Владимир Тюрин-Авинский - На суше и на море - 1980

В этом знаменитом отрывке из «Лузиад» все реально, так как указано место действия. Однако поэт, воспроизводя действительность, создает красочную поэтическую картину. Ночью густое облако, поднявшись над головами мореходов, скрыло от них звезды. «Это была какая-то тень, страшный и мрачный призрак, один вид которого способен привести в трепет неустрашимых». Моряков поразил шум, напоминавший грохот волн, разбивающихся о скалы. Между тем небо и море были спокойны, и ничто не предвещало близости урагана. Пораженные моряки вопрошают: не тайна ли это природы, скрытая в необъятных морских просторах, которая недоступна простым смертным? Как бы в ответ на этот вопрос в воздухе вытянулся призрак громадной величины, необыкновенно отталкивающей наружности, оглушительный рев исходит из морских бездн; волосы вставали дыбом и кровь стыла в жилах, ужасный великан крикнул лузитанцам, самому дерзкому в мире народу: «Если вы осмеливаетесь переступить пределы, обусловленные человеческой слабостью, если вас не страшит ярость вод, которые мне принадлежат и которые я в течение многих веков охранял ото всех… наконец, если вы стремитесь проникнуть своими нескромными взорами даже в святая святых природы, чего не осмеливались даже древние герои, — если так, то узнайте же из уст моих о приуготовленных вам бедствиях на суше и на море за столь неумеренное честолюбие».

И великан продолжал: «Корабли, которые последуют за вами тем же путем, встретят неумолимых врагов — утесы и скалы. Я отомщу за то, что с моего убежища сорван покров тайны».

«Кто же ты?» — вопрошает поэт устами капитана Васко да Гамы. И чудовище отвечает: «Я — тот большой мыс, который вы, португальцы, зовете мысом Бурь; ни Птолемей, ни Плиний, ни Страбон, ни Помпоний не знали обо мне. Я стою здесь на грани Африканского материка и южных стран. Я был братом титанов, которых родила земля; имя мое — Адамастор». Как и его братья, сыновья Геи — богини земли, он сражался с Зевсом и другими богами за власть над миром и был побежден. Правда, в отличие от братьев, низвергнутых в мрачный Тартар, Адамастора наказали иначе: его тело превратилось в громадный ком земли, кости — в утесы, образовавшие страшный мыс, мимо которого и предстояло проплыть каравеллам португальцев.

Когда-то, еще при Генрихе Мореплавателе, наитруднейшим препятствием для поргутальцев в Атлантике был овеянный мрачными легендами мыс Бохадор — самая южная точка на западном африканском побережье, известная тогдашней географической науке. Когда каравелла Жиля Эаннеса, посланного Генрихом Мореплавателем в 1434 году, миновала страшный Бохадор, оказалось, что море за ним, вопреки мрачным предсказаниям, нисколько не отличается от обычного, а на земле растут те же растения, что и в Португалии.

Преодолев этот рубеж, португальские каравеллы отважно устремились на юг, преодолевая страх, так долго удерживавший европейцев на пути в Индию.

А через полвека Бартоломеу Диаш осуществил заветную мечту Генриха Мореплавателя — обогнул южную оконечность Африки, назвав ее мысом Бурь. Еще через тринадцать лет Васко да Гама первым успешно дошел до берегов сказочной Индии.

Камоэнс увидел мыс, о котором говорил великан, в лучах утреннего солнца. Шторм, разразившийся ночью, стих, наступил погожий день. «Сан Бенту» благополучно обогнул южную точку Африканского материка и «вошел в Левантское море», то есть в Индийский океан.

Продвигаясь вдоль восточного побережья Африки на север, португальцы достигли острова с арабским поселением Мозамбик. А еще через несколько дней, посетив по пути Момбасу, бросили якорь в порту мавританского городка Малинди.

Известно, как доброжелательно встретил здешний шейх армаду Васко да Гамы. Камоэнсу же не довелось увидеть ничего подобного. «Сан Бенту» бросил якорь в этих водах более чем через пятьдесят лет после Васко да Гамы. И тем не менее поэт описал визит его армады с такой красочностью и правдоподобием, будто присутствовал при тех давних событиях.

Посещение Малинди сыграло решающую роль в успехе плавания Васко да Гамы. Здесь он заполучил знаменитого лоцмана, цстинного корифея морской науки того времени, Ахмада ибн Маджида. Правда, настоящее имя кормчего было тогда неизвестно, его называли просто «мавром из Гузерата» или Малемо Кана, что на суахили означает «знаток морского дела и астроном».

Камоэнс ясно представлял, что искусство этого «мавра» и помогло преодолеть европейцам просторы Индийского океана.

Пользуясь тем, что в это время года дул попутный юго-западный муссон, кормчий уверенно вел каравеллы, и португальцы, доверившись своему проводнику, с готовностью выполняли его приказания. Благодаря умению «мавра» суда выстояли в жестокой трехдневной буре и после более чем двадцатидневного плавания, 18 мая 1498 года, моряки увидели берег. Это была Индия.

Так заканчивается путешествие Васко да Гамы, воспетое поэтом. Что касается плавания Камоэнса, то «Сан Бенту», видимо, бросил якорь в Гоа 25 сентября 1553 года, спустя шесть месяцев после выхода из Лиссабона.

Итак, о плавании Камоэнса на «Сан Бенту», о тех местах, где он побывал, что видел и пережил, мы узнаем из его «поэтического отчета» — «Лузиад».

Но вот плавание окончилось. В тексте произведения появляются новые подробности, относящиеся к историческому прошлому. Поэт повествует о пребывании Васко да Гамы в Каликуте, о взаимоотношениях с местными султанами и царьками, наконец, о возвращении знаменитого мореплавателя на родину.

Обращаясь к соотечественникам, он призывает их стремиться к истинному величию, достигнутому Васко да Гамой. Не тот герой, говорит Камоэнс, кто сладко почивает прд сенью благородства своих предков, проводя жизнь в праздности. Истинный герой борется с бурями, довольствуется простой пищей, избегает чванства, а главное — подчиняет свои желания велениям разума. «Дерзните идти по следам героя, пусть пробудит вас отзвук былых подвигов», — говорит поэт.

Последняя песнь поэмы посвящена событиям, последовавшим вслед за отплытием Васко да Гамы из Индии. Речь идет о новых завоеваниях португальцев, в частности о захвате Гоа Афонсу д'Албукерки, по прозвищу Ужасный.