Геннадий Дмитриев - Настоящая работа для смелых мужчин

Хватало и таких проповедников среди иудеев. Их римляне казнили без суда и следствия, распинали на перекладине в виде буквы «Т», но не на кресте, как считается в христианской религии. Крест — это языческий символ, символ солнца. Когда на Никейском соборе Христа большинством голосов назначили на должность бога, римское орудие казни — перекладина, превратилось в божественный символ — крест.

Но Иисус Христос не был распят римлянами. Иудейские священники просчитались, они не знали, что еще до ареста Иисуса, Понтий Пилат беседовал с ним, и признал то, что его учение никаким образом не может угрожать римскому владычеству в Иудее. Об этом он написал письмо императору Тиберию. Письмо это хранится в библиотеке Ватикана.

Никакого суда над Христом у Понтия Пилата быть не могло. Иудеи не были гражданами Рима, для римлян они были варварами, дикарями, и не могли рассчитывать на суд согласно римскому праву. Тех, кто обвинялся в преступлениях против римской империи, казнили без суда и следствия властью центуриона. Прокуратор не занимался лично судьбой каждого иудея, обвиняемого в покушении на римскую власть. Но тут был особый случай, Понтий Пилат лично знал обвиняемого, и считал его невиновным. Прокуратор отчитывался только пред кесарем, а перед ним он уже оправдал Христа, потому он его просто отпустил.

Сцену из Евангелий, где Пилат обращается к народу, с вопросом: «Кого вам отпустить?», где умывает руки, публично отрицая свою вину в казни невиновного — это можно отнести лишь к фантазии авторов. Приняв решение, он не стал бы советоваться с народом, который презирал и ненавидел, считал дикарями и варварами. Должность прокуратора соответствовала должности гаулейтера в фашистской Германии. А гаулейтер никогда лично не занимался судьбой каждого пойманного партизана, и уж, тем более, не мог снизойти до того, чтобы обратиться к народу покоренной страны за советом.

И в данной рукописи ничего похожего нет, как нет упоминаний о казни Христа и во многих других, не ставших каноническими, евангелиях, здесь сказано, что Понтий Пилат, не признав вины, отпустил Иисуса Христа. Но истерзанный пытками во время суда синедриона, он не мог идти сам. Его последователи положили тело на плащаницу, и унесли на ней, как на носилках. Кровоточащие раны и оставили следы на плащанице, мертвое тело не могло бы оставить таких следов. Таким образом, знаменитая Туринская плащаница действительно хранит следы, оставленные на ней телом Иисуса Христа, но не мертвого, а живого. После того, как раны зажили, он отправился в Индию, где стал известен под именем Исса Юз-Асаф. Там он, продолжая свое учение, прожил до глубокой старости, умер, и был похоронен в местечке Шринагар возле города Кашмир.

— Так, кто же тогда был распят на Голгофе? — спросил я профессора.

— Варавва. Имя его, как и имя Христа, было Иисус, что и внесло путаницу. Они оба происходят из рода царя Давида, отцов обоих звали Иосиф. Но это разные Иосифы, род Вараввы и Христа расходится на двадцать пятом поколении, если считать назад от их рождения. По сути дела Варавва был дальним родственником Христа, он принадлежал к зелотам, радикально настроенным по отношению к римскому владычеству, и значительная часть населения связывала свои надежды с Вараввой, как с мессией, способным поднять восстание против поработителей.

— Как Вы думаете, — спросил Николай Иванович, — это подлинные документы, или удачная подделка?

— Я ничего сказать не могу по этому поводу, для того, чтобы определить подлинность документов, нужна очень серьезная исследовательская работа. Жаль, что забрать эти документы мы сейчас не сможем, необходимо вызывать самолет из Москвы со специальными контейнерами. Документы эти хорошо сохранились только потому, что находились в этом каменном склепе при постоянной температуре и влажности, если их вынести из пещеры, то с ними может случиться то, что произошло с Евангелие от Иуды. Рукопись была найдена в пещере пастухами. Потом она досталась «черным археологам», которые пытались ее продать за большие деньги, не особенно задумываясь о сохранности этого уникального документа. В руки ученых, рукопись попала в ужасном состоянии, теперь ее собирают по кусочкам.

Мы сфотографировали рукопись, и вернули ее туда, где она покоилась на протяжении многих столетий. Николай Иванович, аккуратно складывая рукописи, вдруг воскликнул:

— А ведь здесь не все документы! Нет карты Меркатора! А ведь она была, я точно помню!

— Посмотрите внимательней, — ответил я. — Я тоже помню эту карту. Не могла же она исчезнуть.

Мы все тщательно перебрали все документы — карты не было.

— Ты говорил кому-нибудь о нашей находке? — спросил я Колю.

— Нет, никому не говорил. Да сюда никто и не доберется без моего вертолета.

— Но ведь можно же из долины подняться на плато?

— Можно, но зачем? Альпинисты этим маршрутом не ходят.

— Как не ходят? А та группа, которую мы снимали отсюда?

— Это последняя группа. После этого маршрут закрыли. Официально. Именно после того, как вы документы обнаружили, чтобы поменьше народу лазало вокруг пещеры.

— Но кто-то же здесь побывал! Не могла же карта сама по себе исчезнуть!

— Там, в долине, — сказал Коля, — живет какой-то монах-отшельник. Может его работа?

— Ну, так навестим этого монаха, он с людьми общается?

— Да, к нему приходят люди с различными вопросами. Говорят, он разных болезней лечит, в трудной жизненной ситуации может помочь. Слывет целителем, мудрецом, в помощи никому не отказывает. Денег не берет, только продукты, по потребностям, не больше.

— И какой же он веры, этот монах?

— Да Бог его знает! Он с представителями всех конфессий общается. Говорят, что все учения он знает одинаково хорошо. Для него, что Христос, что Магомед, что Будда — не имеет значения. Для каждого свой язык найдет. Православные называют его — Отец Петр. Ходят разговоры, будто бы это сам апостол Петр.

— Но апостола Петра распяли.

— Христа тоже распяли, а если верить найденным рукописям, то он остался жив.

— Как бы там ни было, но Петра этого надо навестить. Знаешь, где его скит находится?

— Еще бы. Сам не раз туда людей отвозил.

— Тогда не будем терять времени, отвези нас в долину, к этому святому Петру.

Мы вышли из темной пещеры. Яркий дневной свет ударил в глаза, здесь был другой мир, светлый и живой, прямо противоположный мертвому мраку подземелья.

Вертолет взлетел, развернулся над площадкой, и устремился вниз, в долину, где жил этот таинственный монах. Коля посадил Ми-восьмой на поляне, недалеко от скита — небольшого бревенчатого дома в славянском стиле. Несколько человек сидели на траве перед домом в ожидании.