Сергей Грушко - Восставшее поколение

— Если бы они добрались до нас, то убили бы. Мужчин точно.

— Я понимаю. Просто прихожу в отчаяние от бессмысленности случившегося.

— Они охотники. Мы для них были добычей или конкурентами. Они на охоте всегда рискуют. Такая у них жизнь. В данном случае охотникам не повезло.

Маша ничего не ответила. Она легла на спину, но не смогла так долго лежать: побаливало ребро. Потом легла на бок. Потом села, запрокинула голову и долго смотрела в звездное небо. Потом легла на живот и уснула.

Все были на ногах еще до восхода солнца. Памятуя о дневной жаре, решили по полной воспользоваться утренней прохладой. В десятке километров за речкой виднелись высоченные холмы предгорья. В разгар полуденного пекла путники были уже у их подножия. Добыли зазевавшегося олененка и остановились полноценно отдохнуть в тени небольшой рощи. Пока ели жареное мясо, рассуждали о дальнейших планах.

Андреич напряг память:

— Нам по-любому нужно к реке, и двигаться по ней, пока есть проходы. Так зайдем в горную страну. Потом будет высокий хребет, а может и два. Его надо преодолеть. Причем летом. Зимой там очень холодно.

— В любом случае можно не спешить. Надо где-то в долине, ближе к горам, найти место для стоянки и остановиться месяца на полтора, пока твоя нога совсем не заживет, — предложил Руслан.

— Да. Маше тоже прийти в себя не мешало бы. У нее ушиб ребер. На перелом не похоже. Месяца полтора как раз хватит, и двинем потихоньку в горы.

— Как горы-то называются?

— Бог его знает. Турецкие, — ухмыльнулся Андреич. — Помню, что по размерам они примерно как иранские, а за ними Черное море.

Пещера — не лучшее место для жилья. Сырые, холодные стены вытягивают здоровье из человеческого тела. Плохая вентиляция сказывается на состоянии органов дыхания. А если в ней обитали летучие мыши, то и того хуже — из мрака подземной вонючей кишки будут лезть насекомые: клопы, клещи, блохи, сороконожки и прочая мерзость.

Принимая во внимание такие обстоятельства, шестерка измученных в дороге людей выбрала для длительной стоянки один из неглубоких гротов в высокой, почти отвесной скале из светлого песчаника, тянувшейся вдоль реки.

Что интересно, река в обрамлении высоких скалистых берегов чуть умерила свое течение, превратившись в нечто похожее на неширокое озеро. По водной глади плыть было бы просто, а передвигаться пешком вдоль берега — нелегко, из-за постоянных провалов, оврагов, скал и прочих неровностей местности.

Поэтому после оборудования жилища, которое теперь могло бы выдержать нападение хоть сотни гельдов, изготовили легкую лодку-долбленку и разведали на ней предстоящий водный путь. Никаких порогов и перекатов на расстоянии полусуток плавания не встретилось. После этого изготовили вторую лодку.

За полтора с лишним месяца исследовали свой и противоположный берег Евфрата. По суше правда старались далеко не ходить, благо замечательно охотиться можно было и с лодки, высаживаясь на сушу где угодно.

Гельды встречались редко, в основном небольшие группки охотников. Поселение увидели лишь одно — на противоположной стороне, в удобной пещере. Там жило обычное — человек тридцать — племя, не проявившее никакой агрессии к проплывающим мимо незнакомцам. Даже удивительно, ведь где-то недалеко должны были быть те лихие ребята, что потеряли половину своих соплеменников в сражении на холме.

За время вынужденного отдыха починили всю одежду и снаряжение. Нашли выходы железной руды и, поколдовав несколько дней, изготовили хороший запас простейших железных наконечников для стрел, которые уже подходили к концу. Перед отплытием на голой макушке своей скалы не забыли поставить традиционный треножник — знак человеческого пребывания.

Неделю шли на веслах, без особых проблем. Речной путь окончательно завел в горный край. Берега представляли из себя высокие скалы и крутые склоны множества гор с бедной растительностью. Узкие прибрежные террасы наоборот были покрыты кустарником и невысокими деревьями, сквозь которые трудно было бы продраться пешком. Наконец, добрались до первого переката, в обход которого лодки удалось протащить. Через несколько сотен метров опять пришлось вылазить на берег и искать обходные пути. Следующие три дня, пожалуй, больше провели за перетаскиванием лодок, чем на воде.

Продвигались вперед совсем медленно и в итоге доплыли до места слияния двух рукавов, ни один из которых не был пригоден для плавания на лодке.

— Куда пойдем? — поинтересовался Руслан, поглядывая на Андреича.

— Вот этот ведет на север. Вдоль него и пойдем.

Берега были непроходимы из-за густых зарослей кустарника. Поэтому забрались повыше и пошли по крутому склону, поросшему травой. Речка постоянно петляла, иногда меняя направление чуть ли не на противоположное. В итоге она выровнялась, но свернула на восток.

— Безумный серпантин, — Андреич сел в тени одинокого дерева, давая отдых ноге. Вокруг него собрались все остальные.

— Давайте заберемся повыше и поищем путь попрямее, — предложил Руслан.

— Более прямой, — поправила Маша.

Скорее для того, чтобы предотвратить перепалку, Денис поинтересовался:

— А в старом мире гельды могли строить лодки?

— Наверно не лодки, а плоты. На некоторых далеких островах находят останки совсем примитивных людей.

— Примитивных в смысле, как мы, или совсем примитивных, как гельды?

— Как гельды. Сапиенсы, то есть мы, заселили Австралию еще 50 тысяч лет назад. Для этого им нужно было на чем-то проплыть по морю. А острова Океании были заселены на лодках, сделанных без металла. Но это уже совсем свежая история.

— Ты эти сказки уже как-то рассказывал, — девушка явно была не в настроении.

— Где это, Океания? — спросил Руслан.

Маша хмыкнула, а Андреич, не смутившись, пояснил:

— Все острова Тихого океана: от Гавайских до Новой Зеландии, от Новой Гвинеи до острова Пасхи.

— Я помню Новую Зеландию, — поспешил оправдаться в глазах девушки Руслан. — Это же у черта на куличках, еще дальше Австралии. И туда добрались на лодках, сделанных без гвоздей?!

— Да. Полинезийцы строили здоровенные лодки, которые вмещали до сотни человек. Обязательно с балансирами или в виде катамаранов. Доски делали каменными орудиями, связывали веревками, смолили, конопатили. Паруса делали из циновок. Плавали на тысячи километров. Еще до викингов и Колумба.

— Вот это да! — удивился Вовка. — Нам в школе такого не рассказывали.

— И я не помню, чтобы мне это в обычной школе рассказывали. Об этом говорили на курсе этнографии, когда готовили к заброске.

— Это наука такая?

— Этнография? Да. Нас знакомили с тем, как жили разные, не особо цивилизованные народы. Не все подряд давали, а особенные фишки, которые могут пригодиться для выживания.