Геннадий Дмитриев - Настоящая работа для смелых мужчин

— Камень! — закричал Жан Поль, услышав звук падающего откуда-то сверху камня.

Николай Иванович прильнул к скале, отклонившись в сторону от камня, летящего прямо на него. Нога скользнула по площадке, и сорвалась вниз. Он еще не успел вбить до конца четвертый крюк, не прощелкнул в карабин веревку, а расстояние до последнего вбитого крюка составляло более трех метров. Он сорвался в пропасть, пролетев, пока веревка не натянулась. Повис на последнем крюке. Валера, стоявший на страховке, постарался насколько можно смягчить рывок, плавно останавливая веревку.

— Николай Иванович, цел? — крикнул он в пропасть.

— Да цел, все нормально, — донеслось из пропасти.

— Постарайся найти зацепку!

— Сейчас, погоди, сейчас, попробую приблизиться к скале. Нет! Не могу дотянуться до скалы, тут склон отрицательный!

— Погоди, попробую подтянуть тебя вверх.

Валера потянул веревку на себя, она напряглась, но не сдвинулась с места. Он дернул веревку — никакого эффекта.

— Валера, не дергай веревку, ничего не получится, — крикнул Николай Иванович снизу, — ее между камнями зажало!

Случилось то, на что никто не рассчитывал. Возможно, опытные альпинисты и смогли бы избежать этой ситуации, но у нас опыт был небольшой. Никто не обратил внимания на то, что под козырьком, по которому предстояло пройти, был отрицательный склон, никто не подумал об опасности, которой подвергается при этом альпинист, в случае срыва. Когда Николай Иванович упал, его качнуло маятником в сторону крюка, потом назад; при обратном ходе веревка застряла между камнями, и подтянуть вверх ее было уже нельзя. Попытка раскачаться, чтобы вырвать веревку из камней, ничего не дала. Нужно было кому-то спуститься вниз, дойти до отрицательного склона, и попробовать передать веревку Николаю Ивановичу, чтобы оттянуть его назад и довести до того места, где склон еще позволяет зацепиться за скалы. Потом он отцепится от той веревки, на которой завис, и с помощью другой, которую ему передали, выйдет на площадку.

Спускаться вызвался Жан Поль, сославшись на то, что когда-то занимался скалолазанием, и сумеет справиться с задачей. Ему предстояло преодолеть несколько метров до начала отрицательного ската, закрепиться там с помощью крючьев, и передать веревку Николаю Ивановичу. Но все оказалось не так уж просто. Когда он дошел до места, на котором смог закрепиться, оказалось, что склон не только уходит под отрицательным углом вниз, но еще и поворачивает, ни дотянуться, ни добросить веревку было невозможно.

— Я не вижу его, — крикнул нам Жан Поль, — попробую бросить веревку! Николай Иванович! Лови!

Но веревка, просвистев, вернулась снова к Жану.

— Бросаю еще!

— Нет смысла! — ответил Николай Иванович. — Я даже не видел ее! Надо что-то другое придумать.

Валера держал веревку, на которой висел Николай Иванович, Ждан страховал Жан Поля — оставались только мы с доктором.

— Послушайте! — крикнул я. — Давайте я спущусь со второго крюка, между Жаном и Николаем Ивановичем, попробую принять веревку от Жан Поля, и передать ее.

— Но ты тоже зависнешь над отрицательным склоном! — Ответил Валера.

— Ничего! Главное передать веревку. Потом Жан Поль подтянет меня, а после Николая Ивановича. Доктор, страхуйте, я пошел!

— Страховка готова, — сказал доктор Архангельский, — иди!

Я медленно подходил к краю пропасти, и чем ближе я подходил, тем сильнее ощущался холодок внутри. Говорят: не надо смотреть вниз, смотри — не смотри, а все равно страшно. Приходилось прыгать с парашютом, стоять у обреза двери и смотреть вниз, ожидая команды: «Пошел». Но здесь другое, совершенно другое, и если бы не страховка, то я, вероятно, и шага не смог бы сделать. Стоит только отцепить веревку, как тело теряет способность к балансировке, ноги цепенеют, и тебя неудержимо тянет вниз. Со страховкой — другое дело: и страх не такой неодолимый, и тело не теряет способности к удержанию равновесия, а мозг продолжает четко и спокойно мыслить.

Я поставил ногу на край камня, под которым была пустота, тронул рукой веревку — она была натянута, и сделал шаг. Только один шаг нужно сделать, чтобы дотянуться до первого крюка, но этот один шаг — самый страшный, самый опасный. Веревка еще не продета сквозь карабин, как говорят альпинисты не «прощелкнута», и если я сейчас сорвусь, то увлеку за собой и доктора, который стоит, упираясь в камень, и если нога соскользнет в тот момент, когда я упаду — то все, конец. Доктор мог бы стать левее, ближе к скале, и тогда при рывке он упрется в скалу плечом, но там уже стоит Валера, он держит висящего над пропастью Николая Ивановича, и доктору приходится стоять так, чтобы в случае моего падения не сбить с ног Валеру, а рядом стоит Ждан, который страхует Жан Поля, и места так мало на этой площадке! Но нет, я не упаду, почему я должен упасть? Нога твердо стоит на камне, щека прижалась к скале, рука с веревкой тянется к крюку. Вот она уже коснулась холодной стали карабина, теперь большим пальцем нажать на защелку, и продеть веревку в карабин. Туда уже продета одна веревка, на которой висит Николай Иванович, но карабин выдержит, он рассчитан на нагрузку в две тонны, выдержал бы крюк, скала. Рука затекла, не слушается, не выпустить бы веревку, когда откроется защелка карабина. Вот щелчок, защелка сработала, веревка продета. Рука свободно опускается вниз, теперь ей можно ухватиться за выступ, и сделать следующий шаг.

Я прошел до второго крюка, прощелкнув веревку, которую держал доктор, во второй карабин. Теперь на эти крюки будет двойная нагрузка, вес Николай Ивановича и мой, когда спущусь вниз и повисну между ним и Жан Полем. Правильно забитый крюк должен выдерживать до двух с половиной тонн, будем надеяться, что крюки забиты правильно, только бы скала оказалась достаточно прочной. Все, я готов к спуску.

— Станислав Викторович! — окликнул я доктора, стоящего на страховке. — Натяните веревку и держите, я сейчас сойду с площадки, и Вы будете помалу опускать меня вниз, пока я не скажу: «стоп». Готовы?

— Готов!

Он готов, а готов ли я? Осталось только убрать ногу с камня, сделать шаг, осторожно чтобы не вызвать падение камней; я еще раз потрогал веревку — она натянута, все нормально. Я сделал шаг в пропасть и повис.

— Опускайте! — крикнул я доктору.

Когда доктор опустил меня на три метра, слева от меня оказался Жан Поль, справа — Николай Иванович. До обоих я мог дотянуться, чуть качнувшись в сторону. Я принял веревку от Жана, пропустил ее через свой карабин, закрепил ее петлей, и передал Николаю Ивановичу. Теперь Жан Поль мог стянуть меня с отрицательного склона, до того места, где закрепился он сам. Ощутив твердую почву под ногами, я прощелкнул веревку, конец которой держал доктор Архангельский, в карабин на крюке, вбитом Жан Полем, и освободил ту, конец которой был в руках у Николая Ивановича. Вдвоем с Жан Полем мы освободили веревку, зажатую камнями, и притянули Николая Ивановича к стене. Закрепившись, он отцепил конец той веревки, на которой его страховал Валера, и мы все, по очереди поднялись на площадку.