Сергей Грушко - Восставшее поколение

— Женщина как только ее ни называла: каракатица, большой веник, братская могила.

Маша была в хорошем настроении и никак не реагировала на колкости:

— Андреич, а как называлась та лодка, что ты нам рассказывал? Которую тоже построили из тростника и плавали на ней даже в море?

— «Тигрис».

— Ну пусть будет «Тигрис», тем более, что она начинает свой путь в реке Тигр.

— Отлично. Принимается.

Уже на следующий день заметили группу гельдов. Те расположились на берегу, в тени небольшого скопления деревьев. Как обычно, путники решили подплыть поближе и понаблюдать за ними. Приблизились к берегу метров на двадцать, но произошло что-то неслыханное — стоявшие у кромки воды заверещали, заметались по берегу и в сторону лодки полетели камни. Один увесистый булыжник попал в борт.

— Греби, — скомандовал Андреич, и принялся шестом разворачивать нос лодки в сторону от недружелюбного берега. «Тигрис» стала медленно, по пологой дуге уходить к середине реки. Еще один камень угодил в тростниковую связку на корме.

— Вот же твари, — Глеб изменил своему обычному спокойствию. Он сидел на корме, почти лицом к удаляющемуся берегу, и вид летящих в его сторону камней не способствовал флегматичному настрою.

Отойдя на безопасное расстояние стали обсуждать ситуацию и что делать дальше.

— Что они такие резкие? — Глеб все еще был взбудоражен.

— Может подрались с кем-нибудь недавно, — предположил Руслан. — Остановимся для наблюдения?

— Да ну их к лешему! Не будем рисковать, — у Андреича почему-то исчез исследовательский запал.

— Как символично. Сегодня, 1 января нового 28 года, мы достигли самой южной точки нашего путешествия. Так далеко на юг еще никто никогда не забирался. По крайней мере, мы об этом не знаем.

Андреич поймал себя на мысли, что со стороны это выглядит так, будто он толкает торжественную речь на празднике. Хотя почти так и есть: он в кругу соратников, и они все вместе на холме возле слияния двух великих рек только что закончили сооружение каменного столба, положили в углубление обожженную глиняную табличку со знаками 6+ и 1.1.28. Молодежь вокруг него тоже прониклась торжеством момента. Чем не праздник?

— Я не знаю, что будет дальше с этим миром, как он будет развиваться, но если все пойдет своим чередом, возможно наши потомки будут нас иногда вспоминать, ну хотя бы в школе на уроках географии. Будут учить, мол, вот такие-то первыми проникли в Месопотамию, нашли племена диких людей, достигли места слияния Тигра и Евфрата.

— Я предпочитаю, чтобы про меня говорили, что Денис Воронцов первым достиг берегов Индийского океана.

— И погиб в его водах, не сумев справиться с мощным течением или шквальным ветром? — Андреич вместе с другими смотрел на самого юного и самого неугомонного члена команды. — Нет, Денис, не в этот раз и не на этой лохани.

— Да не надо в море заплывать. Просто посмотрим издалека и все.

— Денис, — вступил в разговор Руслан. — Ради «просто посмотрим» переться туда двести километров и потом столько же против течения назад? Зачем? Будет там океан. Будет. Будет Персидский залив. Этот мир во всем повторяет старую Землю. Ну почти.

— Да дети на уроках только и будут спрашивать, почему мы не пошли на юг. Две недели туда-сюда, максимум месяц. Когда еще выпадет такой шанс?! Я ж говорю, не будем заплывать в море. Просто посмотрим на него и все! Нам ведь некуда спешить.

Отмалчивавшийся до этого Глеб неожиданно поддержал идею:

— Я бы тоже сплавал на юг. Лодка норм, не развалится. Если что, починим.

— Да, будет что потом рассказать, — закивал Вовка. Хвост его волос закивал вместе с ним как бы в знак поддержки.

— Вам и так будет, что рассказать, — уже не столь уверенно парировал Руслан и вопросительно посмотрел на Андреича и Машу — Слушайте, времени действительно завались. Пока не потеплеет, нам в турецкие горы лучше не соваться. Может и вправду сплаваем?

Андреич и Маша переглянулись.

— Андреич, вспомни, с чего все началось. С твоих рассказов про кофе и про Африку, — улыбнулась девушка.

— Ладно, уговорили. Может там на юге совсем тепло будет. Глядишь, найдем что-нибудь экзотическое: съедобные финики или лимоны… Но только до устья и назад. Никакого мореплавания!

«Тигрис» шла не спеша по широкой глади реки. Прибрежный лес становился все гуще и гуще. Давно уже не видно было просветов, в которые можно было бы разглядеть пространство за пределами пойменных зарослей.

— Это уже реально джунгли какие-то, — не меньше других удивлялся Андреич. — Того и гляди крокодилы выплывут.

— Был носорог. Почему бы не быть крокодилу? — поддержал его Руслан.

— Или бегемоту, — вставила Маша.

— Впереди слева заводь! — прокричал сидевший на носу Денис.

На самом деле это оказался небольшой приток, берега которого тоже были покрыты буйными зарослями. Еще через пару часов плавания по обеим берегам стали попадаться настоящие большие заводи. Некоторые из них соединялись, образуя многочисленные островки. Путники направили было лодку в одну из проток, но наткнулись на корягу и больше в узкие места не совались.

— Фу, черт! Как они достали! — Денис отбивался от комарья, которое совсем не боялось дыма костра. Прошло уже полночи, а он так и не смог уснуть. Рядом ворочалась Маша. Руслан вообще сидел и смотрел на костер, хотя это было не его дежурство. Глеб ходил в темноте по островку, на котором они расположились, и собирал все, что может гореть или, что еще лучше, дымить.

— Адище. Слушай, да они нас сожрут здесь! — отмахиваясь и даже отплевываясь прошипел он.

— Что? Уже вставать? — подскочил спросонья Вовка.

— Спи, спи, пока спится. Я не знаю, как тут можно заснуть, — Глеб кинул пучок зеленой травы в костер, и оттуда сразу столбом повалил густой белый дым.

Как только начало светать, «Тигрис» отчалила. Тучи комаров не долетали до середины реки, и это было огромным облегчением.

— Рядом болота. Оттуда столько комарья, — старший товарищ почесывал распухшее от укусов лицо.

К вечеру ветра не появилось, поэтому надо было мастерить якорь, чтобы остановить лодку на середине реки, — никому не хотелось отдавать себя на съедение мелким кровососам. Но по берегам подходящих камней не нашлось, везде были лишь глина, песок и ил. Пришлось сооружать длинный составной шест с разлапистой корягой на конце, игравшей роль якорных лап. Шест не хотел погружаться на дно. А когда его все-таки опустили, то долго не находил, за что зацепиться. В итоге, уже в кромешной темноте лодка все же застопорилась, почти на середине реки, и путники, подкрепившись слегка разогретым мясом, легли отдыхать. Комары под ухом не жужжали, это было главной радостью для всех.