владельцев. Но что может быть общего между ними и найденным нами кристаллом? Ночь тянулась мучительно и долго, без сна, в какой-то полудремоте — полубреду, вопросы, вопросы, вопросы… и ни одного ответа; и логика, и интуиция молчали. Наконец первые лучи солнца коснулись зеркальной глади озера, и Николай Иванович скомандовал: «Подъем».

Молча мы свернули палатку, собрали рюкзаки, и так же молча отправились в путь. Ни величественная красота гор, ни великолепие раскинувшейся внизу долины уже не радовали наши сердца, мы шли, тяжело ступая по камням, вдыхая разреженный воздух, стирая капли пота со лба. Ветви деревьев наотмашь били по щекам, злобно завывал ветер, мелкие камешки норовили выскользнуть из-под ног, тяжелые, мрачные тучи закрывали небо.

К полудню мы поднялись на перевал, и устремились вниз, к долине Синей реки. Чем ближе подходили мы к нашему лагерю, тем спокойнее становилось на душе. Тяжелые, темные тучи уползли за перевал, ветер стих, он уже не обжигал лица резкими, холодными порывами, а ласково и тихо гладил щеки, приятным теплом проникая за воротник, дышать становилось легче. А когда, за очередным поворотом открылся вид на долину, и мы увидели наш старый Ан-2, палатку, людей вокруг нее, дымившийся костер, на душе стало тихо и спокойно, мы возвращались домой. Хотя это был еще далеко не дом, и даже не селение миролюбивого, приветливого народа, приютившего нас, а всего лишь базовый лагерь экспедиции, создавалось впечатление тепла и уюта, ожидающего нас внизу.

Еще издали заметив нашу группу, Рудольф Иванович побежал нам навстречу. Мы стали радостно обниматься, пожимая руку нашему бортинженеру.

— Ну, как? — спросил Рудольф, когда все по очереди побывали в его могучих объятиях.

— Хреново, — кратко ответил Жан Поль.

— Вернулись все, — сказал Рудольф, — и это уже хорошо, а ты говоришь: «хреново». Ну, рассказывайте, что вы там нашли?

— Сначала накорми нас с дороги, — ответил Николай Иванович, —а то сразу: «рассказывай», на пустой желудок разговоры не клеятся.

Когда мы подошли к костру, сбросили с себя нелегкую поклажу, и уселись у огня, с наслаждением вытянув уставшие ноги, Рудольф снял котелок с дымящегося костра и принялся угощать нас кашей с грибами.

— Как у тебя? — спросил доктор Архангельский.