Геннадий Дмитриев - Настоящая работа для смелых мужчин

— То, что нельзя увидеть глазами, можно почувствовать сердцем, душой, человек, он ведь не только глазами видит. Я всегда чувствую приближение к вратам.

«Неужели мы до такой степени деградировали, пользуясь благами цивилизации, — подумал я, — что совершенно разучились чувствовать то, что чувствуют эти дети природы?»

Мы покидали Долину смерти, оставив старуху Изель со своей собачкой. Мы предложили ей лететь с нами, но она отказалась, она осталась одна, совсем одна, чтобы ждать. И она будет ждать, ждать год, два, десять и двадцать лет, а когда силы ее иссякнут, она вновь отправится к вратам времени, чтобы вернуть утраченную молодость, и снова будет ждать, еще тысячу лет.

В Дегире нас встретил тот пожилой француз, местный начальник, который провожал нас в полет. Он был необыкновенно удивлен нашим возвращением.

— Очень, очень рад за вас, — сказал он, — вы единственные, кому удалось оттуда возвратиться, до вас не возвращался никто. Может быть, теперь и другим можно летать в долину?

— Нет, нельзя, — категорически отрезал Николай Иванович, — нельзя никому, и нам тоже. Больше оттуда никто не сможет вернуться!

— Но, почему? — удивился француз. —Вы ведь вернулись!

— Потому, что Красная женщина уже родилась, — ответил он французу той же загадкой, которой нас предостерегала старуха Изель.

Собравшись в номере гостиницы, мы обсуждали варианты нашего возвращения домой.

— Прежде всего, — сказал профессор, — нам нужно связаться с центром и сообщить, что в экспедиции, которую они собираются организовать, нет необходимости.

— Да, кстати, Ефим Семенович, — обратился Николай Иванович к профессору, — а как вам удалось с нами связаться? Каким образом мы получили вашу радиограмму из прошлого? Вы можете как-то объяснить это явление?

— Не все еще можно объяснить. Каким образом радиоволны смогли пройти через века, я не знаю, возможно, это как-то связано с вратами времени, а возможно и нет. Мы просто случайно, прослушивая эфир, сам не знаю, для чего мы это делали, услышали переговоры экипажей самолетов. Связь держалась не долго, около секунды, но появилась надежда, что и наше сообщение может быть кем-то услышано. С тех пор мы регулярно, в разное время, передавали в эфир один и тот же текст.

— А, ничего необычного Вы не заметили во время передачи?

— Необычного? Да, было необычное явление, гроза, но не та гроза, которая бывает обыкновенно, а какая-то странная, будто бы вовсе из другого мира.

— А в чем заключалась эта странность?

— Во-первых, возникла она как-то вдруг, не было ничего, погода была ясная, и вдруг гроза. И закончилась она как-то странно, ее просто не стало, вроде как не из этого мира она пришла, и ушла куда-то в другой мир. Потом, еще, молния, застывшая молния. Несколько секунд висела она над горами, а потом рассыпалась.

— Дело в том, — сказал Николай Иванович, — что тогда, когда мы получили вашу радиограмму, у нас тоже была гроза, точно такая же, и застывшая молния тоже была.

— Наверное, мы с вами выдели одну и ту же грозу, она одновременно была и в вашем, и в нашем мире. Возможно, что дело в хрональном и метрическом веществе, ведь мы с вами были отделены не только временем, но и пространством.

— Самое странное то, что эту грозу, кроме нас с вами, никто не видел.

— Возможно, когда-нибудь нам удастся разгадать эту загадку, — задумчиво произнес профессор.

Мы отправили радиограмму в центр, в которой сообщали, что экспедиция обнаружена, и мы направляемся домой.

Но ответ из центра привел нас в недоумение. Нам приказывали оставаться на месте, подготовить площадку к приему Ан-30, и ждать. Экспедиция вылетит через несколько дней для проведения дальнейших исследований.

Ефим Семенович возмутился:

— Они что, уже не считают меня руководителем центра? Разве моего слова им уже не достаточно? Я же им ясно написал, что возвращаться в долину больше нельзя! О каких дальнейших исследованиях может идти речь?

Мы еще раз повторили текст радиограммы, добавив, что подробный отчет о причинах невозможности дальнейших исследований будет предоставлен по прибытию экспедиции в центр. На что нам ответили, что ими проведена большая работа по подготовке, закуплено уникальное оборудование, затрачены деньги, поэтому отменять дальнейшие исследования нецелесообразно.

— Это что же получается? — возмутился Жан Поль. — Если вам поставили неутешительный диагноз, и вы решили повеситься, но потом узнаете, что диагноз оказался ошибочным, то вешаться все равно придется, поскольку веревка и мыло уже закуплены?

Успокоились они только тогда, когда профессор Мальцев в категорической форме заявил, что нахождение его в длительной командировке вовсе не означает отстранения его от руководства центром. И если кто-то в этом еще сомневается, то после возвращения в Москву он найдет способ объяснить это любому в доступной и понятной для него форме. Резкий тон радиограммы, подписанной профессором, охладил пыл энтузиастов, жаждущих новых приключений.

— Как пойдем? — спросил я Николая Ивановича —Через Тангар, а потом опять над этим чертовым перевалом, или, все-таки, через международный аэропорт?

— А, что? — сказал Жан Поль. —Нормально прошли, зачем такой крюк делать?

— Ничего себе, нормально! — возразил я. —Чуть не гробанулись на этом проклятом перевале!

— В авиации «чуть» не считается, — ответил Жан.

— Со стороны долины будет проще пройти, — сказал Николай Иванович, — если что, сможем и развернуться. По прогнозу погода должна быть нормальной, метеослужба никаких сюрпризов не обещает.

— Прошлый раз, тоже не обещали, — проворчал я.

— В конце концов, — ответил Николай Иванович, — ты у нас командир, тебе и решать, а я только штурман.

— Ладно, — недовольным голосом сказал я, — пойдем через Тангар, а там, как Бог даст.

— «Как Бог даст» — в авиации не летают, — возразил Николай Иванович. — Ты сначала карту метеообстановки проанализируй, а потом и решение принимай.

Взвесив все «за» и «против», мы решили, все же, лететь через Тангар, из Дегира вылетали ранним утром, еще затемно, чтоб успеть по светлому времени добраться до Южногорска. Можно было, конечно, заночевать в Тангаре, но нам скорее хотелось вернуться домой, да погода за сутки могла измениться, а если начнутся дожди в горах — то это, как минимум, на неделю.

В Тангаре нас уже не спутали с Ан-22, как в прошлый раз, а, вспомнив эту историю, посмеялись. Мы не стали задерживаться здесь, поскольку, хотя и на маршруте погода должна быть благоприятной, прогноз Южногорска нас особо не радовал. Надвигался период осенних дождей, и мы могли надолго застрять в этом, забытом Богом, горном селении.