Ника Ракитина - Дракон для жениха [СИ]

— Бросьте, — нетерпеливо остановил его пан Иохан. — У нас мало времени.

— Куда торопиться? — отозвался Фрез, невозмутимо продолжая свое занятие.

— Гвардия наверняка уже прибыла на место крушения; пленники освобождены, завал разбирают… и будут разбирать еще долго. Что до поврежденных железнодорожных путей, я даже не берусь предсказать, когда их восстановят. И если вы не оставили мысль продолжать путешествие поездом — напрасно. Подумайте о том, чтобы найти другой способ передвижения.

— Боюсь, что новость о происшествии не разнеслась еще далеко — места здесь дикие… — возразил барон. — Кроме того, не хотелось бы сомневаться в оперативности наших славных гвардейцев, однако им потребуется время, и немалое, дабы добраться до места. Мы даже не знаем, далеко ли до следующей станции; возвращаться же назад слишком долго, мы ехали больше пяти часов… Судьба же оставшихся в поезде меня, скажем так, немало волнует. Что, если кому-то требуется помощь?

— Есть ли кто-то, чья судьба волнует вас сильнее прочих?

— Есть, — признался пан Иохан.

— Девица? Можете не отвечать. Вы, барон, склонны привлекать к себе прелестных барышень целыми стайками, подобно тому, как огонек свечи притягивает к себе ночных бабочек — однако же пламя опаляет крылья; с вашей же стороны, барон, весьма эгоистично…

— Увольте меня от нотаций! — вспыхнул пан Иохан.

— Я только хотел сказать, что вам следовало бы остановиться и сделать выбор, — невозмутимо закончил Фрез. — Этим вы значительно облегчили бы жизнь и себе, и окружающим… бабочкам. Однако, к делу, — он закончил сматывать веревку и накинул ее на плечо. — Вы намерены вернуться к поезду — хорошо же. Я иду с вами.

— Но если там все-таки гвардейцы?

— И что же? Сдадите меня им?

— С превеликим удовольствием я лично отдам приказ о вашем аресте, — холодно проговорила королевна Мариша, подходя. — Но позже. Вы помешали нашей миссии — теперь вы обязаны помочь нам возобновить ее.

— Вы в самом деле так желаете встречи с Великим Драконом? — медленно спросил Фрез, но королевна не удостоила его ответом, лишь смерила ледяным взглядом. — Хорошо. Сделаю, что могу.

Только теперь пан Иохан понял, что до сих пор не знает, как разбойный граф сумел ночью добраться из поезда, ведь линия железной дороги осталась по другую сторону мелового хребта. Спуститься, подняться и вновь спуститься по ту сторону было бы слишком долго, Фрезу понадобилось бы гораздо больше времени, нежели заняло у него ночное путешествие; да и какой смысл спускаться вниз, когда проще и быстрее было бы сразу подняться наверх? Будто подслушав его мысли, или же, что более вероятно, верно истолковав оценивающие взгляды, которыми пан Иохан обмерял хребет, Фрез заметил:

— Здесь неподалеку имеется перевал, так что ни к чему напрасно утруждать себя. Переправимся там.

— Прошу прощения, панове, — послышался слабый и капризный голос Улле, так и лежавшей на траве в изящной позе умирающего лебедя. — Не хотите ли вы сказать, что нам снова придется куда-то лезть?

— Вы-то чего страдаете, — грубо бросил ей Фрез. — Перемените форму и перепорхните на ту сторону легким облачком, чего вам стоит?

— Извольте вспомнить, граф, что вы разговариваете с дамой, — сурово одернул его пан Иохан.

— Да-да, с дамой, — подхватила Улле, слегка оживившись и даже приподнявшись. — Что до перемены формы, то, будь это в моих силах, я давно приняла бы форму, более подходящую к нынешним обстоятельствам; сие значительно облегчило бы жизнь всем присутствующим, не говоря уже о моей скромной персоне… Однако же я чувствую себя совершенно разбитой и, увы, принуждена оставаться в этом несовершенном теле. Я заперта в нем, как в темнице, — заключила она почти торжественно и снова обессилено откинулась на траву.

— Однако же другого выхода у нас нет. Оставаться здесь, без охраны, вам слишком опасно. Мы не знаем, чего ожидать от этих мест. Вдруг здесь водятся хищники?

— Хищники? — переспросила Ядвися, и глаза ее загорелись. — Пумы, львы, леопарды? Медведи? Ах, как интересно!

— Не знаю ничего о пумах, — пресек ее нездоровые восторги брат, вовремя почуявший неладное, — но скорпионы и фаланги здесь вполне могут быть.

— Фаланги?..

— Уверяю, тебе не захочется знакомиться с ними близко. Итак, решено: мы возвращаемся к поезду все вместе, соблюдая предельную осторожность.

— Ах, барон, вы хотите моей смерти, — простонала Улле, приведя пана Иохана своим заявлением в совершенное недоумение: он решительно не мог понять, что же такое с ней происходит.

— Давайте же не будем терять время на глупые разговоры, — неожиданно вмешалась королевна Мариша, приняв самый царственный вид. — Панна Улле, никто не хочет вашей смерти. Напротив, вам будет оказана всяческая помощь. Не правда ли, барон?

— Истинная правда, — пробормотал пан Иохан.

— Итак, тронемся, наконец, в путь. Нас, кажется, ничто больше не задерживает. Барон, помогите же панне Улле подняться.

Пан Иохан покорно отправился исполнять приказание. И нелегкая же задача выпала на его долю! Драконица, совершенно разомлевшая — или же искусно игравшая роль — вовсе и не думала помогать барону в его трудах; и он возился с ней, словно с большой тряпичной куклой. Наконец, ему удалось поставить ее на ноги, однако и речи не могло быть о том, чтобы Улле шла сама; с некоторой тревогой пан Иохан подумал, как же поведет ее через перевал; она повисла на нем всем весом и едва-едва переставляла ноги.

Переход через меловой хребет дался путешественникам нелегко, особенно страдали девицы, ибо их изящные туфельки вовсе не были приспособлены для долгих прогулок по крутым склонам, усеянным острыми камнями. Правда, ни королевна, ни Ядвися, не проронили ни слова жалобы, но по тому, как сжимались их губки, было ясно, с каким трудом дается им каждый шаг. На особенно трудных участках Фрез поддерживал под руку то одну, то другую девицу (даже королевна Мариша вынуждена была принять его помощь); что до пана Иохана, Улле захватила его в личную собственность, совершенно на нем повиснув, и не намеревалась делиться своим кавалером со спутницами.

Меж тем, солнце поднималось все выше, становилось жарко; день обещался быть знойным. Хуже всех, опять же, приходилось барышням в их многослойных юбках с шлейфами и турнюрами. Ядвися с завистью поглядывала на мужчин в их распахнутых рубашках и кровожадно мечтала, как чудесно было бы избавиться от шлейфа и заодно от нижних юбок. Ах, если бы у нее была возможность облачиться в мужское платье! И отрезать волосы! И распустить тугой лиф! Однако же, мечтать не вредно; пока же приходилось терпеть всяческие неудобства и завидовать мужчинам. Последней же каплей, переполнившей чашу терпения Ядвиси, стали какие-то летучие и приставучие твари, кружившие вокруг распаренных путешественников с отвратительной настойчивостью. К тому же, они оказались жутко кусачими, одна из тварей цапнула за щеку Ядвисю так, что та взвигнула и закрутилась на месте, панически отмахиваясь от жужжащих вокруг летучих кровососов.