Дмитрий Леоненко - Жало [СИ]

Пошумела. Выбросила на передний дисплей какие-то графики с циферками. Ханна направила камеру дрона на экран.

Даже из трубки я слышал череду русских, английских и немецких матюгов вперемешку.

- Служба? - осторожно проговорила Кэт.

Замерла в неловкой позе, одним глазом косясь на экран.

- Э... нет. Самочувствие? Без изменений. Как сообщали раньше.

- Учащенное дыхание и пульс при любых нагрузках под сто двадцать, - подсказала Ханна. - Я грешила на нехватку кислорода, но...

Кэт повторила.

- Нетипичного? - она задумчиво оглядела нас троих. Особенно - Ханну. - Вы знаете... мы в первый момент были все как не в себе. Стресс и все такое... я не могу сказать определенно.

- Головная боль? Да, когда просыпаемся. Судороги? Мышцы порой болят, но мы в последние сутки много работали... Нет, я ничего такого не замечала. Ни обмороков, ни глюков.

И долгая пауза.

- Ясно. Поняла, - голос звучал очень растерянно. - Избегать нагрузок, чаще отдыхать в лежачем положении, избегать переохлаждения. Извините, а...

Опустила трубку.

Ханна взяла Кэт за плечо и развернула лицом к нам.

- Рассказывай.

- Посмотри сама, - Кэт ткнула пальцем в монитор притихшей установки. - Это - то, чем мы дышим.

- У меня по химии стабильное С, - пробормотала Ханна, и осеклась. - Ой.

- Девчонки, - вмешался я. - Я и вовсе ничего не понимаю.

Ён кивнула. - Не понимаю тоже.

Кэт зажмурилась.

- Приборы работают нормально. Они просто не откалиброваны под такие условия.

- Такие - какие?

- Состав воздуха, - Кэт опять ткнула в дисплей. - Две трети неона на треть азота. Около двух процентов кислорода. Почти нет углекислоты - ниже порога чувствительности анализатора. И... - она сделала театральную паузу. - Давление как на глубине в семьдесят метров.

Минут пять мы переваривали новости.

Ханна сидела с отвисшей челюстью.

Я не особо въехал, в чем прикол. Ну да, мы на другой планете и у них тут своя атмосфера.

Ён, кажется, пыталась разглядеть шкалу прибора.

Ханна кашлянула.

- Кость. Кэт. Объясните мне одно - почему мы не вырубились сразу, как попали сюда?

Я поскреб в затылке. Кажется, я знал ответ.

- Жало.

- То есть?

- Ну... мы просидели в нем довольно же долго. Жало сосало воздух. Давление постепенно росло. Наверно, к тому времени, как мы сквозь него прошли, оно почти сравнялось с местным.

Ханна хрипло засмеялась, - Надо будет им сказать, чтобы подтащили барокамеру поближе к Жалу. Не хочу откинуть коньки от кессонной болезни, как вылезу.

Я не был уверен, суждено ли нам вернуться обратно. Но эту мысль оставил при себе.

Ханна зло покосилась на Жало - и обернулась к Кэт.

- Кстати. А чего ты на меня так пялилась?

Кэт замялась.

- Давай колись.

- Ну... - Кэт пожала плечами. - Они спрашивали насчет перевозбуждения. Или нетипичного поведения.

- И?

- Откуда же я знаю. Может, для тебя вешаться голышом на шею малознакомым парням - поведение типичное?

Я изо всех сил старался не заржать.

- А, - совершенно безразличным тоном сказала Ханна. - Ну ок.

Наклонился за погодной станцией - и упустил момент. Услышал только визг Кэт - и очень громкое бульканье.

Подскочил.

У берега барахталась, пытаясь уцепиться за камень, Кэт.

Ён тихо хихикала в кулак.

- Ты что делаешь!!!

- Один-один, подруга!

Кэт выбралась на мелкое место. Выпрямилась. В мокрой футболке она смотрелась... да, в общем-то, не слишком хуже Ханны.

- Если ты еще раз... - начала она. Ён хохотала, уже не стесняясь, Ханна улыбалась до ушей. Кэт перевела яростный взгляд с них на меня - и, сдавшись, неловко тоже улыбнулась. Я протянул руку, помогая ей взобраться на камни.

Не, знаете, Овод не такой уж и большой.

Так, с десятиэтажку максимум.

Хотя, по чесноку - это вообще дохрена. Ну, когда он так неторопливо снижается, опускаясь на шоссе.

Сейчас он висел совсем низко - метров сто над землей.

И медленно снижался.

На шоссе была куча народу. Военные, и в белорусской, и в международной форме. Танки, вертолеты. Гигантская такая толпа журналистов - за кордоном, которым за километр обнесли место посадки Овода. До черта приборов - особенно на краю шоссе, где Овод должен коснуться земли.

Плакаты - на десятке языков, с картинками и с текстами. Экраны - показывающие теорему Пифагора, ряды палочек, Солнечную систему, двойную спираль, еще что-то...

- Как они не боятся? - задумчиво пробормотала Ханна.

- Если бы мы сами знали, чего бояться, - заметила невидимая доктор Уилер. Ну, если я правильно понял английскую фразу.

Овод продолжал снижение.

Знаете, такое чувство, что он опускается ровно по прямой. Не, я знал, что его траектория - дуга с радиусом в триста километров. Но вот как-то щас изгиба не заметно.

Комок из кочанов цветной капусты. Какой-то зеркальный морской коралл. Шестидесяти метров в поперечнике, мохнатый цилиндр с шипастыми выпуклостями, поверхность ярко горит под софитами.

Уилер выдала долгую тираду... а потом я уловил знакомые слова.

- Эй, Овод и раньше принимал эту оболочку, - выпалил я. - Что насчет предела разрешения? Вы там видите, где он кончается?

Ханна уставилась на меня - тем же взглядом, что смотрела на Овод.

Перевела.

Потрясла головой.

- Что-то насчет энной мощности? Кость, ты вроде как не похож на ботаника? О чем она говорит?

Кажется, я уловил еще парочку знакомых выражений.

- Я тебе потом объясню, - не, ну что я щас, буду рассказывать ей? Это в то время, когда Овод вплотную навис над проводами?

И порвал их, что Тузик Жучку.

Следующими шли какие-то антенны, натянутые Службой Отслеживания. Они хрустнули, порвались, запутались вокруг Овода. Ему все так же было пофиг.

Медленно Овод навалился на установленную Службой платформу.

- А вы не боитесь? - пробормотала Ён.

- Если бы мы знали, чего надо бояться, - снова отозвалась Уилер.

Платформа смялась.

Уилер очень кратко высказалась по этому поводу. Потом длиннее.

- Ханна?

- Говорит, что у нее зашкалило динамометр. И что-то про массу с инерцией и гравитацию, и про гребучее несоответствие. Это если опустить маты.

Овод с грохотом и треском вминал платформу в землю. Вокруг поднялось облако пыли. Что-то мелькнуло, кажется - не так уж далеко от журналистов. Пыль кипела и бурлила, полностью скрыв сам Овод.

Ён сообщила что-то про "расстрелять".

- Воинственная ты наша, - фыркнула Ханна. Затем перешла на английский, я уловил "две мегатонны" и "старые советские пушки".

Ну да, смысла расстреливать Овод из танков, наверно, не было. По нему уже стреляли ядерными боеголовками, и пытались столкнуть с орбиты ракетными буксирами. Оводу было глубоко безразличны все эти попытки - он просто оставался висеть на своем месте. Или исчезал.

Пыль вздымалась все выше. Откуда-то раздались тревожные возгласы. Грохнуло раз, другой, третий, хлопки продолжали звучать. Я вообще подумал, военные все же решили сделать последнюю попытку.