Владимир Тюрин-Авинский - На суше и на море - 1980

Затем последовала очередь Малакки — главного рынка пряностей и одновременно цитадели, охраняющей вход в Индийский океан с востока, а также Ормуза — крайне важного опорного пункта на северо-западе, в Персидском заливе.

Португальцы обосновались в Шауле и Диу, в Каликуте, создали фактории в Кочине, Коилуне, Конануре и многих других местах., большей частью на Малабарском берегу. Эти опорные базы в Индии и на восточном побережье Африки, кольцом охватившие бассейн Индийского океана, мощный флот, постоянно находившийся здесь, сделали португальцев хозяевами всего этого региона.

Так завершается поэма Камоэнса, но отнюдь не странствия самого поэта.

Итак, «шесть месяцев ужасной жизни в море», как пишет Камоэнс другу, миновали, под ногами была твердая земля. Что ожидало его в неведомой стране?

К счастью, в Гоа у Камоэнса нашлось много добрых друзей и почитателей и даже некоторые родственники, тепло встретившие поэта. «Я живу, — пишет он на родину, — окруженный большим почетом, чем быки в Мерсеане, и более спокойно, чем в келье отца-проповедника».

Немного отдохнув, Камоэнс начал знакомиться с жизнью колонии. К этому времени Гоа называли не иначе как «золотым Гоа». Это был один из богатейших городов мира, центр заморской восточной португальской империи. Власть вице-короля, управлявшего ею и сменявшегося каждые три года, была по существу безграничной. Она простирается от Индии до Восточной Африки и Молуккских островов. Дадим слово голландскому путешественнику Линсхотту, побывавшему в Гоа почти в одно время с Камоэнсом: «В Гоа расположены резиденция вице-короля, дворец архиепископа и королевского совета. Город застроен такими же красивыми зданиями, как в Лиссабоне, но не такими высокими. А храмы и монастыри всех орденов такие красивые, что кажется, будто ты и впрямь оказался в Лиссабоне».

Характеризуя далее экономическое положение колонии, автор продолжает: «На острове не выращивают почти никаких сельскохозяйственных культур». Там разводят только скот, кур, коз и голубей, почва пустынна, бесплодна и камениста… так что многие продукты питания доставляют из Салсете, Бардеса и прежде всего с материка».

Гоа был местом оживленной торговли. Ежедневно, кроме праздников, перед началом мессы на главной улице — Прямой открывался рынок, именовавшийся аукционом. Там же торговали рабами. Говорили, что сама земля от слез этих несчастных стала здесь соленой. По масштабам работорговли Гоа уступал лишь Лиссабону, где распродавали невольников, привезенных со всех концов колониальной империи, и Алжиру, где пираты издавна сбывали захваченный ими живой товар.

Очень скоро Камоэнс постиг социальные контрасты колонии, о чем свидетельствуют его слова: «Об этой земле могу вам сказать, что она — мать для подлых и презренных и мачеха для честных людей. Потому что те, кто устремляются сюда в поисках денег, ухитряются держаться на поверхности, как мыльные пузыри; но те, кто приезжает сражаться с оружием в руках, часто погибают, и море выбрасывает на берег их тела».

Камоэнс приехал сражаться — таково, напомним, было условие его контракта. В это время в Гоа готовилась к отплытию большая армада. Цель похода заключалась в том, чтобы наказать одного маленького властителя — короля Шембе, более известного под прозвищем Король Перца. Он давно мешал португальцам в их торговле пряностями, перехватьшая корабли, доставлявшие в Кочин перец и другие специи.

Торговые суда приходилось сопровождать вооруженным армадам, конвоировавшим все перевозки.

Собранная против короля Шамбе армада состояла из ста судов: огромных галер, более легких галеонов и галеотов, каравелл и других парусников. Армадой руководил сам вице-король дон Афонсу де Норонья.

На судах «Южной армады», как ее стали называть, было немало солдат, и среди них Камоэнс. Два месяца спустя после прибытия в Гоа, в ноябре 1553 года, поэт вновь отправился в опасное плавание. Суда взяли курс на юг, и когда достигли места назначения, капитаны собрались на совет, как лучше атаковать Короля Перца. На рассвете войска достигли берега на небольших галерах. О том, что произошло дальше, свидетельствует автор «Солдата-практика» Диогу ду Коуту: «Начали обстреливать и разрушать огнем и мечом все эти острова, убивая и беря в плен многих людей». В этой вылазке участвовал и Камоэнс, «неизвестный среди неизвестных». Хотя его имя отсутствовало в списке особо отличившихся, о храбрости поэта, проявленной во время сражения, говорили многие. Это дало основание сыну вице-короля дону Фернанду де Менезешу пригласить поэта в новую экспедицию. Молодой капитан (он был на два года моложе Камоэнса) собрался возглавить «Северную армаду», выступающую против пиратов Аравийского моря и тех, кто хозяйничал в районе Персидского залива. Словом, в феврале 1554 года поэту надлежало вновь подняться на палубу корабля, чтобы охотиться на арабских пиратов. Впрочем, арабы были в состоянии войны с португальцами с тех пор, как последние сюда пожаловали. И хотя арабы считали пиратами португальцев, преследовавших их корабли, португальцы платили им той же монетой, обвиняя в пиратских набегах.

Взяв курс к берегам Аравии, армада направилась в Ормуз.

Затем встала на якорь в бухте Маскате, торговом центре при входе в Персидский залив. Здесь португальцам сообщили, что знаменитого пирата Али-Шелоби видели в двенадцати лигах от Маскате. Началось преследование. Корсар был отлично вооружен, но все же его разбили наголову. Португальцы захватили шесть судов с богатейшим грузом. Что касается пленников, то их, по давнему жестокому обычаю, сбросили в море.

Камоэнс, который храбро сражался, вернулся в Гоа еще более опустошенным и подавленным. Не столько сама охота на пиратов, сколько жестокость, проявленная к пленникам, подействовали на поэта удручающе.

В Гоа Камоэнс узнал, что Лиссабон прислал нового вице-короля дона Педру Машкареньяша. В его свите оказался друг поэта Лопеш Лейтан. Можно вообразить, с какой жадностью расспрашивал его Камоэнс о жизни в столице, о старых знакомых. Прежде всего, конечно, он спросил, не прислала ли ему привет дона Мария. Увы, нет. Осторожная и благоразумная инфанта предпочла молчание. Зато о прекрасной Натерсии, юной Катарине, друг смог кое-что рассказать: она всегда была печальной и молчаливой, задумчивой, одного за другим отвергала выгодных женихов и будто бы даже собиралась в монастырь…

Новый вице-король, несмотря на преклонный возраст, оказался чрезвычайно деятельным. Он решил раз и навсегда покончить с пиратами и организовал новую «Северную армаду». В ее задачу входило обезвредить знаменитого пирата Сафара, чьи дерзкие набеги наносили огромный ущерб торговому флоту португальцев.